Анастасия Пак - Путь тени

• Название: Путь тени
• Автор: Анастасия Пак
• Жанр: Фэнтези

ШерианОн не знает к какому миру принадлежит и что ищет. Его просто ведет путь. Путь Тени.

---

Бег, бег, бешеный стук сердца, разорванного пополам, деревья летели навстречу, свист ветра в ушах. Бег, бег, стук, бег, стук… Она теперь одна, нет, не одна. С ней Древень, и их дитя. Нет, Древеня нет, только дитя. А Древень? Где он? И снова взгляд, падение тела, запрокинутая голова, кровь…Древе-е-ень?! – крик. Чей? ЕЕ?! А взгляд тащит, продирает ее сквозь лес. Древень? Где ты? Где…где я? Зачем? За что? Почему? Шаг, стук, шаг, стук, взгляд. Он мертв.

Двенадцать лет прошло, но Велена помнила этот взгляд. Он вывел ее из леса на дорогу, спас от смерти ради дочери. Семнадцать лет – ей теперь столько же, сколько было Велене, грустной девушке, встретившей свою судьбу. Древень. С ним ушло счастье, их небесная любовь. Но она все еще живет ради дочери, ради памяти. Воислава выросла такой похожей на нее, а характер и глаза отца. Сильная, решительная, живое ранящее напоминание о том, что когда-то было.

В Рынске Велену, будто бы сбежавшую от лихого люда, приняли настороженно. Время такое – верили люди, что с новым человеком может прийти и новая беда. Столько лет прошло, а они так и остались чужаками. Сначала на красивую молодую женщину заглядывались, звали замуж, но Велена оставалась верна Древеню, и от женщины отступили. Веяло от нее силой, дремлющей, но могучей и стали косо посматривать люди, сами не понимая причины. Вроде хозяйство маленькое, а ладное. Как же так? Ведь женщина без мужчины не может совладать со всем. И дом уютный и дочь подрастает… такая же гордая, холодная – чужая. Зависть, обида на отказы копились, непонятный горящий, как крохотный черный огонек страх жег душу, перерастая в тихую злость, затаенную ненависть…

Воислава на ходу поигрывая тонкой стрелой, пошла с утра в лес. Среди деревьев она всегда чувствовала себя в безопасности. Здесь можно было бродить целыми днями. Она легонько сжала подаренную матерью медную пластинку и ощутила душащий приток сил. Ей это нравилось, словно резкий холодный порыв ветра он захватывал дух и подбрасывал в воздух павшую листву. Легкий шум привлек ее внимание. Тихо ступая, Воислава натянула лук, сорвавшаяся стрела пронзила длинноухого зверька, затаившегося за кустом. Подхватив добычу, она спрятала ее в заплечный мешок и поспешила домой, задерживаться сегодня не хотелось. Что-то тревожило, но что?

Нахмурившись, она выбралась из-за деревьев и пошла к дому, но на площади натолкнулась на путника, попросившегося вчера на ночлег к соседям. Его страшно изуродованное лицо напоминало разбитую и неумело склеенную глиняную миску… и что-то еще.

Он бил, превращая лица в кровавую маску, ломал, выворачивая кости наружу, а окружавшие обрушивались на него, превосходя силой, числом, били в грудь вилами, колами и рвались за спину, но он словно зверь, отшвыривал их назад, защищая, защищая…их?

Воислава так и не смогла забыть, как убивали отца. Сейчас это ярко вспыхнуло перед глазами и среди мелькавших обликов нападавших она наткнулась на отлетевшего израненного человека с кровавым месивом вместо лица. Оно совместилось с лицом путника и застыло, приклеившись чертой к черте. В темных глазах Воиславы мелькнул затравленный ужас, бросивший ее вперед: ей навстречу шла мать, все такая же хрупкая, с большими печальными глазами. Миг и она встретилась взглядом с прошлым, взгляды прорезали насквозь, прокалывали, как тонкая острая игла с отравленным острием. Лицо путника перекосилось:

– Ведьма?! – его глаза расширились. – Ведьма!

Обернувшись он закричал:

– Ведьма! Ведьма!

Велена оцепенела – это был кошмар, много раз приходивший к ней во сне, безумная фантазия, внушенная страхом. Словно не было двенадцати лет и она вновь стоит на дворе перед домом, спрятавшись за спину Древеня, а люди кричат, обвиняют ее, трясут кулаками… Но Древеня не было, зато толпа быстро собиралась, окружая путника и бросая на нее подозрительные взгляды. Он что-то объяснял, указывая на нее пальцем, голос срывался на визг, и лица людей темнели, черты искривлялись, выпуская на поверхность все таимые помыслы. Первым на Велену взглянул Милослав, когда-то тоже получивший отказ. Тогда его взгляд был гневным, теперь стал злым и мстительным.

Повернувшись, он потащил из плетня кол. Велена побледнела, завертела головой в поиске дочери. Воислава прочитала по ее губам немой приказ: "Беги".

– Ведьма! – бросил Милослав и толпа занялась, как сухой стог сена. – Ведьма! Ведьма! Ведьма! Смерть!

Это был конец. Уже второй. Наплыв враждебных чувств был настолько силен, что стегал ее ненавидящими выкриками так ощущаемо, словно это были и не слова, а она вновь застыла, как тогда, беспомощно глядя вперед, и крик, рвущийся с губ, пропал. Чувство близкой смерти, которую на этот раз уже не избежать, повисло в неожиданно наступившей оглушающей тишине.

Воздух холодно свистнул, мелькнуло черное оперение стрелы, выбив одного из строя селян, затем второго, третьего… Девушка покачнулась, не успев увернуться от кома земли, ударившего ее в плечо, пальцы судорожно искали за спиной стрелы. Камень скользнул острой гранью по виску, рассекая кожу, горячая кровь заструилась по лицу, а влажные пальцы хватали воздух, пустоту, словно надеясь извлечь из него стрелы. На лбу выступила испарина – стрел не было, Воислава никогда не брала с собой больше пяти штук, в голове бешено закрутились мысли, перебирая все возможные варианты бегства и не находя среди них подходящего. Воислава машинально подняла руку, стирая струйку крови с щеки, взглянула на подергивающиеся пальцы, поблескивающие угрожающе алой влагой и ощутила мелкую предательскую дрожь, поднимающуюся из глубины сознания бурной накрывающей с головой волной. Селяне прикрыли собой упавших и поняв, что стрел больше нет, ощерились всеми подручными средствами. Воислава невольно попятилась, но тут же совладала с собой и пошла вперед, широко раскинув руки. Веки, полуприкрывающие глаза, подрагивали, словно ища что-то внутри, в самой глубине… Почему именно сейчас ей показалось, что в ее силах перевернуть всю деревню, убить, смести, исковеркать десятки человеческих жизней. Это захватывало целиком, отдаляя реальность, и болезненное, грубое прикосновение земли к губам резко вырвало ее оттуда. Зрачки расширились, встретив темноту…

Велену сбили с ног градом камней, из рассеченной скулы потекла кровь, что придало нападавшим трусливой смелости. Ее окружили, враждебные крики слились в один волчий вой, безумное требование крови, и рядом не было никого, кто бы мог спасти ее от этого. Взгляд Велены устремился к дочери, уткнувшейся лицом в землю и она впервые пожалела о сделанном выборе.

"Где ты, Воля?!", – безнадежно прошептали губы. Перед лицом на миг вспыхнули незнакомые зеленые глаза, наполненные искренним сочувствием, и голос, неожиданно всплывший в памяти, тихо сказал: "Мне очень жаль, Велена. Прощай…".

Прохладная тень скользнула вбок и растворилась, возвращая ее в реальность. Тонкие руки скрестились, защищая лицо от прямых ударов, внезапно бок словно резануло раскаленным лезвием и от невыносимой боли мир завертелся, превратившись в сплошное марево, а земля, поднявшись вертикально, ударила ее по коленям, а потом осторожно, почти ласково коснулась щеки. Перевернуться лицом к небу самой ей не дали, и она приготовилась к новой оглушающей боли, но боль не последовала, селяне чуть расступились, повинуясь, чьему-то властному жесту. Милослав отступил на пару шагов, и широко размахнувшись, метнул в грудь Велене кол, пригвоздив поднимающуюся женщину к земле. Крик протяжный, жалобный полоснул людей, заставив отшатнуться. Изумрудные глаза, незаметные среди зеленой листвы наполнились искрящимися слезами…

Воислава, еще раньше опрокинутая наземь, широко раскрыв полные ужаса глаза, судорожно дернулась окровавленными пальцами к пластинке и ощутила взрыв мгновенной силы, закружившейся вокруг нее. Он, казалось, втягивал в свою воронку клочья разорванных туч и само небо.

– Не-е-ет, – шепнула мать посиневшими губами. – Ты не смо…

Ее вновь манили его глаза, завлекая, отдаляя от земли. Боль осталась далеко внизу, а впереди – его глаза: близкие, родные…

А дочь ее не слышала, лишь чувствовала, как тело наполняется странной тягучей силой, поднимающей ее на ноги, мысли путаются, из сердца вздымается волна душащей, обжигающей ярости, дикой жажды убийств. Воислава напряглась и зацепила кончиками пальцев ускользающий шелк ветра. Миг – и он взвился вихрем, готовый вместе с движением ее руки снести все вокруг. Воислава повела рукой, раскидывая толпу, и вновь пальцы попытались поймать бесплотный извивающийся порыв, все ближе и ближе, она почти дотронулась до него, но внезапно буйный вихрь яростно отбросил ее в сторону и взвыв, бросился ввысь. Она не смогла. Вот о чем хотела предупредить ее мать.