Китлинский - Клан – моё Государство 5

• Название: Клан – моё Государство 5
• Автор: Китлинский
• Жанр: Современная проза

---

– Кругом, блядь, звук с треском. Рухнет вся кровля к матери собачьей.

– Не слепой,- шепотом ответил ему Сашка.

– Двигаем помаленьку на выход. Там собрались все. Надо обсудить ситуацию. Спешка не нужна.

– Хорошо.

У входа в шахту собрался весь состав лагеря, но осужденные стояли чуть поодаль, а стрелки и несколько горняков расположились у штабелей крепежного леса, разложили карту и, подсвечивая фонариками, обсуждали. От склона горы до забоя, где находились предположительно люди в момент сдвига – 207 метров. Это двое суток прохода буровым станком в верхнем режиме. Длинна обрезанной галереи – 150 метров, длина основной – 1236 метров.

– Что?- был вопрос к Сашке и горняку.

– Хуёво!- ответил горняк.- Вся кровля в шрамах. Вот-вот обвалится. Взрывать нельзя. Ставим телеметрический наводчик и сверлим воздушный канал. По нему с ними свяжемся, а потом по обстановке.

– Кровля вся в дырах?- спросил кто-то из стрелков.

– Метров сто от входа чисто,- горняк показал на карте.- И метров сорок у стенки сдвига. Один раз можно бахнуть, но потом оттуда не вылезти.

– А наклонную не зацепило?

– Нет. Она выше и в стороне. Есть вариант штурмовой, но для тех, кто хочет поиграть в риск. Между наклонной и забоем – 70 метров. Шестёрка идёт с помощью взрыва стенки в забой и уже оттуда вместе с теми, кто остался жив, прорывается через перемычку в 70 метров. В противном случае им там всем копец. Из наклонной мы к ним не всунемся никак, там не развернуться. Ещё есть вариант дней на пять-шесть. Режем два канала под воздух и по одному пойдём взрывом сверху,- горняк посмотрел на Сашку и спросил:- Как поступим?

– Пять со мной на стенку, остальные на станки буровые в горе. Может, вся кровля не свалится, и спокойно выйдем. Ну, а нет, на сопке поставите памятник. Баллоны с кислородом подвезли?

– Да.

Придвинулся Петро.

– Александр, я пойду с тобой.

Ещё вызвались два молодых стрелка и Эскулап, который лишь кивнул Сашке, что значило его участие в проекте. Больше соваться смерти в пасть никто не пожелал. Впятером стали готовиться. Из толпы осужденных вышел лет тридцати мужик и крикнул:

– Мне можно?

– Иди, коль жизнь не дорога,- ответил ему стрелок.

– У меня вечный срок. Не всё ли равно, где и когда прибьет? Сегодня здесь или завтра где-то. Гори оно всё синим пламенем,- осужденный стал облачаться в спецовку.

Когда шестерка исчезла в зеве, лагерь сел на корточки. К группе стрелков подошёл старый зек, и сказал:

– Давайте и нам работу, хозяева.

– Как рассвет бацнет, потащим на сопку буровые станки. Лебёдки устанавливать времени нет. Точите концы ломов и кирок. Надо будет сделать ровные площадки,- ответил ему горняк.

– Полсотни за ломами. Быстро. Десять человек на цех за напильниками. Остальным пока быть тут,- дал команду зек толпе и остался стоять возле стрелков.

Глава 2

Полчаса шпурили дыры под взрывчатку. Всё это время кровля позади шестерки дышала, готовая вот-вот обвалиться. С потолка сыпались мелкие камешки и песок. После закладки зарядов Сашка сказал:

– Десять минут перекур и пять минут на молитву.

Позицию заняли под проходческим щитом. Взрыв ухнул и сразу вслед ему пошла кровля. Выскочили из-под щита и как стайеры пустились по галерее к месту взрыва, не обращая внимания на падающие на плечи и головы камни. Добежали все и прижались к стенке. Всё скрыла пыль. Трещало и рушилось минуту. Час сидели не шевелясь. Когда пыль немного улеглась, Сашка подсветил фонарём провода внутреннего телефона, соединил концы со своим и набрал. Снаружи ответили.

– Федотыч! У нас всё нормально. Оторвали метр стены. Кровля упала в десяти от нас. Пробуй дать нам продувку.

Двадцать минут ждали, но нигде в трубах не зашипело.

– Амба!- констатировал Сашка.- Берите баллоны. Петро! Сверлим на ползаряда, а то сядет прямо на наши бестолковки.

– Может, в четвертинку пойдём?- предложил Петро и аргументировал:- Нам половинка на десять метров дальности головы отрежет.

– Отсидимся вон за тем булдыхаем с открытыми ртами. Вставляйте в ухи пробки и надевайте наушники, хоть, думаю, они нам мало помогут. Месяц глухоты гарантирован, если выживем. Приступаем.

Закладывали семь раз. И семь раз подвергались атаке камней от взрывов и тех, что сыпались с кровли. Серьёзных повреждений никто не получил, отделались синяками. Главное, что выдержал участок кровли. После седьмого взрыва открылась узкая брешь, в которую можно было пролезть. Только в неё собрался втиснуться один из стрелков, как появилась голова с безумно выпученными глазами и перекошенный рот что-то заорал. Следом появились руки, и человек попытался влезть к ним. Опешили все кроме Сашки. Он ударил по протискивающейся голове ботом, и она мигом скрылась в отверстии. Что голова орала никто не разобрал. Сила взрывов всех оглушила. Сашка подтолкнул стрелка к щели и показал, чтобы тот с той стороны не церемонился и если надо бил наотмашь. Тот кивнул и полез. Вскоре на ту сторону просочились все кроме Петра. Он был достаточно габаритным, и протиснуться не смог. Сашка на пальцах показал ему, чтобы ждал пока. Петро выставил большой палец.

Со стороны отрезанной галереи было раздолье. У стены сидели пятеро. Стрелок показал Сашке один выставленный палец и один согнутый, что означало: один плохой и с ним остался здоровый. Сашка пошёл по галерее, освещая потолок фонарём. Трещины были и тут. Идти до забоя он не стал, не имело смысла. Вернулся, достал мел из кармана и на стене написал для стрелка.

– Лезь к Петру. Созвонись с Федотычем. Пусть кинут по телефонному 127 вольт. Будем долбить вручную. Тут такая же хлипкая кровля, как и с нашей стороны.

Стрелок исчез. Второму стрелку Сашка показал на Эскулапа и одного из пятерки осужденных, чтобы тихонько шли в сторону забоя.

На освобождение Петра ушло пять часов. Кололи в очередь по десять минут. В забой притащились еле живыми. Там Эскулап на вахтенном журнале написал:

– Я его прооперировал. Жить будет. Сломано два ребра. Одно пробило плевру легкого, но опасности нет.

Так закончились первые сутки пребывания под землёй.

На вторые сутки резали трубы в галерее и перетаскивали в забой. Утром четвёртого дня в галерею пришёл бур. В отверстие с грузом подали многожильный провод для запитки и телефон.

– Федотыч! Мы на наклонную не полезем. Кровля нас тут завалит. Бурите страховочные отверстия. Тащите буровую на четыреста семьдесят миллиметров. Работать будете по нашим командам, тихо и аккуратно. Сбросьте нам запас харчей. Вода есть.

Так сидели шесть суток. Постепенно вернулся слух. К ним сверху пробурили девять отверстий. За эти дни Сашка облазил всю галерею с лупой и пришёл к выводу, что он не геолог, а собачье дерьмо.

"А что ты хотел?!! На то она и природа. И как так получилось? Потому, что я – мудак. Разве сложно было догадаться? Ладно бы, кто-то сторонний её организовывал, но ты же козёл местный и точно знал, что из-под неё зимой выдавливало воду. Что же я решил? Что вода не помеха, откачаем. Вот и откачали. Она промыла подстилку, и масса породы сошла по скосу плиты. Коль её так сместило, то где-то внизу плавун. Нет, там мерзлота. И как могла горка оказаться на мерзлоте? Ледник её сместил! Ничего себе перемещение!!?? А что!!? Он добрался как раз до наших мест и кое-где чуток южнее. По самым скромным подсчётам высота стены была километра три. Он образовывался не день не два, тысячелетия. И как водится, тёк. Упёрся в гору и выдавил на лёд и на грязь. Надо будет всю округу бурить. Что-то мне тут совсем не нравится".

На десятый день на сопке пустили буровую с диаметром канала в 470 мм. Проходили двести метров аккуратно, что растянулось на двадцать дней. В забое всё это время играли в карты. Пострадавший очухался до нормального состояния и доставал всех приколами, историями и анекдотами.

Было раннее утро, когда Сашка последним вылез на поверхность. Солнце ещё не появилось, но уже было достаточно светло.

– Сергеич!- позвал он Рахманинова, устроившись на настиле буровой, пить чай вместе со всеми.- Возьми зимние снимки со спутника этого квадрата, пусти под расшифровку. Составь карту выхода подземных вод и организуй, теперь им делать всё равно нечего, бурение по сетке. От берегового плато иди вглубь.

– Так понимаю, шахту восстанавливать не будем?

– Нет. Не изобрели ещё механизмов, которые могут держать такую массу,- Сашка глотнул чай из кружки.- Откапывать её – мартышкин труд. Зимой там скопится вода и весной всё рухнет. Там уже полтора метра.

– А что с планом делать?- спросил Рахманинов.

– Придётся на семи оставшихся активизироваться. К январю зарежем пару новых, если бурение не даст противопоказаний. Меня никто не искал?

– Нет. Кому ты нужен!- Рахманинов улыбнулся.- Чего тебя было искать, если все знали, что ты там сидишь.

Сашка не ответил, допил чай, встал и двинулся с сопки вниз, ни с кем не прощаясь.