Анатолий Варшавский - Колумбы каменного века

• Название: Колумбы каменного века
• Автор: Анатолий Варшавский
• Издательство: Издательство «Знание»
• Жанр: История
• Год: 1978

Сейчас уже можно считать установленным: переселение людей на Американский материк началось не позднее, чем в 25-м тысячелетии до н. э. Еще совсем недавно самой смелой фантазии не хватило бы на то, чтобы высказать такое предположение.

Книга рассказывает о том, как делались открытия, пролившие свет на одну из самых загадочных страниц первоначальной истории человечества.

Автор — писатель, кандидат исторических наук — знаком читателям по книгам, посвященным современным открытиям в области археологии, антропологии, этнографии: «Жемчужное ожерелье», «Если раскопать холм», «Человек ищет своих предков», «Города раскрывают тайны», «Следы на дне» и другим.

---

То, что древние индейцы действительно охотились на ленивцев, подтверждалось находками, сделанными в других местах. Часто рядом с костями животных находили, как в Фолсоме, орудия охоты.

Найдутся ли они и здесь?

Сооружается лагерь — нужно же людям где-то жить; пещера оборудуется аппаратурой, отсасывающей пыль.

Слои здесь, в пещере, «чистые»: они не размыты водами, не было тут, очевидно, резких сдвигов почвы.

Четыре года продолжается работа.

И каждый год открывал новые горизонты америкаской истории.

Первый раскоп заложили неподалеку от входа. вскоре под верхним слоем ученые находят обломки костей, зубы, остатки рогов вымерших животных. Нашлись массивные кости, принадлежавшие мамонтам и мастодонтам, верблюжье копыто и нижняя челюсть крупного бизона.

А потом сыскалось и самое главное: в одном слое с бизоньими и верблюжьими костями, в одном «сплаве» с ними, лежали наконечники из кремня.

Наконечники были известного уже нам фолсомского обличья, и слой соответственно получил наименование фолсомского.

Но самое главное оказалось впереди.

В пятом слое археологи находят девятнадцать наконечников дротиков вперемешку с костями лошадей, бизонов, верблюдов и мамонтов. От четвертого фолсомского слоя он был отделен заметным слоем охры.

Найденные наконечники были иного типа, чем фолсомские, — длиннее, грубее сработаны, более примитивны!

Повторяю, фолсомский слой в раскопке был совершенно четко отделен — археологи потом неоднократно это подчеркивали — от того слоя, в котором были сделаны все эти находки: между ними находилась прослойка охры. Все было достаточно четко, и никакой путаницы вроде бы не должно было возникнуть. И все же впоследствии будут говорить о том, что якобы первооткрыватели не разобрались и неверно определили последовательность залегания слоев. А объяснялся подобный скептицизм просто: не верили в возможность столь давнего появления человека в Новом Свете.

Оговоримся, человека, или хотя бы часть его скелета, или часть черепной коробки, не нашли. Так же, как и в Фолсоме.

Нашли остатки убитых животных, нашли оружие, откопали следы двух кострищ. Некогда тут сидели люди, разделывали туши, готовили еду, и голоса их, наверное, были далеко слышны в ночной тиши.

К какому однако, времени все это относилось?

Утешно применяемого, когда речь идет о сравнительно недавних временах (не больше, чем пятьдесят тысячелетий до н. э.), радиоуглеродного метода еще не существовало. Прибегли, как обычно, к стратиграфическому исчислению.

«Около двадцати пяти тысяч лет, — скажет эксперт, профессор геологии Кирк Брайен, — таков примерно возраст слоя охры».

Что же удивительного в том, что возникают споры. Они и до сих пор еще не утихли. Мнение первооткрывателя Фрэнка Хиббена, искренне верящего, что двадцать пять тысячелетий назад обитал в штате Нью-Мексико «человек из Сандии», не находит поддержку у ряда его коллег. Их не убеждает даже то обстоятельство, что Хиббен ссылается на соответствующие, сделанные, правда, в 50-х годах, радиоуглеродные даты.

«Вряд ли все-таки наконечники из Сандии относятся ко временам столь давним, — говорят оппоненты Хиббена. — Двенадцать — тринадцать тысяч лет, не более».

Здесь нужны, очевидно, перепроверки.

Пока исследователи определяли возраст человека из Сандии, произошло немало новых событий.

Если придерживаться хронологии, то стоит заметить, что находка эта была сделана до того, как удалось разыскать следы «человека из Сандии», еще в 1931 году. Любопытно, однако, что «человек из Кловиса» — и на этот раз находка была сделана все в том же штате Нью-Мексико! — населял здешние места тоже до фолсомских охотников.

Но позднее сандийских.

…Некогда тут был озерный край и привольно, видимо, жилось многочисленным стадам лошадей и верблюдов.

Во многих местах разыскали археологи оружие охотников. Здесь также в ряде случаев остались между ребер животных наконечники дротиков, большие наконечки, крупнее чем фолсомские. Некоторые из них имели пять — семь сантиметров в длину; встречались десяти и даже двенадцати с половиной сантиметровые.

Итак, сначала культура Сандиа, затем Кловис, потом, в более близкие к нам времена, — Фолсом.

…Не следует думать, будто доисторические охотники Америки избрали местом своего расселения только штат Нью-Мексико! Вовсе нет. Находки множатся, следы древних людей находят и в Аризоне, и в Техасе, в Колорадо, и в Юте, и в Небраске, и в Неваде, и в многих других местах. В «Дейнжер Кэйв» — «Пещере опасностей» в Западной части штата Юта удалось раз добыть четкие свидетельства о том, что люди населял ее не много ни мало одиннадцать тысячелетий подряд вплоть до нашей эры: почти беспрерывная смена поколений. В пещере Форт Рок американский археолог Кроссмен даже находит своего рода мастерскую по изготовлению плетеных сандалий. Около ста штук, некоторые из них почти полностью готовы. Девять тысячелетий тому назад выделывали из сыромятных ремней сандалии здешние индейцы.

Следы постоянного проживания, и тоже на протяжении по меньшей мере десяти тысяч лет, американский археолог Эмиль Ори находит и в пещере Вентана В Гипсовой пещере в Неваде, расположенной неподалеку от знаменитого своими игорными домами Лас Вегаса, Марку Харрингтону попадаются останки еще одного ленивца: на этот раз сохранилась даже лапа с костями, даже косматая красноватая шерсть! А рядом лежали наконечники дротиков, но только иного, доселе еще невиданного типа: ромбовидные.

«Мистер Человек, — меланхолично заметит Харрингтон, — явно не давал покоя мистеру Ленивцу». Так было и за десять с лишним тысячелетий до н. э., и за восемь тоже (именно к этому времени относились останки другого найденного ленивца). А вообще-то люди населяли и эту пещеру, или во всяком случае посещали ее вплоть до исторических времен.

Ну, хорошо. Несомненные следы присутствия людей: оружие, утварь, орудия, кости убитых животных. Ho находили ли останки людей?

К сожалению, очень и очень немногих. И далеко не всегда удавалось ученым толком разобраться в находках. Дело в том, что это отнюдь не просто.

Говарду Вильсону в 1933 году было семнадцать лет, и как многие в его годы, он увлекался поисками индейских кладов. В какой-то мере успех ему сопутствовал. Постепенно удалось собрать довольно приличную коллекцию В ней среди прочего оказались несколько наконечников стрел и другие занятные вещи.

Но все же дело продвигалось небыстро, может быть, из-за того, что мать не очень одобряла его отлучки из дома, и с этим приходилось считаться. И он искренне обрадовался, когда в один из летних дней мать, хотя и поворчала по привычке, но довольно спокойно отнеслась к тому, что Говард вместе с приятелем отправился в очередной поход.

Итак, Лагуна-Бич, Калифорния, 1933 год. Немного покопав, юноши находят кость. Они не слишком искушены в анатомии, но, как потом расскажет Вильсон, обоим приходит в голову одна и та же мысль: кость принадлежит человеку.

Они продолжают рыхлить землю, в ход идет кирка, и в конце концов извлекают из земли череп.

На нем свежая вмятина — от неосторожного удара киркой. Конечно, юноши не обращают на нее внимания. Они принимаются рассматривать череп.

Вмятина еще сослужит свою службу.

Говард приносит находку домой и показывает матери. «Выкинь ты ее на помойку», — советует мать. Но юноша предпочитает спрятать череп в чулане, в старой картонке из-под обуви.

Два года спустя Вильсон вспомнит о нем и напишет письмо в музей Хайгланд-Парка, в Калифорнии. Он расскажет о том, как они с приятелем разыскали череп и где, и вложит в письмо сделанный им рисунок.

«Верно ли, что этот череп принадлежал древнему человеку, а если верно, то сколь древнему?» — спрашивал он.

Недели через две приходит ответ.

«Находка, вероятнее всего, действительно относится к доисторическим временам».

Вильсон не очень удовлетворен этим общим ответом, посылает свою древность в музей Сайта Барбара в Калифорнии, оттуда она попадает в Калифорнийский университет. На сей раз вывод не слишком обнадеживающий. «Череп ничем не отличается от обычного индейского».

Ну, коли так, значит ничего не поделаешь.

Проходит шестнадцать лет. Вильсон знакомится со скульптором, работающим над портретами первобытных людей. Когда скульптор узнает, что у нового приятеля есть индейский череп, он просит разрешения взглянуть на него. А потом пересылает череп в «Myзей Человека» в Париже.

Там находят, что череп принадлежит человеку, жившему на свете много тысячелетий назад.

Сколько же все-таки лет черепу?

Ответ, мало-мальски вразумительный ответ Вильсон получает в 1967 году.

В тот год всемирно-известный антрополог, нашедший Homo habilisa, человека, жившего два с половиной миллиона лет назад, Луис Лики посетил Калифорниию «Десять минут, — говорят Вильсону, — мистер Лики может уделить вам только десять минут».