Юрий Тихонов - Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию

• Название: Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию
• Автор: Юрий Тихонов
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-25203-9

Афганская война началась для СССР не в 1979 году, когда советские войска вошли в Афганистан, а на 60 лет раньше. Еще Ленин называл эту страну «ключом к Центральной Азии». Троцкий вещал, что путь красной конницы в Европу лежит через Индию и Афганистан.

А Сталин не жалел ни сил, ни средств для защиты советских интересов в этом регионе.

Битва за Афганистан – эта великая тайная война, в которой, кроме СССР, участвовали еще и Британия, и Третий Рейх, и США, – затянувшаяся на весь XX век, не закончена до сих пор. И если мы не хотим вновь проиграть в схватке за Азию, нам есть чему поучиться у И. В. Сталина, сумевшего, не вступая в прямой вооруженный конфликт, не только отстоять, но и упрочить влияние России в этой зоне наших национальных интересов.

---

Особо надо сказать о позиции Великобритании в событиях 1928—1929 гг. в Афганистане. Если СССР до последней возможности пытался оказывать военную помощь Аманулле-хану, то Великобритания мудро заняла политику нейтралитета. Правильная оценка ситуации в Афганистане, сделанная британскими дипломатами и разведчиками, свидетельствовала, что дни правления эмира сочтены. Все многочисленные заявления афганских и советских политиков, гневная кампания в мировой прессе против английских интриг в Афганистане были основаны на предположениях или являлись сознательной дезинформацией.

Времена могущества Британской империи были уже в прошлом. Национально-освободительное движение в Индии набирало силу, с каждым днем приближая конец английского господства над этой страной. Многие пуштунские племена «независимой» полосы СЗПП видели в Аманулле своего покровителя и в любой момент могли выступить против его врагов. Подобное развитие событий грозило разрушить хрупкий мир в зоне пуштунских племен, что было крайне невыгодно Великобритании. В связи с этим в конце 1928 – начале 1929 г. английские власти в Индии приложили все силы, чтобы удержать «свои» приграничные племена от помощи Аманулле, но этим, главным образом, и ограничились. Даже сотрудники Разведупра РККА вынуждены были признать: «Участие Англии, объективно заинтересованной в торжестве афганской реакции, можно расценивать лишь как момент подсобный, сопутствующий целям феодалов и духовенства»{21}.

Советский военный атташе в Кабуле И. Ринк был более прямолинеен при характеристике причин мятежа в Афганистане: «Самоуверенность Амануллы-хана, его неуклюжая внешняя политика, переоценка своих сил и недостаточно глубокое понимание движущих сил своей страны создали в Афганистане обстановку, при которой достачно было малейшего толчка для того, чтобы вызвать восстание в любом районе Южного Афганистана. Против Амануллы-хана и его реформ оказались почти что все слои населения»{22}.

Но чем труднее становилось положение Амануллы, тем он больше обвинял Британскую империю в организации заговора против него. Однако даже в документах архивов независимой Индии до сих пор не найдено документов, подтверждающих правоту слов эмира. За последние 20 лет в Англии не раз производилось рассекречивание материалов спецслужб, министерства иностранных дел и т. д., но в них также нет информации, что свержение Амануллы-хана было результатом хорошо спланированной операции английской разведки. Одним словом, английское правительство ограничилось тем, что с удовлетворением наблюдало за свержением обреченного эмира-реформатора его фанатичными подданными.

Сам эмир, по свидетельствам советских летчиков, в это время вел себя мужественно. Он неоднократно выезжал с небольшой охраной в районы боевых действий, но так и не смог поднять боевой дух правительственных войск и верных ему племен. Советские военные специалисты отмечали в своих донесениях: «[Военные действия] ведутся исключительно вяло; в действиях начальников не ощущается энергии, настойчивости; впечатление такое, как будто войска не имеют намерения нанести действительный урон повстанцам и принимают все меры к тому, чтобы военные действия только пугали, носили бы характер демонстрации, но не вредили»{23}.

Не спешили оказывать Аманулле помощь даже те приграничные племена, которые сохранили ему верность. Так, моманды прислали 1200 своих воинов для помощи гарнизону Джелалабада, но, получив вооружение, вскоре вернулись домой. Вероятнее всего, их «распропагандировали» местные муллы. В свою очередь, пуштунские племена «независимой» полосы Британской Индии согласились оказать помощь Аманулле-хану, но только после отмены его реформ, нарушавших нормы шариата{24}. Даже в Кандагарской провинции, где проживали соплеменники эмира, местные жители отказались выступить против шинвари, хотя и заявили о своей верности Аманулле{25}.

В этих условиях Аманулла нуждался в скорейшем примирении с мятежниками как на севере, так и на юге Афганистана. Даже кратковременное перемирие под Джелалабадом позволило бы ему сосредоточить дополнительные части для отпора отрядам Бачаи Сакао.

Аманулла-хан не собирался сдаваться без борьбы. В стране была объявлена мобилизация; афганское правительство приняло решение приостановить бытовые реформы; в Кабул стали стягиваться войска из Мазари-Шарифа и Кандагара. Так, из Мазари-Шарифа в афганскую столицу были отправлены пехотный полк, 2 эскадрона, 6 горных орудий, 4 пулемета с боезапасом{26}. Но еще большие силы Аманулла был вынужден перебросить в Восточную провинцию. В итоге для обороны Кабула сил явно не хватало. Амануллу могло спасти ополчение жителей столицы, но, раздав 50 тыс. винтовок, эмир так и не смог сформировать отряды из кабульцев.

В подобной ситуации Аманулле было необходимо любой ценой найти компромисс с мятежными племенами Восточной провинции, так как Кабул был на грани сдачи. 14 декабря 1928 г. Бачаи Сакао с незначительными силами едва не захватил афганскую столицу.

Еще 8 декабря в Джелалабад прибыл с новыми подкреплениями и значительными финансовыми средствами для подкупов вождей и мулл влиятельный среди приграничных племен Али Ахмад-хан (бывший губернатор Кабула!). В тот же день состоялась джирга представителей всех родов шинвари. Несмотря на все усилия Ахмад-хана, переговоры вскоре были прерваны шинвари, которые 14 декабря возобновили боевые действия против правительственных войск на кабульском направлении{27}. Таким образом, повстанцы атаковали правительственные войска одновременно, лишая эмира возможности маневрировать оставшимися силами.

Лишь 29 декабря 1928 г. Ахмад-хану удалось вновь уговорить шинвари и их союзников собраться на вторую джиргу. На ней были окончательно сформулированы требования мятежных племен к эмиру и принято решение с 6 января 1929 г. объявить перемирие. Таким образом, Аманулла-хан получил долгожданную передышку на юге Афганистана.

Он сразу же воспользовался ею, чтобы сосредоточить в Кабуле группировку войск (около 3-х дивизий) для наступления против Бачаи Сакао. Однако в начале января оно провалилось. В этой критической ситуации Аманулле-хану ничего больше не оставалось, как удовлетворить значительную часть требований мятежных племен Восточной провинции, чтобы попытаться удержаться у власти.

9 января 1929 г. эмир издал фирман (указ), в котором сделал максимально возможные уступки:

1. Создавался Сенат из наиболее видных представителей мусульманского духовенства, вождей племен и чиновничества. Новый государственный орган брал под свой контроль деятельность афганского правительства и должен был отменить все законы, противоречившие шариату.

2. Всеобщая воинская повинность отменялась. Провозглашалось возвращение к традиционной системе набора рекрутов среди племен.

3. Отменялись все законы, ущемлявшие интересы мусульманского духовенства.

4. Выходным днем вновь объявлялась пятница, а не четверг.

5. Вводилась должность государственного прокурора, главной задачей которого была борьба со взятками.

6. Ношение чадры было объявлено обязательным для всех женщин. Все женские школы в Афганистане закрывались, а посланные для учебы за границу девушки должны были вернуться домой.

7. Отменялись запреты на ранние браки (в первую очередь, это касалось учащихся).

8. Ликвидировалось обязательное ношение европейской одежды{28}.

Фирман от 9 января мог бы послужить основой для примирения между Амануллой и его подданными во время хостинских событий 1924—1925 гг., но не в 1929 г., когда значительная часть афганцев уже не верила эмиру. Пуштунские племена восточной и южной провинций настаивали на отречении Амануллы-хана. Лишь пуштуны Кандагарской провинции продолжали сохранять верность афганскому монарху.

Враждебность большей части пуштунских племен по отношению к эмиру-реформатору в конечном счете решила в январе 1929 г. его судьбу. 13 января иррегулярные формирования мангалов, оборонявшие один из участков фронта против сил Бачаи Сакао, перешли на сторону мятежников. Воспользовавшись этим, Бачаи Сакао в течение дня и ночи прорвал оборону вокруг афганской столицы, захватив большое количество артиллерии{29}.

В этой ситуации Аманулла-хан в ночь с 13 на 14 января 1929 г. отрекся от престола в пользу своего старшего брата Инаятуллы-хана и с небольшой группой приближенных утром того же дня выехал в Кандагар. В документе, зачитанном в эмирском дворце через час после отъезда Амануллы, беглец свой поступок объяснял следующим образом: «Сообразуясь с благом государства, я должен удалиться от дел, поскольку революция и кровопролитие в этой стране происходят из-за противоречий со мной»{30}.

Отречение Амануллы-хана было тройной ошибкой, о которой он вскоре горько пожалел. Слабовольный Инаятулла не мог спасти династию и стабилизировать ситуацию в стране. Бегство эмира-реформатора из Кабула окончательно внесло сумятицу в проправительственные силы в Афганистане и ускорило взятие Кабула Бачаи Сакао. Кроме этого, Аманулла оставил в афганской столице государственную казну и большие запасы вооружения, чем предопределил свое окончательное поражение в дальнейшей борьбе.