Всеволод Ревич - Пять зелёных лун (сборник)

• Название: Пять зелёных лун (сборник)
• Автор: Всеволод Ревич
• Издательство: Мир
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1978

В сборник научно-фантастических рассказов писателей разных стран включены произведения, отражающие все основные темы научной фантастики: путешествия во времени, контакты с инопланетными цивилизациями, роботы, фантастические изобретения. Среди разнообразных по манере и стилю рассказов немало юмористических.

Наряду с хорошо известными писателями-фантастами — А. Азимовым, С. Корнблатом, К. Саймаком, М. Лейнстером — читатель найдет и новые для себя имена: В.Димитрова, П.Гамарра, Дж. Айкен, К.Леурье и др.

---

В рассказе же Джудит Меррил «Сквозь гордость, тоску и утраты» утверждается другой тип контактов между людьми. Несмотря на трагическое расставание героев, их связывают отношения подлинной любви, они готовы жертвовать собой во имя близкого человека. Чтобы муж смог осуществить заветную мечту и улететь на Марс, героиня вынуждена солгать ему — ведь узнай Уилл истинную причину ее отказа отправиться вместе с ним, он бы, не колеблясь, остался. Сходные мотивы встречались и в советской фантастике, например в романе И. Давыдова «Я вернусь через тысячу лет». Однако разница между упомянутыми произведениями существенна, и она заключается в противоположности социальной обстановки, окружающей героев. У советского писателя «молодые моряки Вселенной» рвутся в космос, окрыленные великой целью, а персонажам западной фантастики больше всего хочется оставить вконец опостылевшую Землю.

И, наконец, несколько слов о рассказе Джека Льюиса «Кто у кого украл», в котором, правда, речь идет не о контактах и тому подобных серьезных вещах, а всего лишь… о научной фантастике, да и то в несерьезном тоне. О той не лучшей части научной фантастики, которая так запуталась во временных сдвигах и сверхсветовых скоростях, так закольцевалась в бесконечно повторяющихся сюжетах, что теперь и вправду нелегко разобраться, кто и что у кого украл, кто был первооткрывателем золотых фантастических жил, кто прилежным последователем, ведущим дополнительные разработки, а кто и откровенным компилятором, довольствующимся случайными кусочками, забытыми на месте полностью выработанного рудника…

Всеволод Ревич

Л. Дж. Дейч Лента Мёбиуса

(научно-фантастическая юмореска)

От станции Парк-стрит линии метро расходились во все стороны, образуя сложную, хитроумно переплетенную сеть. Запасный путь связывал линию Личмир с линией Эшмонт для поездов, идущих в южную часть города, и с линией Форест-хилл — для поездов, следующих на север. Линии Гарвард и Бруклин соединялись туннелем, пересекавшимся на большой глубине с линией Кенмор, и в часы «пик» на эту линию переводился каждый второй поезд, идущий обратным маршрутом на Энглстон. Возле Филдс-корнер линия Кенмор соединялась с туннелем Маверик и, выходя на поверхность, связывала Сколлэй-сквер с наземной линией Копли. Затем она снова уходила под землю и у Бойлстона соединялась с линией Кембридж. Пригородная кольцевая линия Бойлстон соединяла на четырех уровнях все семь главных линий метрополитена. Она была открыта, как вы помните, третьего марта, и с тех пор поезда могли беспрепятственно достигать любой станции сети.

В субботние дни на всех линиях курсировали двести двадцать семь поездов, перевозивших около полутора миллионов пассажиров. Поезд, исчезнувший четвертого марта с линии Кембридж — Дорчестер, имел номер 86. Сначала никто не заметил его исчезновения. В вечерние часы «пик» на этой линии поток пассажиров был чуть немногим больше обычного. Но толпа есть толпа. Лишь в семь тридцать вечера диспетчерские табло стали запрашивать восемьдесят шестой, однако прошло целых три дня, прежде чем кто-то из диспетчеров наконец заявил о его исчезновении. Контролер на Милк-стрит-кросс попросил дежурного линии Гарвард подать еще один дополнительный поезд к концу хоккейного матча. Дежурный передал заявку в парк. Диспетчер вызвал на линию поезд 87, который, как обычно, в десять вечера ушел в парк. Но даже и тогда диспетчер не обнаружил исчезновения восемьдесят шестого.

На следующее утро в часы наибольшего притока пассажиров Джек О'Брайен с диспетчерского пункта на Парк-стрит соединился с Уорреном Суини из парка на Форест-хилл и попросил дать на линию Кембридж дополнительный поезд. Поездов не было, и Суини решил по табельной доске проверить, есть ли свободные поезда и бригады. И тут он обнаружил, что машинист Галлахер по окончании смены не перевесил номерка. Перевесив номерок Галлахера, Суини прикрепил к нему записку — смена Галлахера начиналась в десять утра. В десять тридцать Суини снова был у табельной доски — номерок и записка висели на прежнем месте. Недовольно ворча, Суини направился к дежурному и потребовал выяснить, почему Галлахер опоздал на работу. Дежурный ответил, что вообще не видел его в это утро. Тут-то Суини и поинтересовался, кто еще, кроме Галлахера, обслуживал восемьдесят шестой. Не прошло и двух минут, как он уже знал, что кондуктор Доркин тоже не отметил уход с работы, а сегодня у Доркина выходной. Только в одиннадцать тридцать Суини наконец понял, что потерял поезд.

Следующие полтора часа он провел на телефоне, обзванивая диспетчеров, контролеров и дежурных на всех линиях метрополитена. Вернувшись в час тридцать с обеда, он снова сел на телефон. Заканчивая смену в половине пятого, он, не на шутку озадаченный, доложил обо всем в главное управление. До полуночи не смолкали телефоны во всех туннелях и депо городского метрополитена, и только после двенадцати ночи наконец решились потревожить главного управляющего и позвонили ему домой.

Шестого марта технику главного диспетчерского пункта первому пришла мысль связать исчезновение поезда с неожиданно большим количеством объявлений о розыске пропавших родственников, появившихся в тот день в газетах. О своих догадках он сообщил кое-кому из газеты «Транскрипт», и уже в полдень три газеты опубликовали экстренные выпуски. Так эта история получила огласку.

Келвин Уайт, главный управляющий городского метрополитена, провел всю первую половину дня в полицейском управлении. Были опрошены жена Галлахера и жена Доркина. Но они ничего не могли сказать, кроме того, что их мужья вышли на работу четвертого утром и домой не возвращались. Во второй половине дня городская полиция уже знала, что вместе с поездом исчезло по меньшей мере триста пятьдесят бостонцев. Телефоны системы, не переставая, трезвонили. Уайт чуть не лопался от бессильного гнева, но поезд словно растаял в воздухе или провалился в преисподнюю.

Роджер Тьюпело, математик из Гарвардского университета, появился на сцене шестого марта. Поздно вечером, позвонив Уайту домой, он сообщил, что у него имеются кое-какие догадки насчет исчезнувшего поезда. Взяв такси, Тьюпело прибыл к Уайту в пригород Ньютон, и здесь в доме последнего состоялась первая беседа математика с главным управляющим по поводу исчезнувшего поезда № 86.

Уайт был человеком неглупым, достаточно образованным, опытным администратором и от природы не был лишен воображения.

— Понять не могу, о чем вы толкуете! — горячился он.

Тьюпело решил при всех обстоятельствах сохранять спокойствие и не выходить из себя.

— Это очень трудно понять, мистер Уайт, не спорю. И недоумение ваше вполне законно. Но это — единственное объяснение, которое можно дать. Поезд вместе с пассажирами действительно исчез. Но метро — замкнутая система. Поезд не мог ее покинуть, он где-то на линии.

Уайт снова повысил голос.

— Говорю вам, мистер Тьюпело, что поезда на линии нет. Нет! Нельзя потерять поезд с сотнями пассажиров, словно иголку в стоге сена. Прочесана вся система. Неужели вы думаете, что мне интересно прятать где-то целый поезд?

— Разумеется, нет. Но давайте рассуждать здраво. Мы знаем, что четвертого марта в 8.40 утра поезд шел к станции Кембридж. За несколько минут до этого времени на станциях Вашингтон и Парк-стрит в него сели примерно шестьдесят пассажиров и несколько человек, очевидно, сошли. И это все, что нам известно. Никто из тех, кто ехал до станции Кендолл, Центральная или Кембридж, не доехал до нужного ему пункта. На конечную станцию Кембридж поезд не прибыл.

— Все это я и без вас знаю, мистер Тьюпело, — еле сдерживаясь, прорычал Уайт. — В туннеле под рекой он внезапно превратился в пароход и уплыл в Африку.

— Нет, мистер Уайт. Я все время пытаюсь вам объяснить: оп достиг узла.

Лицо Уайта зловеще побагровело.

— Какого еще узла?! — взорвался он. — Все пути нашей системы в образцовом порядке, никаких препятствий, поезда курсируют бесперебойно.

— Вы опять меня не поняли. Узел — это не препятствие. Это особенность, полюс высшего порядка.

Все объяснения Тьюпело в тот вечер ни к чему не привели. Келвин Уайт по-прежнему ничего не понимал. Однако в два часа ночи он наконец разрешил математику познакомиться с планом городского метрополитена. Но сначала он позвонил в полицию, которая, однако, ничем не смогла ему помочь в его первой неудачной попытке постичь такую премудрость, как топология, а потом связался с главным управлением. Тьюпело, взяв такси, отправился туда и до утра просидел над планами и картами бостонского метро. Потом, наскоро выпив кофе и съев бутерброд, он снова отправился к Уайту, на этот раз в его контору.

Когда он вошел, управляющий говорил по телефону. Речь шла о том, чтобы провести еще одно, более тщательное обследование всего туннеля Дорчестер — Кембридж под рекой Чарльз. Когда разговор был наконец окончен, Уайт с раздражением бросил трубку на рычаг и уставился в Тьюпело свирепым взглядом. Математик первым нарушил молчание.