Сергей Данилов - Гражданская война в Испании (1936 – 1939).

• Название: Гражданская война в Испании (1936 – 1939).
• Автор: Сергей Данилов
• Жанр: Альтернативная история

Многие из событий 1930-х годов (вооруженная борьба в Китае, агрессия Италии против Эфиопии) давно канули в Лету, о них почти не вспоминают. Этого нельзя сказать о вспыхнувшей тогда же гражданской войне в Испании (1936-1939). Разразившаяся в небольшой, в тот период захолустной стране Европы, испанская война вскоре надолго приковала к себе внимание всего международного сообщества и стала затем неотъемлемой частью всемирной истории. Об испанской войне писали прославленные литераторы, ставили кинокартины «Мосфильм» и Голливуд, ей посвятили свои исследования гражданские и военные историки, социологи и журналисты разных стран. Книга историка С.Ю. Данилова рассказывает, как и почему появилась «испанская легенда», в чем специфика испанской гражданской войны, а главное, как через много лет бывшие враги пришли к примирению и почему то же самое не произошло в России. Автору удалось в своей работе избежать идеологизированных штампов и схем, провести объективный анализ военно-политических событий, социально-экономических и культурных процессов в самой Испании и вокруг нее.

---

Непривилегированные испанские предприниматели не могли получить у себя на родине дешевого кредита и потому вынужденно обращались к французским, британским и германским банкирам. Появился мрачный афоризм: «Испанские деньги – самые дорогие в Европе». Королевство гордилось пятым по величине золотым запасом в мире, в то время как в его хилой экономике росла доля иностранных капиталов – английских, франко-бельгийских, швейцарских, германских и даже канадских. Правда, вместе с инвестициями прибывала современная западная технология: иностранцы помогли Испании развить добычу ру д и металлургию, создать машиностроительный сектор и телефонную связь. Но национальному капиталу было невозможно состязаться с более богатыми и опытными транснациональными компаниями, вроде «Сименса» и «Канадиензы», которые без труда заняли прочные позиции в самых прибыльных сферах производства. Сильно страдавшие от недальновидной и собственнической политики правительства и финансовых заправил, торгово-промышленные круги Испании вынуждены были находиться в постоянной оппозиции к собственным банкирам и к поддерживавшей их монархии.

Оппозиционность буржуазии подкреплялась ее «неиспанским» составом. Как говорилось выше, в торгово-промышленных кругах страны был очень велик удельный вес басков и каталонцев – народов, испытывавших гнет со стороны монархии. Приморские окраины королевства – Бискайя и Каталония стали к ХХ веку самыми зажиточными его районами. По уровню жизни они сильно опережали внутренние области страны, особенно застойную сельскую Кастилию. Крупнейшим городом страны, ее экономической и культурной метрополией стала каталонская столица – Барселона, прозванная «испанским Нью-Йорком». Центром тяжелой индустрии благодаря английским инвестициям и технологии был Бильбао.

Но все рычаги государственной власти по-прежнему оставались в руках неповоротливого и алчного кастильского дворянства. Королевские чиновники из Кастилии распоряжались на землях басков и каталонцев, а язык и культура Бискайи и Каталонии подвергались постоянным притеснениям.

В результате сложилось парадоксальное положение – в экономически передовых Бискайе и Каталонии, где успешнее всего складывались современные товарно-денежные отношения и трудящиеся жили не так плохо, недовольство монархией Бурбонов носило наиболее острый и массовый характер.

В остальной Испании очаги капитализма – города развивались медленно. К 1931 году в них жило не более 20% испанцев. Несмотря на развитие промышленности, появление телеграфа, телефона и железных дорог, на строительство метрополитена и возведение небоскребов, на выпуск в Барселоне «Испано-Сюи-зы» – самой роскошной легковой машины 20-х годов, королевство по составу населения и его миропониманию оставалось в основном сельским, аграрным. Пронизанная противоречиями страна жила до 1931 года по-феодальному неторопливо. Иностранцы отмечали, что у работников испанских госучреждений и сферы услуг самое распространенное выражение – «маньяна» (завтра). «Маньяна пор ла маньяна» (подождите до завтра) звучало на каждом шагу.

Большую роль в жизни королевства играла армия. Она давно не одерживала заметных побед (Наполеона изгнали партизаны и английские полки герцога Веллингтона, а не испанские регулярные войска), зато имела привычку вмешиваться в политику. В ХIХ веке испанская армия, борясь с революционерами-конституционалистами, совершила несколько государственных переворотов и довольно долгое время находилась у власти. Об этих временах испанские историки выражались коротко и мрачно: «Артиллеристы брались управлять государством».

Опираясь на армию, Бурбоны одновременно опасались ее и потому наделили военщину весомыми привилегиями. Офицерство получало солидные оклады и пенсию после отставки (чего не имели штатские) и было неподсудно обычному суду. Как и в Средние века, военные чины оставались высокопоставленными, а военная карьера, независимо от наличия заслуг или отсутствия таковых, – высокооплачиваемой и почетной.

Под нажимом широкомасштабных мыслящих армейских кругов королевство с 60-х годов ХIХ века вело колониальную войну в Марокко. Затяжная Марокканская война поглощала немалое количество средств и длительное время сопровождалась неудачами. Она породила целое поколение «африканистов» – касту вы-сокооплачиваемых и привыкших к кровопролитию фронтовиков. «Африканисты» откровенно презирали всех штатских, гражданскую экономику, партийную политику, парламент и прочие атрибуты гражданского общества.

К 1931 году 120-тысячные испанские вооруженные силы окончательно закостенели в своем положении «государства в государстве». Их оснащение и подготовка оставались на непозволительно низком уровне. Военные обучались по безнадежно устаревшим уставам, в которых не было места инициативе и самостоятельности. Это открылось в 20-х годах во время поражения, понесенного королевством от слабо вооруженных марокканских племен в битве при Аннуале. Из-за некомпетентного вмешательства короля и неповоротливости командования страна потеряла тогда около 30 000 убитыми, ранеными и пленными. После Аннуала Испания видела один выход – просить военной помощи у старой соперницы – Франции. В итоге к 1927 году посредством бомбежек и подкупа племенных вождей удалось «умиротворить» меньшую и беднейшую часть Марокко, прилегающую к Гибралтару. Большая же часть марокканских земель досталась Франции.

Давно превратившиеся в огромную генеральскую и адмиральскую кормушку армия и флот были перегружены командными кадрами. На каждые восемь солдат приходилось по офицеру. Генералов в мирное время насчитывалось свыше 200 человек – больше, чем огромная армия США имела во время войны. Среди испанского высшего командного состава подавляющее большинство составляли отставшие в развитии военного дела старики, так и не извлекшие уроков из разгрома 1898 года и поражений в Марокко.

Давно прошли времена, когда испанские дворяне охотно служили рядовыми и питались за одним столом с офицерами. К ХХ веку офицеров и нижние чины разделяла пропасть. Последние были полностью бесправными и воспитывались в духе слепого повиновения не монарху или стране, а непосредственному начальнику. Свирепая дисциплина и незнакомые новобранцам в их прежней жизни блага – бесплатное трехразовое питание и сон на кроватях – делали испанских солдат послушным орудием кадрового офицерства.

Политическую жизнь королевства характеризовало сильнейшее распыление общественных сил. Внутренние разногласия присутствовали и среди правящих монархистов, и среди полулегальной республиканской оппозиции.

Испанские монархисты давно разделились на легитимистов – приверженцев Альфонса XIII и карлистов, которые поддерживали притязания одного из отпрысков королевской династии – лишенного прав на престол принца Дона Карлоса. Опорой легитимистов была Кастилия, а карлистов – Наварра и Арагон. Легитимисты стояли у руля власти, недовольные карлисты – в оппозиции.

Общей чертой всех испанских монархистов было ревностное отстаивание прав католической церкви.

Республиканская же оппозиция включала несколько «чистых» республиканских партий, опиравшихся на Валенсию и Галисию, и социалистов, центрами которых были Мадрид и Астурия. Республиканцы ратовали за умеренные политико-правовые преобразования (расширение избирательного права, смягчение уголовного кодекса), тогда как социалисты требовали еще и социальных реформ. Левые социалисты настаивали на социалистической революции. У республиканских сил общим было, напротив, полное отрицание религии и церкви.

Ущемленные в языково-культурных правах Бискайя и Каталония считались вотчиной местных националистов. Причем баскские националисты – ревностные католики держались особняком по отношению к остальным политическим силам. Басков не устраивали ни централизаторы-монархисты, ни безбожники-республиканцы. Каталонские же националисты, равнодушные к религии, иногда союзничали с республиканскими партиями.

В довершение всего немалую часть испанского общества увлекли идеи анархизма, занесенные в страну в ХIХ веке эмиссарами нашего соотечественника – Михаила Бакунина (испанцы называли его Мигелем). Затем появились последователи еще одного русского теоретика анархизма – князя Петра Кропоткина. Главными центрами испанского анархизма стали Барселона, Са-рагосса и Севилья. Если республиканцы опирались на интеллигенцию и часть буржуазии, а социалисты – на квалифицированных рабочих, то анархисты увлекли за собой самую низкооплачиваемую часть городских трудящихся.

Анархисты не считали себя политической партией. Их руководящее ядро – подпольная Федерация анархистов Иберии туманно именовалась «специфической организацией». Полулегальный анархистский профцентр – Национальная конфедерация труда, соперничавший с социалистическим Всеобщим союзом трудящихся, тоже отрицал участие в политике. Главной установкой ФАИ – НКТ была «принципиальная враждебность» к помещичье-буржуазному государству, частной собственности и религии.