Сергей Алтынов - Предателей казнят без приговора (Сборник)

• Название: Предателей казнят без приговора (Сборник)
• Автор: Сергей Алтынов
• Жанр: Боевик

Их семеро. Они из спецназа ВДВ и получили секретное задание захватить скрывающегося в Африке изменника родины полковника Никанорова. Задача непростая, особенно если учесть, что среди спецназовцев – предатель, который может устранить всех остальных. Командир отряда собрал всех подозреваемых, чтобы вычислить предателя, вычислить прежде, чем тот начнет действовать. Каждый из группы уже получил свою черную метку с угрозой расправы. И скоро предатель обязательно проявит себя…

В сборник вошли повести "Предателей казнят без приговора" и "Давай постреляем?".

---

«Масло съели, день прошел.

Старшина домой пошел.

Дембель стал на день короче,

«дедушкам» спокойной ночи!

Спите, милые «деды»,

мне ваш дембель до пи…ы…»

Ну и дальше в аналогичном духе. Собьешься – тут же получаешь в ухо. Американцы покачали головами, представитель свободной прессы записал «дембельскую сказку» от начала до конца и тут ж засел за ее перевод на английский. Тем временем к американцам лично прибыл советский посол. Стал уговаривать заблудшего солдата. Дескать, Ваня, лично обещаю, что разберусь и с «дедами», и со всем остальным, что мешает тебе вольно жить в Советском государстве. Солдат лишь головой мотает, американцы злорадно усмехаются. Посол исчерпал свое красноречие, махнул рукой, но все же дал перебежчику двадцать четыре часа на размышление. Американцы вновь лишь усмехнулись. А вот на следующий день усмехался советский посол и отцы-командиры десантного полка. Только наш посол ступил на американскую территорию, солдат Иванов чуть ли не на шею к нему бросился. Речь его была не слишком внятной, но смысл был такой: «Дяденька посол, забери меня отсюда поскорее!» Удивленный дипломат забрал Иванова, особенно не вдаваясь в подробности. Но потом, конечно же, выяснил. Оказалось, что злополучные сутки солдат Иванов провел в компании американских морских пехотинцев, которые охраняли посольство. Иванов немного знал английский, а те, в свою очередь, немного русский. И вышел у них следующий разговор. Перебежчик вновь стал плакаться на ужасную долю солдата Советской армии, пересказывая и показывая кошмары советской «дедовщины". Однако у штатовских морпехов это не вызвало сочувствия, напротив, лишь громкий издевательский гогот. Затем старший морпех доходчиво объяснил Иванову, что бы он, капрал Джонсон, сделал с таким рядовым. А потом частично показал. Рядовому Иванову хватило и этого "частично". Самый улыбчивый из морпехов сообщил перебежчику, что подобные «дедовские" игры вполне обычная вещь для Вооруженных сил США. Вот тут-то солдат Иванов понял, что родился в рубашке, потому как посол не заклеймил его как злостного изменника, а дал целые сутки на размышление… После Иванова перевели из десанта в батальон техобеспечения, и он благополучно дослужил оставшиеся полтора года. А на гражданке наверняка потом корчил из себя участника боевых действий!

Вообще, если спрашивать мое мнение, то «дедовщина» в вооруженных силах явление позорное, зачастую скотское. И зависит все от командиров. Я никогда не давал спуску «старослужащим», они знали, что в любое время дня и ночи я могу появиться в казарме и спросить с любителя «дембельских забав» по всей строгости. Спарринговаться со мною в полный контакт желающих не находилось. С другой стороны, «молодые» должны уважительно относиться к «старикам», бывает и такое, что «салабон» пошлет «деда» куда подальше. Тот, в свою очередь, ставит салагу на место… От сержантов многое зависит. Надо, чтобы сержантский состав был укомплектован исключительно профессионалами-контрактниками, людьми, имею– щими авторитет и опыт. У нас же сержантами делают тех же салабонов-первогодков. Что они могут против рядовых и ефрейторов второго года службы? Да ничего… За себя скажу коротко – в моем взводе, а затем в спецроте не сбежал и не повесился ни один солдат. Это моя командирская аттестация.

Я открыл глаза и напряг кисти рук, поскольку сзади ко мне кто-то подходил. Обернувшись, я увидел, что ко мне поднимается капитан Кравцов.

– В чем дело? – спросил я.

– Да так, ни в чем, – остановившись в паре шагов от меня, смущенно ответил Кравцов. – Помешал я вам?

– Не сильно, – произнес я. – Говори, чего хотел?

– Да так как-то, – развел ручищами увалень. – Вот вы здесь сверху… – он выдержал паузу, потом вновь развел руками. – А мне вот внизу подумалось. Если у наших противников будет возможность обойти вот эту гору, взобраться с другой стороны, выйти сюда, вот к этому камушку, на котором вы, Валентин Денисович, сидите…

Увалень вновь сделал паузу, посмотрел на меня испытующим взглядом.

– А потом забросать наш лагерь гранатами, – закончил за Кравцова я. – Только не выйдет ничего. С другой стороны склон пологий, даже со специальным альпснаряжением взобраться практически невозможно. Или ты карту местности не изучал?

– Извините, – смущенно произнес Кравцов. – Думаю, средства маскировки нас не подвели. По-моему, вертолетчики ничего не заметили.

Я лишь кивнул в ответ. Умолк и Кравцов. Что мне было сказать ему? Ведь помнил капитан, прекрасно помнил про пологий склон с другой стороны. И средства маскировки у нас надежные, даже с малой высоты лагерь отряда не разглядишь. Вот если еще ниже спуститься… Но если еще ниже, то можно в саму гору врезаться. Помнил и знал это Кравцов. А думал о том, о чем мы час назад говорили со Степанычем. О том, что Упырю легче всего решить вопрос с Охотником следующим образом – уничтожить весь отряд. Вот с этого самого камушка, на котором я сижу. Пара противопехотных гранат вниз, чудом уцелевших вполне реально срезать очередями из автомата.

– Кравцов, я ведь все понимаю, – проговорил я. – Сейчас спущусь и сам отдам приказ никому сюда не подниматься. И сам этого делать больше не буду. Вопросы есть?

– Нету, – ответил капитан.

Обычно сдержанный, ничем не выражающий своих эмоций Кравцов в данный момент испытал заметное облегчение. Кто он? Охотник, почуявший опасность? И тут же определивший меня в Упыри?! Нет, сейчас обо всем этом думать не время. После задания Упырь объявится сам… Когда мы спускались в лагерь, я шел чуть поодаль от Кравцова. Тот ни разу не обернулся, вновь превратившись в невозмутимого, неразговорчивого увальня.

– Водорезов за старшего. Все подчиняются ему. И последнее: если в период моего отсутствия хоть у кого-нибудь появится «черная метка», отряд немедленно распускается и отходит по одному. Выполнять задание, имея упырей в своих рядах, – бессмысленный риск.

Этими словами я закончил свою речь. «Черных меток» не будет, в этом я был уверен на все сто. Мне удалось на какое-то время нейтрализовать охотника. Он явно не заинтересован в роспуске отряда. Ведь искомый им Упырь – один из нас. Ему опять придется преследовать каждого по одиночке. Охотник ведь и сумел попасть в наши ряды, потому как уверен – тот, кого он ищет, один из нас. Возможно, я. Но я покидаю отряд, и охотник на какое-то время лишается одного из главных подозреваемых. Охотник затихнет, постарается ничем не выдать себя. Будет тих и преследуемый им Упырь. Чего зря прежде времени лихо тревожить? Сейчас же я иду реализовывать свой собственный план действий. План, по которому полковник Анд сам должен выйти в расположение отряда, и моим бойцам во главе с Николаем останется лишь взять его. Надеюсь, живым…

Мой путь длился почти сутки. Судя по извилистым устьям реки и видневшемуся на северо-западе высокогорью, с пути я не сбился. Читать карту разведчики как-никак умеют. Если верить этой карте, то поселение, которое является боевой базой полковника Анда, всего в каких-то трех километрах. Отхлебнув из фляжки, я устроился на привал. Жаль, что прибор обнаружения и позиционирования я оставил ребятам. Он был всего один, и для охраны лагеря куда нужней. Не сумею вычислить наблюдателей раньше, чем они меня, – полбеды. В любом случае сразу убивать меня они не будут. Как там верещал наш недавний пленник? «Всем желаем мира, добра и счастья»… То, что за мной, скорее всего, следят, я был уверен на все сто. Я не видел их, но интуитивно чувствовал – эти ребятишки совсем близко. Интересно, за кого меня принимают никаноровские наблюдатели? Скорее всего, за не слишком умелого наемника, решившего провести первичную разведку. Хорошо, кабы так. В этом случае пора действовать, то есть спровоцировать наблюдателей на обнаружение. Я приглушенно вскрикнул, дернул правой ногой и одновременно метнул нож-мачете в кусты. Тут же присел на землю, достал жгут из аптечного кармана и перемотал ногу выше щиколотки. Попытался нагнуться, чтоб высосать змеиный яд из предполагаемой ранки, но гибкости с первого раза не хватило.

– Кажется, мы можем вам помочь? – послышалась в двух шагах от меня вежливая английская речь.

Я не слишком силен в языках, но эту фразу разобрал отчетливо.

– Говорите по-русски, – только и произнес я, подняв голову, но при первом взгляде не обнаружив говорившего.

– В таком случае, не хватайтесь за оружие!

Вторая фраза была сказана явно моим соотечественником. Мастером маскировки и скрытого наблюдения. Только сейчас я увидел его. Среднего роста, вооружен любимым оружием братских компартий – укороченным десантным «калашниковым».

Глава 7

– Это не змея. Вы на что-то накололись.

Два моих собеседника говорили по-русски чисто, без малейшего акцента. Разве что, пожалуй, слишком вежливо для подобной ситуации.

– Очень приятно, – отозвался я и тут же не менее вежливо уточнил: – Я в плену?