Джордж Элиот - Мельница на Флоссе

• Название: Мельница на Флоссе
• Автор: Джордж Элиот
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1963

Роман классика английской литературы Джордж Элиот (наст. имя Мэри Энн Эванс) (1819-1880).

Ее повести и романы - живые свидетели душевных тревог и переживаний автора. «Это история моей жизни», — говорила Джордж Элиот о своих художественных произведениях. «Мельница на Флоссе» не является исключением.

В романе «Мельница на Флоссе» Джордж Элиот удалось блестяще воспроизвести картину жизни провинциального мещанства.

Перевод с английского Г. Островской и Л. Поляковой.

Вступительная статья К. Ровды.

---

В глазах мистера Талливера, который все это время не сводил вопрошающего взгляда с лица своего друга, словно перед ним был оракул, еще явственнее засветилось любопытство.

— А ну-ка, ну-ка, послушаем, — сказал он, устраиваясь поудобнее, с самодовольством человека, которого сочли достойным важного сообщения.

— Он окончил Оксфордский университет, — многозначительно произнес мистер Райли и, крепко сжав губы, посмотрел, какой эффект произвело на мистера Талливера это вдохновляющее обстоятельство.

— Как, он пастор? — произнес мистер Талливер с сомнением в голосе.

— Да, и к тому же магистр искусств. Я слышал, что епископ очень высокого мнения о нем. Да, ведь это епископ и дал ему его приход.

— А! — сказал мистер Талливер, для которого что Оксфорд, что магистр искусств были понятия, равно чуждые и удивительные. — Но зачем ему тогда Том?

— Видите ли, дело такое: он любит учить и сам желал бы продолжать занятия науками, а его приходские обязанности почти не предоставляют ему для этого случая. Поэтому он не прочь взять одного двух учеников, чтобы с пользой проводить свой досуг. Мальчики будут как в родной семье — лучше и придумать нельзя — нее время под присмотром Стеллинга.

— А добавку пудинга станут давать бедному мальчонке, как вы думаете? — спросила миссис Талливер, к тому времени снова занявшая свое место. — Редко кто так любит пудинг, да и растет он к тому же! Даже подумать страшно, что ему, может, не придется есть досыта.

— А сколько это будет стоить? — спросил мистер Талливер; инстинкт подсказывал ему, что услуги этого несравненного магистра искусств обойдутся ему в изрядную сумму.

— Я знаю пастора, который берет полтораста фунтов с младших учеников, а его даже не сравнить со Стеллингом — человеком, о котором я говорю. Мне известно из достоверных источников, что одна уважаемая персона в Оксфорде сказала о нем: «Стеллинг, если бы захотел, мог бы достичь самых высоких степеней». Но он не гонится за университетскими отличиями. Он человек спокойный, шума не любит.

— А, это неплохо… это неплохо, — сказал мистер Талливер. — Но сто пятьдесят фунтов — неслыханная цена. У меня и в мыслях не было платить так много.

— Хорошее образование, разрешите вам сказать, Талливер, стоит этих денег. Но Стеллинг скромен в своих требованиях, он человек не жадный. Не сомневаюсь, что он согласится взять вашего парнишку за сто фунтов, а на это не всякий священник пойдет. Я напишу ему, если хотите.

Мистер Талливер потер колени и с задумчивым видом посмотрел на ковер.

— А он, не ровен час, не холостяк? — вставила миссис Талливер. — Я не очень-то высоко ставлю домоправительниц. У моего брата — царство ему небесное — была одно время домоправительница. Так она вынула половину перьев из лучшей перины, запаковала их и куда-то отправила; а сколько белья она перетаскала, трудно и сказать… Стотт ее звали. У меня сердце не на месте будет, ежели мы пошлем Тома в дом с управительницей. Ведь ты этого не сделаешь, мистер Талливер?

— Могу рассеять ваши опасения на этот счет, миссис Талливер, — сказал мистер Райли, — Стеллинг женат на такой милой маленькой женщине, какую только можно пожелать себе в жены. На свете нет более доброго существа; я ее хорошо знаю, и отца ее, и мать. У нее с вами много общего — такой же цвет лица и светлые вьющиеся волосы. Она из хорошей мадпортской семьи: ее не выдали бы за кого попало. Но такие люди, как Стеллинг, на каждом шагу не встречаются… И он довольно разборчив в своих знакомствах. Однако, я думаю, у него не будет никаких возражений против вашего сына… уверен, что не будет, если я его порекомендую.

— Интересно знать, что он может иметь против мальчугана, — несколько резко сказала миссис Талливер, задетая в своих материнских чувствах. — Славный румяный парнишка, любо-дорого смотреть.

— Но я вот о чем думаю, — заговорил мистер Талливер, оторвавшись наконец от созерцания ковра, и, склонив голову набок, посмотрел на мистера Райли. — Боюсь, пастор занят слишком уж высокими материями, чтобы сделать из парня делового человека. Я всегда полагал, что пасторов обучают таким вещам, которых по большей части пальцами не пощупаешь. А мне для Тома не это нужно. Я хочу, чтобы он знал счет, и писал, как по-печатному, и быстро до всего доходил, и знал, что у людей на уме и как прикрыть мысли такими словами, за которые тебя к суду не притянут. Куда как приятно, — заключил мистер Талливер, покачивая головой, — показать человеку, что ты о нем думаешь, и не быть за это в ответе.

— Ах, любезный мой Талливер, — сказал мистер Райли, — вы совершенно заблуждаетесь насчет духовенства; лучшие школьные учителя— из духовного сословия. Те же, кто не из духовных, обычно люди самого низкого пошиба…

— Да, это Джейкобз, у которого Том сейчас учится, как раз такой и есть, — прервал его мистер Талливер.

— Без сомнения… Чаще всего это люди, которых постигла неудача в другом деле. Ну, а священник — джентльмен по профессии и воспитанию, к тому же достаточно сведущий и в состоянии дать ученику основательную подготовку, чтобы тот с честью мог подвизаться в дальнейшем на любом поприще. Есть, конечно, священники, которые только и знают, что свои книги, но можете быть уверены, Стеллинг не из их числа. Он не витает в облаках, разрешите вам сказать. Вы только намекните ему, чего вам надо, и этого будет достаточно. Вот вы говорили о счете; так вам стоит только сказать: «Я хочу, чтобы мой сын досконально знал арифметику», и остальное можете предоставить ему.

Мистер Райли умолк, и мистер Талливер, несколько успокоенный в своих сомнениях, мысленно повторил несколько раз, обращаясь к воображаемому мистеру Стеллингу: «Я хочу, чтобы мой сын хорошо знал арихметику».

— Понимаете, мой любезный Талливер, — продолжал мистер Райли, — для такого глубоко образованного человека, как Стеллинг, не составит труда взяться за любую отрасль науки. Когда мастеровой владеет своим инструментом, ему все равно, что смастерить — дверь или окно.

— Что правда, то правда, — согласился мистер Талливер, уже почти убежденный в превосходстве учителей из духовных.

— Вот что я сделаю, — сказал мистер Райли, — и я не стал бы это делать для первого встречного. Когда вернусь в Мадпорт, я повидаю тестя Стеллинга или черкну ему несколько слов — что, мол, вы хотите устроить своего сынка к его зятю. Полагаю, Стеллинг напишет вам и поставит в известность о своих условиях.

— Ну, это еще не к спеху, правда? — вступила в разговор миссис Талливер. — Я надеюсь, мистер Талливер, ты не пошлешь Тома в школу раньше Иванова дня. Он пошел к Джейкобзу на благовещение, и видишь, что из этого вышло.

— Еще бы, Бесси, еще бы! Никогда не вари пива на худом солоде в Михайлов день, не то пиво худое выйдет, — сказал мистер Талливер, улыбаясь и подмигивая мистеру Райли с естественной гордостью человека, который может похвастаться миловидной женой, заметно уступающей ему в умственных способностях, — но, верно, время еще терпит, Здесь ты попала в самую точку, Бесси.

— Однако лучше все же не откладывать этого в долгий ящик и договориться сейчас, — спокойно заметил мистер Райли, — у Стеллинга могут быть и другие предложения, а я знаю, что он не возьмет больше двух-трех учеников, а может, и того меньше. На вашем месте я начал бы переговоры со Стеллингом немедля. Нет необходимости посылать к нему мальчика раньше лета, но осторожность никогда не мешает, и я бы принял меры, чтобы мне кто-нибудь не перебежал дорогу.

— А что ж, и то верно, — согласился мистер Талливер.

— Отец, — прервала их Мэгги, которая снова незаметно пробралась к самому креслу мистера Талливера и с полуоткрытым ртом слушала разговор, держа куклу вниз головой и придавив ее носом к спинке кресла, — отец, а далеко это, где Том станет учиться? Мы будем когда-нибудь к нему туда ездить?

— Не знаю, дочка, — ласково ответил отец. — Спроси Лучше мистера Райли.

Мэгги немедля подошла к мистеру Райли и, став прямо перед ним, опросила:

— Скажите, пожалуйста, сэр, далеко это?

— О, очень, очень далеко, — ответил этот джентльмен, считавший, что всерьез с детьми следует говорить, только когда они капризничают. — Тебе придется раздобыть семимильные сапоги, чтобы к нему попасть.

— Ну конечно! — воскликнула Мэгги, тряхнув головой, и, надувшись, отвернулась; на глазах у нее выступили слезы. Противный этот мистер Райли… Ясно, он считает ее дурочкой и ни во что не ставит.

— Замолчи, Мэгги, как не стыдно — пристаешь с вопросами и болтаешь невесть что, — сказала мать. — Поди сядь на скамеечку, и чтоб тебя не было слышно. Но, — добавила миссис Талливер, у которой тоже пробудились некоторые опасения, — неужели это так далеко, что я не смогу обстирывать его и чинить ему платье?