Китлинский - Клан – моё государство.

• Название: Клан – моё государство.
• Автор: Китлинский
• Жанр: Современная проза

Все фотографии поставленные мной к томам романа, взяты в журнале "АМУР" 2004, выпущенном ЗАО "Артель старателей "Амур" к 35-летию артели Издательским домом "Приамурские ведомости". 47020102000 – 24 К ____________________ БО – 97 ? Джон Джап Канга, 1997 1997 ? "Доля", 1997

---

– И это ясно. А по линии принятия решений?

– Только главари. И малое, и большое – всё они решают. Есть, правда, и у краевых, областных, республиканских свои возможности, но бюджет рисует верх, а это значит, что всё, что не дадено сверху, приходится наворовывать на месте.

– Как чиновнику в Москве ухарчиться?

– Подношениями, в основном. По любому вопросу. К нему идут все. Отовсюду. И он берёт мзду.

– А если вдруг не поможет или обратный эффект?

– Извинится, отложит под предлогом каким-нибудь. Не выполнит, вернёт полученную сумму. Тут, Александр, каждый по уму и способностям вертится. Есть удивительные среди них таланты.

– Это общий принцип. Но, наверное, есть ещё прямой путь: брать непосредственно у государства?

– В нынешней структуре власти этот круг весьма ограничен. То есть доступ не всем открыт. Ясное дело, воруют исподтишка. Но в основном льготами подъедаются. Такая возможность официально оформлена, правда актами подзаконными, но существует. И шайка приличная, должен тебе заметить. Дачи, машины к подъезду, машины вне очереди, квартиры с удобствами для себя и родственников, путёвки заграничные, возможность обменивать рублики по официальному курсу Госбанка, повышенный уровень медицинского обслуживания, закрытые от простого народа распределители на продукты и шмотьё и так далее, начиная от бесплатного проезда до бесплатных похорон.

– Так при таком движении все умные и талантливые вне игры!

– Не скажи. Пролазят и они. Тяжко, но есть. Другое дело, что сил не достаёт. Давит эта схема отбора очень. И на определенном этапе этот эрудит либо отказывается от своих юношеских грёз, либо забывает, зачем лез. А добравшись на верх, делается, как все окружающие, чёрным, когда-то начав белой вороной. А красит система отлично. Так происходит везде. Науку возьми – тот же процесс. Искусство, опять же. Культуру. Всё, всё по одной схеме идёт. Это мы о таланте речь ведём, а в большинстве случаев лезть стараются выше не талантливые – лезут тупые потому, что есть такая потребность выше забраться. Природа так нас всех уродила.

– Разве не видят, что вырождаются?

– Этого сверху не видно. Доступа информации нет. Её ведь для них тоже "крашеные" счисляют. Из них, может, и видит кто, чувствует, но своя рубашка к телу ближе. Плюс контроль со стороны всемогущего идеологического отдела ЦК головы поднять не даёт, не то что слово молвить.

– Съедят же сами себя в конечном итоге.

– И этого не случится,- заверил Проня.

– Почему?

– Они при любых изменениях не пострадают. Им, Александр, кровь свою не лить. Народ за них, за их идеи будет свою собственную проливать, а они вроде как в стороне. Даже если самую крайность брать, революцию, проще говоря, военный переворот. У них нос по ветру, в миг отбелятся, да и те, кто не станет белиться, ничем не рискует. Их отбелившиеся прикроют. Молчание – золото. Прикроют, чтобы о них дерьмовая правда не всплыла. Меж собой, ясное дело, могут подраться, но чтобы сильно – навряд ли.

– А если новый Иосиф Виссарионович?

– Случиться и такое может. Перевороты-перевёртыши любые бывают. Тогда в расход или в следующую волну эмиграции. Но при нынешних – весьма спорно. Такой человек уже не сможет до вершины власти добраться.

– Это как сказать!

– Как хочешь. Отшлифован этот механизм так, одни нули. Она убивает изначальное твоё, намертво. Таким что двигает? Месть, злоба, обиды. В редчайших случаях правда, а правда всегда в лагерях. Если верить теории, что старение в высшем эшелоне власти идёт быстро, то катаклизм может статься, при условии, что все они начнут к одному сроку отходить в могилу. Скажем, в пределах трёх-пяти лет. Пойдёт быстрая смена. Из обоймы начнут отстреливаться люди усопших и так по цепочке. В этом варианте возможен новый Сталин, но вероятность мала. Очень. Я не исключаю, заметь себе, но вывожу в минимальные шансы.

– Очень малы шансы?

– Во! Кумекаешь. Да тем, что его система взрастила, этого вурдалака. А она растит, уже говорили об этом, выхолощенных уродцев, импотентов. Прагматиков среди них не будет.

– Все, что ли, идиоты?

– Так не говори. Неправильно это. Нормальные люди, но сами для себя. Это тебя система не давит. Ты растёшь. На глазах, причём. Свободен в выборе, в небольшом деле "семейном". Оно не масштабно, однако цельность у нас мощная. И растёшь ты по уму и таланту, и скидки тебе нет, а то, что отец твой и братья тоже здесь, в учёт не идёт. Батька вон взял да и вышел. И вовсе не дорогу уступая. По самочувствию. Потому, что годы созидательные прошли. А там кто тебе уступит, будь ты хоть в тысячу раз умней? Знаменателей нет в росте. Один медленней идёт, другой быстрей. Но в любом случае, точность направления лишь там, где опытная и грамотная молодость. Вот во власти её и отсекают наглухо, молодость, потому что она помнит, знает в нашем конкретном заводе, отрасли как и почему плохо. Молодость видит это, но окрасившись, поднимаясь вверх, уже не способна на проведение необходимых изменений и в обществе, и в государстве; про мировую революцию не говорю, так как она есть идея "фикс".

– Молодость напороть тоже может.

– Ещё как напорет. Её сейчас вот остановили, роста не дают, она и не обучена премудростям. Одни карлики-мутанты. И прийдут к власти они. Стариков нет, их черёд и настанет. Эти покуролесят. Тысячу лет потом собирать придётся, по крупинкам.

– Другого пути нет?

– Александр, ты вопросы толкаешь!- Проня встал с лавки и пересел к столу.- Ответа тебе на них не даст никто, нигде. Это задним умом всё понимается. Ещё не было ни одного, кто бы предсказал. Как угодно меркуй, но опоры нет.

– Жаль,- вздохнул Сашка.

– Не скорби. Поколения от сотворения человека ушли, не дождавшись и не найдя ответа.

– А не краситься?

– Может и была бы такая возможность, но представь, какую чистоту при этом надо держать и не только у нас – на всём земном шарике лет двести, не меньше. И потом, где чистоту взять? Негде. Условия этой задачи прескверные. И даже мы, в чистоте своей, всё равно частица вонючей гнили. И выползти из неё никто не даст, не позволит.

– Прибор, может, какой сделали бы?

– Американцы из ЮСА изобрели что-то навроде изобличителя лжи. Тоже мне, страдальцы. Фантасмагория,- Проня пустился хохотать.

– Действует как?

– Что-то вроде кардиографа, но на мозги. Если врёшь, стрелка отклоняется. Якобы.

– Наш народ завакционируется и против этого.

– В один момент,- Проня хлопнул в ладони.- Ты что, святым духом жив? Жрать хочется.

– Мать принесёт к часу.

– Ещё десять минут,- глядя на часы, сказал Проня.

– Пойду предупрежу.

– Сиди уж. Сам схожу. А то помру. С войны отъедаюсь и никак догнать не могу. Прямо тупею,- Проня встал.

– Тяжко было?

– Ох, Александр! Как страшный сон. Бабы, дети, норма в кубах, мужиков раз-два и нету, одни старики, пайка – пшик при такой физической работе. Скупка спасала, если бы не она, сдохли бы от непосильной работы и недоедания.

– Тайга не кормила?

– Подкармливала, родненькая. А хлебца, знаешь, всё равно хотелось поесть в волюшку. Ржаного такого, помола крупного, почему-то он сытнее казался. И ещё кино каждый день хотелось.

– А что, не было?

– Была передвижка, крутили, но времени у меня не хватало,- уже из дверей ответил Проня.

Глава 7

В первых числах февраля Проня появился снова.

– Александр, аврал. Бросай всё. Утром пойдёшь на Ходорки.

– Чего я там забыл?

– Приехал Гост.

– Что мне с того?

– Его отправляли, тебя ещё в проекте не было. Скоро уж двадцать годов стукнет.

– Блудный брат,- подколол Сашка.

– У него в обучении дар открылся. Учить будет. Тебе, если вдруг случится, пригодится весьма.

– В чём?

– Документы. Весь объём. От справок до удостоверений, паспортов, чеков и прочее, и прочее.

– Дак я в фальшивомонетчики не хочу,- упрямился Сашка.- Мне это не надо. Я делом своим прокормлюсь.

– В тайге сидеть, оно ясное дело, знание это ни к чему. А на будущее нужность в нём есть. В государстве нашем целый институт это варит, секретный. Да и со временем надо в одну ногу того, топ-топ.

– Схожу. Уболтал.

– Сам себе сможешь, что угодно сделать. Это, Александр, ещё один путь к свободе. И, сдаётся мне, неплохой,- Проня плюхнулся на лавку,

– Деньги тоже учит рисовать?

– Язва ты, Александр. Ей-ей. Я тебе о деле, а ты в бок сунешься. Иная писулька бесценней любых капиталов, даже власти порой, особенно в нашем паршивом королевстве. Секёшь?

– Разве я спорю,- Сашка стал собирать своё хозяйство.- Не спорю.

– Но подначиваешь.

– А ты спешишь?

– Да нет.

– Тема одна есть. Как?

– Давай. Если я в силах помочь.

– Медицинская,- Сашка взял в руки одну из книг.

– Говори?- Проня стал раздеваться, было жарко, баню топили.

– Гипноз. Психотерапия,-произнёс Сашка.

– О-о! – как от зубной боли взвыл Проня. – Мерзопакостная штучка, должен тебе заметить. Проходил я эту гадость. Ну и дерьмо же ты мне скользкое подсунул. Да чёрт с тобой, коль уж разделся.