Любен Дилов - Упущенный шанс

• Название: Упущенный шанс
• Автор: Любен Дилов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Позволю себе в унисон своему настроению привести такое сравнение: будущее - это как смерть. Пока смерть человека не наступила, для человека она не существует, а когда наступила - не существует самого человека. Поэтому будущее всегда остается для человека чисто абстрактным понятием. И если в каком-то конкретном проявлении будущее все-таки существует, то только как будущее всего человечества. Но вот ведь загвоздка - даже столетний долгожитель не хочет мириться с представлением о будущем как о смерти. О, это пребывающее в состоянии вечного похмелья человечество! Накачавшись накануне до полного отупения всевозможной наркотической дрянью, оно блаженно уповает на то, что с наступлением утра вдруг протрезвеет. Подумать только, с какой смехотворной нежностью оно лелеет мечту о безоблачном будущем! Но ему не до смеха. Вот ты, сова, символ мудрости, можешь ты объяснить мне, почему мы с легким сердцем посмеиваемся над своим прошлым, готовы, правда - с кривой ухмылкой, посмеяться над своим настоящим, но в то же время, разинув рот, как манны небесной ждем будущего?

Разве не этим ты занимался не далее, как вчера?

Разве не глумился над прошлым и настоящим? Вот и давай посмотрим сейчас, способен ли ты посмеяться над нашим с тобою общим будущим. А знаешь, милый компьютер, о чем я иногда размышляю? Думается, современное человечество устроило бы свою жизнь гораздо разумнее, не пристрастись оно к слепой вере в будущее, научись оно подтрунивать над наивной мечтой о будущем как о времени, когда, наконец, будут решены все проблемы, техника будет действовать безотказно и вообще всё будет так же безотказно прекрасно. Как будто стоит наступить будущему, как человек перестанет быть несчастным и смешным. А ведь он несчастен и смешон как раз потому, что его будущее будет таким, каким он его создаст, ибо будущее - это детище самого человека, и походить оно будет только на него...

Но вернемся к идее, теме, сюжету... Может, перенесемся с тобой на какую-нибудь далекую планету?

Идет? Все равно ведь когда-то придется отправиться туда - на Земле человечеству уже тесновато.

Пусть это будет рассказ о мудрых исследователях космоса, о могущественной технике, роботах того поколения, которое придумаем мы. с тобой. И пусть в нем рассматривается проблема человека и машины, вообще нужно ввести побольше атрибутов научной фантастики, той самой, что рисует безоблачное будущее и тем самым морочит головы нашим детям.

Покажи все это реалистически, ведь в реальной жизни - и это ни для кого не секрет - трагическое и смешное всегда рядом. А действие пусть происходит под Новый год - этот праздник специально придуман людьми, он как бы символизирует их веру в будущее. "С Новым годом, с новым счастьем!" Все правильно, только давай на сей раз начнем Новый год с отрезвляющей трагедии. Ну же, шевели электронами! С новым рассказом тебя, с новой удачей!

НОВОГОДНЯЯ ТРАГЕДИЯ

Я бы ни за что не стал рассказывать об этой неприятной истории, тем более, что главный герой ее - мой лучший друг, да к тому же человек страшно самолюбивый и тяжело переживающий случившееся, если бы меня не раздражала шумиха, поднявшаяся в средствах массовой информации вокруг докторской диссертации на тему "Машина - друг и защитник человека", которую защитил в области философии какой-то робот.

По профессии я минеролог, последние три года работаю на Титане, крупнейшем из спутников Сатурна, и уже поэтому не могу быть противником машин. Без них в условиях токсичной атмосферы Титана мне не удалось бы и шагу ступить, не говоря уже о том, чтобы ковыряться в поисках редких металлов на планете, покрытой белой шапкой вечных снегов. Но, наверное, именно по причине того, что работа моя заставляет считаться с природой, я всегда с недоверием и осторожностью отношусь к любому новому чуду технического прогресса. Мой коллега и самый близкий друг Иван (по понятной причине опускаю его фамилию) разделяет мои взгляды на этот счет. И надо же было случиться так, что все это приключилось именно с ним, а не с кемлибо из легкомысленных поклонников новоиспеченного доктора философии.

Случилось это месяц назад, в самый канун Нового года. Праздновать мы собирались вместе, однако, поскольку в последний день Иван так и не позвонил мне, я решил, что он не успел вернуться из командировки на Землю. Своей жене он сообщил, что ему задерживают анализ проб, который должен быть сделан в земных условиях, но что любой ценой постарается поспеть к встрече Нового года.

Вечером я им позвонил. Его супруга, едва появившись на экране, тут же выключила изображение. У меня мелькнула мысль, что она разукрасила себя какимто косметическим средством и потому предлагает мне удовольствоваться тем, что я смогу слышать ее голос.

- Нет его, - ответила она на мой вопрос, и я почувствовал, что она готова расплакаться. - Не приехал.

- Иван, - принялся утешать я ее. - Не переживай. Он просто не смог выбить себе места в космолете. Ты же знаешь, что там творится под Новый год.

- Меня зовут Ивонн, а не Иван, - зло поправила она.

- Прости, пожалуйста...

- Сколько можно прощать? - не на шутку рассердилась она, но на экране так и не показалась.

Вот ведь незадача: он - Иван, она - Ивонн. Тот хоть не злился, когда мне случалось спутать его имя.

Осторожно, стараясь не повторить ошибки, я предложил:

- Слушай, Ивонн, приходи к нам. Не сидеть же тебе одной в новогоднюю ночь Сердито пожелав мне хорошо повеселиться, она отключила связь.

Вскоре после новогоднего салюта я позвонил снова, чтобы вместе с женой поздравить ее с наступлением Нового года, однако никто не ответил. Мы решили, что она празднует в какой-нибудь другой компании, а моя жена, даром что они с Ивонн подруги, ядовито заметила:

- Эта парижанка даже на Титане ухитряется наставить ему рога.

Разумеется, она возводила напраслину. В метановой атмосфере Титана без скафандра немыслимо выйти за порог, а в скафандре флиртовать несподручно даже завзятым кокеткам. Несколько отелей постоянно забиты до отказа туристическими группами. Под Новый год, когда наплыв туристов особенно велик, в Долине молчания устанавливают для них временные герметические бараки.

Не знаю, какому идиоту пришло в голову такое название, - во всех долинах Титана, равно как и в его горах, одинаково царит гробовое молчание. На Земле люди истосковались по тишине, поэтому, как только им предлагают провести неделю в какой-нибудь Долине молчания, они без разговоров готовы расстаться со всеми сбережениями. Стоит, однако, распихать несколько тысяч туристов по временным баракам, как от такого молчания хочется сбежать на другой конец солнечной системы.

Конечно, супруга моя совершенно напрасно позавидовала способностям француженки. Ивонн разбудила нас ни свет ни заря. Хотя в голове моей все еще пузырилось шампанское и трудно было фиксировать взгляд, я отметил, что она не прячет больше своего лица. Лицo было зареванное.

- Заклинаю тебя - приезжай немедленно! Немедленно!

- А что стряслось?

- Приезжай, сам всё увидишь!

С трудом координируя движения, я медленно, как паралитик, натянул на себя скафандр, стараясь тщательно проделывать все операции, поскольку за порогом подстерегала опасность. Вывел из гаража ракетные сани. Пришлось изрядно помучиться, пока заработал мотор: несмотря на то, что жили мы на обогреваемой Сатурном стороне планеты, и на наличие атмосферы на Титане, космический холод оставался здесь полновластным хозяином. Жена было решила ехать со мной, но я приказал ей вернуться в дом. Ведь Ивонн просила приехать меня, и нельзя было исключать возможности, что я застану там картину не для слабонервных.

Поскольку из-за возни с санями я подзадержался, Ивонн уже успела взять себя в руки. Во всяком случае, так мне показалось, когда она впускала меня в прихожую через герметический люк шлюзовой камеры. Глаза у нее были совершенно сухими, но в них я заметил затаенную боль. Скинув шлем, я поинтересовался, долгое ли у нее ко мне дело и снимать ли мне скафандр, но она только мельком кивнула мне и скрылась за дверью гостиной. Недоумевая, я стащил с себя скафандр, причесался - Новый год все-таки - и постучался в гостиную.

- Входи, входи! - крикнула Ивонн.

Она стояла как часовой за высокой спинкой надувного кресла, в котором, закутавшись до подбородка в одеяло и зажмурив глаза, сидел Иван. Цвет его лица был таким же, как снега Титана в тех краях, где серных примесей больше метановых: желтушно-бледным, без признаков золотистого загара, с такими же фиолетовыми тенями, которые отбрасывают скалы, когда Сатурн озаряет их своим неярким сиянием. Он даже не поднял век, как человек, погруженный в болезненное забытье.

- Что случилось, люди? -неестественно бодрым голосом воскликнул я, молясь в душе услышать, что ничего страшного.

Ответом было молчание - стопроцентное, не такое, как стояло сейчас над Долиной молчания. Подойдя к креслу, я приложил ладонь ко лбу друга, а он порывисто схватил ее, уткнулся в нее лицом и, всхлипнув, простонал: