Томас Диш - 334

• Название: 334
• Автор: Томас Диш
• Жанр: Романтическая фантастика

---

– Что там говорилось?

– Берти, хватит!

– Что там, гребаны в рот, говорилось?

– Три балла. Ты получил три балла.

– И все? – отпустил он ее. – Больше ничего?

Она потерла онемевшие локти.

– Там говорилось, что у тебя есть все... основания гордиться тем, что написал. Что три балла – это совсем неплохо. Комиссия, которая оценивала, не знала, сколько тебе нужно. Не веришь – прочти сам. Вот. – Она выдвинула ящик, и там был желтый конверт с маркой Олбани и пылающим факелом знания в другом углу.

– Прочесть не хочешь?

– Я тебе верю.

– Там сказано, что если хочешь добрать недостающий балл, можешь завербоваться на службу.

– Как этот твой старый дружок?

– Берти, мне жаль.

– Мне тоже.

– Может, теперь передумаешь?

– Насчет чего?

– Таблеток, которые я купила.

– Да отстань ты от меня со своими таблетками! Поняла?

– Я никому не скажу, кто отец. Честное слово. Берти, посмотри на меня. Честное слово.

Он посмотрел на слезящиеся, в черных разводах глаза, на сальную шелушащуюся кожу, на тонкогубый рот, никогда широко не улыбающийся, чтобы предательски не выдать факта зубов.

– Лучше уж пойду в сортире сдрочу, чем с тобой. Знаешь, кто ты? Слабоумная.

– Берти, мне все равно, как бы ты меня ни обзывал.

– Ненормальная чертова.

– Я тебя люблю.

Он понял, что должен делать. На хреновину он наткнулся на прошлой неделе, когда рылся в ящиках секретера. Не хлыст, но он не знал, как еще это можно назвать. Там она и была, под стопками нижнего белья.

– Повтори, что ты сказала. – Он ткнул ей хреновину прямо в лицо.

– Берти, я люблю тебя. Серьезно. И больше, по-моему, никто.

– Ну, вот что я тебе на это скажу...

Он ухватил халат за ворот и стянул с ее плеч. Она ни разу не позволяла ему видеть себя голой, и теперь он понял, почему. Тело ее покрывали сплошные кровоподтеки. Задница вся была как открытая рана, в рубцах от хлыста. Вот за что ей платили, не за постель. За это.

Он выдал ей, со всей силы. И продолжал до тех пор, пока не стало уже без разницы, пока все чувства не схлынули напрочь.

В тот же день, не удосужившись сперва хоть бы напиться, он отправился на Таймс-сквер и завербовался в Морскую пехоту, защищать демократию в Бирме. Присягу они принимали вдевятером. Подняв правую руку, они сделали шаг вперед и оттарабанили клятву верности или что-то в таком роде. Потом подошел сержант и натянул на угрюмое лицо Берти черную морпеховскую маску. Новый его регистрационный номер трафаретом нанесли на лоб, большими белыми знаками: МП США 100-7011-Д07. Вот и вся недолга, они стали герильерос.

Глава вторая ТЕЛА

1

– Да хоть завод возьми, – сказал Эб. – В точности то же самое.

Какой еще завод, хотелось знать Капеллу.

Эб откинулся на спинку, балансируя на стуле, и его понесло теоретизировать, словно теплым водоворотом в ванне на гидротерапии. Съев два ленча, принесенные Капеллом сверху, он излучал дружелюбие, разумность, уверенность.

– Любой. Работал когда-нибудь на заводе?

Естественно, нет. Капелл? Капеллу повезло, что он хоть каталку толкает. Так что Эб беспрепятственно продолжал:

– Например... да хоть завод электронного оборудования. Я работал когда-то на таком, монтажником.

– Ну и ты там что-то делал, так ведь?

– А вот и не так! Не делал – собирал. Две большие разницы, если только уши раскроешь хоть на секундочку, а рот свой большой заткнешь. Значится, так: сперва едет по конвейеру ящик такой вот, а я сую внутрь красную плоскую фиговину, потом сверху прикручиваю еще какую-то хрень. И так каждый день, проще пареной репы. Даже у тебя, Капелл, вышло б. – Он рассмеялся.

Капелл рассмеялся.

– Теперь: в натуре, чем я таким занимался? Передвигал только – отсюда и туда. – Пантомимой он изобразил, откуда и куда. Мизинец на левой руке оканчивался первой фалангой. Он сам учинил такое над собой, в качестве инициации при вступлении в “Кей-оф-Си” лет двадцать назад (если точно, то двадцать пять), р-раз рубануть старым добрым рубиловом, но когда у него спрашивали, он всем говорил, что это несчастный случай на производстве и что вот как губит тебя проклятая система.

– Въезжаешь, я же ничего при этом на самом деле не делал? И на всех других заводах то же самое – или двигаешь, или собираешь, разницы никакой.

Капелл чувствовал, что проспаривает. Эб говорил все быстрее и громче, он же только мямлил. Он вообще-то и не собирался спорить, это Эб как-то его впутал, он даже толком не понимал как.

– Но что-то... не знаю, чего ты там... В смысле, что... а как же здравый смысл?

– Не, это же наука.

Что всколыхнуло в глазах старика взгляд настолько безнадежно пораженческий, словно Эб сбросил бомбу, ба-бах, в самый центр его несчастной черной головы. Ибо разве с наукой поспоришь? Уж он-то, Капелл, ни за какие коврижки.

И все ж он выкарабкался из-под обломков, отстаивать здравый смысл.

– Но что-то ведь делается – это ты как объяснишь?

– “Что-то делается”, “что-то делается”, – фальцетом передразнил Эб (хотя из них двоих у Капелла голос был басовитей). – Что “что-то”?

Капелл в поисках примера оглядел морг. Все было знакомо до полной невидимости – столы, каталки, кипы клеенчатых полотнищ, стеклянный шкаф с миллионом банок и склянок, конторка в углу... Из развала на крышке конторки он извлек незаполненный идентификационный жетон.

– Вроде пластика.

– Пластика? – с отвращением произнес Эб. – Ну ты, Капелл, и сказанул. Сам-то понял? Пластика! – Эб помотал головой.

– Пластика, – настаивал Капелл. – Почему бы и нет?

– Пластик – это просто химикаты всякие, слепленные до кучи; понял, грамотей?

– Да, но... – Он зажмурил один глаз, выжимая мысль в фокус. – Но когда делают пластик, его... нагревают. Или типа того.

– Именно! А что такое тепло? – поинтересовался Эб, сложив руки поверх брюха, победоносного, набитого. – Тепло – это кинетическая энергия.

– У, черт, – признал Капелл. Он потер свою плоскую коричневую макушку. Опять проспорил. Он никак не мог въехать, как так получается.

– Движение молекул, – подытожил Эб. – Что ни копни, к тому и придешь. Это все физика; закон. – Он громко, раскатисто взбзднул и наставил палец Капеллу в пах, с точностью до секунды.

Капелл, признавая поражение, исторг ухмылку. Да, блин, наука. Науке дай только волю, всех по местам расставит. Спорить с ней – все равно, что с атмосферой Юпитера, или с розетками электрическими, или с таблетками стероидов, которые он сейчас вынужден принимать; с тем, что случается каждый божий день, а смысла всё никакого и никогда не будет, никогда.

“Тупой ниггер”, – подумал Эб, преисполняясь дружелюбием тем больше, чем сильнее Капелла клинило. Жалко, тот так быстро сдался. Можно было б еще поспорить о религии, психиатрии, педагогике; вариантов – куча. Эб готов был с фактами в руках доказать, что даже эти занятия – такие, на первый взгляд, умственные и абстрактные – на самом деле всё формы кинетической энергии.

Кинетическая энергия; стоит раз только въехать, что значит кинетическая энергия, чего только не начнет проясняться.

– Надо бы тебе прочесть Книгу, – настоятельно порекомендовал Эб.

– М-м, – отозвался Капелл.

– Он объясняет все гораздо подробней. – Сам Эб всей Книги не читал, только дайджест, и выборочно, но общее представление приобрел.

Но у Капелла на книжки времени не было. Капелл вам, пояснил Капелл, не интеллектуал какой-нибудь.

А Эб? Интеллектуал? Вопрос заставил его призадуматься. Это было все равно что напялить что-нибудь эдакое пикантное, полупрозрачное и глядеться в зеркало примерочной кабинки в универмаге – зная, что никогда не купит, что не хватит духу даже пройтись в таком по секции готового платья, – но все равно обалдевать с того, как это ему идет: интеллектуал. Да, возможно, в какой-то прошлом воплощении Эб и был интеллектуалом; все равно, что за идиотизм, это ж надо.

В 1:02, тютелька в тютельку, позвонили из Первой хирургии. Тело. Он записал имя в журнал. Начинать новую страницу ему было лень, да и посыльный за вчерашними задерживался, так что он проставил время смерти как 11:58 и аккуратными печатными буквами вписал имя: Ньюмэн, Бобби.

– Когда ее заберете? – спросила сестра, для которой тело еще обладало полом.

– Уже забрал, – пообещал Эб.

“Интересно, – думал он, – сколько лет?” Вроде бы Бобби – имя старорежимное; бывают, конечно, исключения.

Он вытолкал Капелла, запер дверь и направился с каталкой в Первую хирургию. В регистратуре – у поворота коридора, перед пандусом – Эб сказал новенькому, чтобы принимал пока его звонки.

Парнишка вильнул тощей задницей и отпустил какую-то дурацкую шуточку. Эб хохотнул. Он чувствовал себя в превосходной форме; ночь пройдет удачно. Интуиция.

Кроме Капелла, никого на месте не оказалось, и миссис Стейнберг – не то чтобы прямой начальник, но сегодня ее дежурство – сказала:

– Капелл, Вторая терапия, – и вручила ему направление.