Максим Солохин - Сказка для старших

• Название: Сказка для старших
• Автор: Максим Солохин
• Жанр: Современная проза

---

— За волков, что ли, молиться? — не понял Митька. Почему-то ему самому это и в голову не пришло.

— Конечно! Что за вопрос? Они же — враги. А за врагов молиться Сам Бог велел! От этого они теряют силу.

— А если разбойник обижает малыша из песочницы, что Вы сделаете?

— Не понял. Ты к чему?

— Вы ответьте.

Антон пожал плечами.

— Зависит от обстоятельств. В любом случае стану молиться за разбойника, а там — как Бог подскажет.

— Но Вы же не станете хладнокровно наблюдать?

— Наблюдать всегда полезно. А ты к чему это?

Митька пересказал Антону песью философию. Антон захохотал.

— Ну, ты, брат, насмешил меня. Это ты, что ли, малыш из песочницы? Да ты вооружен до зубов. У малыша в песочнице, кстати, есть железная лопаточка. Или хотя бы совочек. А песочком можно запорошить глаза. Песок-то есть в любой песочнице. Кроме того, он должен молиться за своих врагов.

— А если папа и мама не научили?

— Кстати, а куда делись папа и мама? Почему они бросили его одного в песочнице?

— Может, пошли на работу?… А молиться не приучили. И про железный совочек не предупредили. И про песочек.

— Тогда жди беды. Яблочко от яблони далеко не падает…

Антон вздохнул, и добавил:

— А вообще, ужасно жаль детей. Любого возраста. Мы все — дети Адама, и нам всем не повезло с родителями.

— По-моему, вашим детям повезло, — сказал Митька искренне.

— Ты шутишь, брат! А такими вещами не шутят. Чтобы быть хорошим отцом, надо быть святым.

Митькин рассказ обо мне вызвал у Антона огромный интерес.

— Вот это знакомство! Сосед?! Вот это соседство! — сказал он, — если только тебя не обольщает какой-нибудь маг.

Митька пожал плечами.

— Если это маг, то очень уж крутой маг. Бывают такие?

— Надеюсь, что нет, — ответил Антон и выразил желание немедленно поехать ко мне в гости.

Митька был не против, только боялся встречи дяди Антона с Мамой.

— А мы прокрадемся незаметно, — улыбнулся Антон. — Разведчики мы, или нет?

Но меня не оказалось дома. Я вообще, признаться, как автор побаиваюсь личного контакта с собственными героями, и предпочитаю держать инициативу в своих руках. Это трудно в чисто литературном смысле. Ну, дистанция там, хронотоп… словом, читайте Бахтина. И вообще, у Антона была трудная жизнь. Словом, я не решился на такую встречу.

Антон потом еще раз специально ездил на Туневку, в митькин подъезд, стучался в мою дверь… Тишина…

Когда Митька рассказал Волшебнику обо встрече со мной, тот заметно встревожился.

— Скажу честно, — сказал он. — Кто бы это ни был, но дело принимает серьезный оборот. Значит, вы вот тут стояли и беседовали, а я в упор не видел?

Митька кивнул. Он ощущал странный холодок, отчуждение от Волшебника. Митька догадывался, что Волшебник сейчас опять начнет его уговаривать бросить молитву, и не хотел этого. Митька про себя повторял молитву и ни о чем не думал.

— Кто бы это ни был… — повторил Волшебник задумчиво, — но это герой не моего мира. Случилось то, чего я опасался. Ситуация вышла из-под контроля.

Митька промолчал. Они оба молчали, не глядя друг на друга.

— Ты ведь продолжаешь молиться, — сказал наконец Волшебник.

Митька промолчал.

— Понимаешь, молитва делает ситуацию непредсказуемой. Я не знаю, что у нас с тобой выйдет, если ты будешь продолжать. Но запретить я тебе, конечно, не могу. Меня беспокоит только, что ты действуешь против воли родителей.

— Бог важнее ролителей. Чтобы быть хорошим родителем, человек должен быть святым.

— Я не спорю. Но вот, Святой Бог заповедал почитать родителей. Не святых, а своих. Если пренебречь этим, может выйти что-то нехорошее. Я уважаю твою свободу. Но мой тебе совет — найди свою меру.

— Но Вы же сами говорили, что есть проверенный Путь — это молиться непрестанно.

— Я сам не смог идти по этому пути. Когда я тебе говорил то, что сам не усвоил, это была с моей стороны ошибка. Прости.

Митька подумал и смягчился.

— Но Вы мне не запрещаете молиться?

— Что ты? Кто может запретить молиться?! Это просто невозможно — запретить молиться. Это вопрос твоих отношений с Богом,љ и только. Но я даю СОВЕТ: найди свою меру.

— А у Вас какая мера?

— Я использую молитву для устрашения, чтобы держать сказку в повиновении. Но зачем доводить ее до отчаяния?

Митька подумал и смягчился.

— А если я все равно буду стараться молиться все время?

— Тогда я не знаю, что у нас с тобой получится. До каких пор можно молитву сочетать с волшебством. Но рано или поздно приходится выбирать. Я, как видишь, выбрал. Придется выбирать и тебе. Но если ты выберешь молитву, волшебника из тебя не получится.

— А я нашел у Вас противоречие, — заявил Митька.

— Интересно. Какое?

— Вы говорите, что Бог не хочет давать конституции. Как тот Король. Может, но не хочет, помните? И в то же время вы говорите, что каждая наша молитва — это немножечко конституция. Если Бог ее исполнит, у нас тогда больше счастья. Меньше нужды в Боге. А тогда получается, Бог совсем не хочет исполнять наши молитвы. Никогда. Ерунда получается.

— Ерунда, — согласился Волшебник.

— Ну, и как быть? Где ошибка?

— Нет ошибки. Просто ты меня не понял. Вспомни. Ты меня спрашивал, почему приходится трудится над молитвой, почему Бог не исполняет сразу все, чего ни попросишь. Противоречие это разрешается трудом. Трудностью.

— А какая разница — сразу или не сразу. Если конституция.

— Если исполнить сразу, то выйдет конституция.

— А если не сразу?

— Тогда не будет конституции. Конституция Богу неугодна. Вспомни сказочку.

— Не будет?

— Не будет. А хочется. Поэтому трудно быть искренним с Богом. Сплошь и рядом понимаешь, что ты как блудный сын просишь у Господа: дай мне мою часть, и дальше я буду счастлив, и Ты мне будешь уже не нужен… не так уж нужен. Не так, как раньше.

Митька подумал.

— Да, это неудобно. Ну, вот и противоречие. Ведь когда мы получаем — нам уже не так нужно. Это же закон. Для того и просим. Зачем просить, если лучше не станет?

— Ну, да. Вот поэтому Он не сразу дает. Вначале Он просто отходит… не совсем, а на сколько-то. Не дает конституцию, а немного отходит. Как король, помнишь? Молиться становится труднее. Но если ты не бросишь молитву, Он вернется, и даст просимое.

— А почему не сразу-то? Не понимаю.

— Если сразу — выйдет ограничение. Конституция.

— Какая разница? Не понимаю, какая разница — сразу или не сразу.

— Пока ты трудишься над молитвой, что-то меняется. В тебе, вокруг тебя. Суть в том, что для Бога нет невозможного. Даже если по нашему рассуждению невозможно… даже если мы себе представить не можем — Он все равно может.

— Что может?

— Может дать все, что ты просишь — и все-таки это не будет конституцией. Может совместить несовместимое.

— Не понял. Опять не понял. Вы ж говорите — всегда немного конституция.

— Это дать тебе то, что хочешь. Сразу. А пока ты трудишься над молитвой, ситуация меняется. Ты меняешься. Да и смысл твоей молитвы меняется. И если не бросишь молиться — получишь.

— А сразу — никак?

— Только если ты точно угадал Его собственное намерение. Если хочешь как раз того, что тебе нужно на самом деле.

— А тогда — не конституция?

— Нет. Он же не хочет конституции.

— Жалко, у меня ума не хватает, — сказал Митька. — Я ведь все равно ничего не понял. Почему же не дать нам сразу то, что мы просим. Если правда молитву Сам Бог нам дает. Зачем долго просить одно и то же?

— Чтобы изменить мир. И себя.

— А может, проще дать — и все.

— Не проще. Тогда ты получишь — и Бог уже не нужен. Не так уж нужен.

— А это никак?

— Никак. Тут ограничение. Он может — но не хочет.

— Значит, полное счастье все-таки невозможно? Чтобы человек все, что надо, получил, и был совсем-совсем доволен.

— Невозможно. Но Богу-то, Богу все возможно, даже и невозможное. На это я и рассчитываю.

Митька покачал головой.

— Ужасно трудная штука — молитва. Сплошные парадоксы. Антиномии.

— Поэтому я тебе и говорю — перебирайся ко мне, — сказал Волшебник шутливо. — У меня все проще.

Митькин папа последнее время как-то устранился от воспитания сына. Молча наблюдал за происходящим, не вмешиваясь. Хотя Митьке чудилось, что наблюдает он доброжелательно, даже одобрительно, но и вступаться за Митьку перед Мамой он почему-то — не вступался.

Зато Мама уступать Митьку никому не собиралась. Она восстала на борьбу с силами духовной тьмы, которые, как ей казалось, обольстили ее сына.

Митьке было жалко Маму. Она так его любила. Но почему, почему она решила, что все время молиться — для Митьки вредно? Да ясно, почему. После черного мага, милиции и стаи волков любая мама начнет переживать и упрямиться. Митька это понимал. Какая мама хочет, чтобы сын воевал? А молитва — это война. Когда дела у сыновей доходят до войны, мамы перестают рассуждать логически.