Антон Шаффер - Духи безвременья

• Название: Духи безвременья
• Автор: Антон Шаффер
• Жанр: Детектив

Мне хотелось показать 90-е глазами человека, чье становление пришлось именно на те годы и кому сейчас под тридцать. Журналист Илья Далекий, сам того не ведая, попадает в самое пекло борьбы двух олигархов, в ходе которой ему предстоит сделать ни один нелегкий выбор, цена каждому из которых -жизнь. Enjoy:) Антон Шаффер

---

– Толенька, ну пойдем уже!

– Иду, иду, – Губкин неловко вылез из-за стола, зацепив скатерть, с которой на пол полетела чашка, с оставшимися на дне дольками яблок.

Толя выругался по-чёрному.

Наспех собрав размокшие обрезки, он бросил их прямо на скатерть, потом встал на четвереньки и достал чашку, которая закатилась под стол. Закончив с уборкой, Губкин поспешил туда, откуда так сладко звала его Оленька. Но прежде чем отдаться любовным утехам, он должен был сделать еще одно дело.

– Олюшка, а где твой будильник?

– Здесь, в спальне! Иди ко мне!

По пути в спальню Толя достал свой мобильный телефон, чтобы и на нем поставить будильник ровно на семь утра. Но к своему удивлению он увидел, что телефон выключен. Попытавшись его включить, он осознал всю тщетность этой затеи – телефон разрядился. "Ну, ничего страшного, – подумал он про себя, – у нее же есть будильник".

Будильник действительно стоял на тумбочке возле широкой двуспальной кровати, заботливо расстеленной Оленькой. Толя взял его, повертел в руках, пытаясь разобраться, как включается сигнал. Наконец он нашел нужную кнопку, потыкал в нее, пока не выставил нужное время и со спокойной душой начал раздеваться.

– Завтра опять встаешь так рано? Труженик ты мой, – Оленька попыталась вложить в голос всю доступную ей жалость.

– Работаю, Оленька, работаю. Завтра к восьми утра я должен быть на одной очень важной встрече, от которой очень многое зависит в моей жизни. И в твоей, кстати, тоже.

– В моей? – она удивленно приподняла брови.

– Да, да – в твоей. Василиса поручила мне взять интервью у Паклина.

– У Паклина? У того самого, который попал в эту дурацкую историю с голыми девицами?

– У него самого! – Толя победоносно улыбнулся. – Ты же понимаешь, какая эта высота! Это тебе не с сутенерами лясы точить! Он же бывший депутат! Там такие связи, ого-го!

– Я понимаю, понимаю, – Оленька многозначительно покивала головой.

– Василиса поручила это мне и сказала, что если справлюсь, то место главного редактора в газете – мое! Вот тогда мы с тобой заживем!

– А она? – лицо Толиной любовницы помрачнело при упоминании имени Василисы.

– А она на повышение, – Толя указал пальцем куда-то на потолок, который весь был усеян черно-красными точками – трупами мух и комаров. – Так что завтра ровно в восемь я, как штык, должен быть около его дома.

Он снова взял в руки будильник и перепроверил все ли включено. Все было нормально. Поставив его на тумбочку поближе к изголовью кровати, Губкин бросился всей массой своего внушительного тела на истомившуюся Оленьку. Желание переполняло его. Следующие несколько часов они провели в изнурительной борьбе за право обладания друг другом… …Когда на следующее утро они открыли глаза, на часах было ровно одиннадцать часов. Солнце не скупясь забрызгивало комнату ослепительным светом. Сначала Толя подумал, что он еще спит. Потом понял, что не спит. Он сел на кровати и выругался по- чёрному.

****************************

Илья сидел за столом, и слезы текли у него по щекам. Чувство жалости к самому себе переполняло его сердце. Да это и не странно. Людям вообще свойственно жалеть себя больше, чем других. Есть, конечно, исключения, но их, увы, так мало.

Илья прекрасно знал, что подобного рода занятия до хорошего не доводят. И ему ли было это не знать? Ему, который за несколько минут до этого пытался свести счеты с жизнью. Жизнью, которая приносила ему сплошные разочарования.

Однако одно он решил для себя совершенно четко – пить он больше не будет.

Неудавшийся суицид словно открыл ему глаза на окружающую его реальность, но не в глобальном смысле этого слова, а, скорее, в локальном. Поэтому, первым делом он решил убраться в квартире. Сил для этого у него не уже не было, а по сему он решил отложить это занятие до утра. Единственное, что ему сейчас хотелось – это забыться глубоким сном. Забыться, чтобы на следующее утро открыть глаза и попытаться разобраться со всем тем ворохом проблем, которые свалились на него за последнее время.

Он заставил себя встать и сходить в ванну. Приняв душ, Илья почувствовал себя немного лучше, но выпитый за предыдущие две недели алкоголь давал о себе знать.

Голова начинала медленно но, верно раскалываться на миллионы частиц, рвущихся в разные стороны. Он заварил себе крепкого чаю и залпом выпил две кружки. Стало чуть легче. После этого ему оставалось лишь добрести до постели и попытаться заснуть. Что он и сделал.

Как только его голова коснулась подушки, убранной в уже давно требующую стирки наволочку, он моментально отключился. И приснился Илье странный сон…

Ему снилась давно умершая бабушка. Но во сне она была совсем молодой. Такой ее Илья при жизни и видеть не мог – он просто тогда еще не родился. И, тем не менее, во сне она предстала перед ним в рассвете лет. На бабушке было старомодное платье – такое, какие носили в пятидесятые – с открытыми плечами и широкой пышной юбкой. Довольно долго Илья пытался понять, откуда ему известен этот фасон, а потом догадался – точно такое же платье было одето на Людмиле Гурченко в фильме "Карнавал", который он так любил смотреть в детстве. Однако в отличие от Гурченко, бабушка не стала петь песенку "про пять минут", а занялась немного другим. Она сидела на большом стуле, который был больше похож на трон, и читала какую-то книгу. Это продолжалось до тех пор, пока она не подняла свои светлые глаза и не заметила Илью.

– Ну что, опять в садик не хочешь? – мягко спросила она.

Илья растерялся, но отвечать что-то было нужно, поэтому, собравшись с мыслями, он сказал:

– Бабушка, мне в садик больше ходить не нужно – я уже вырос.

– Вырос? – она улыбнулась. – Когда же ты успел?

– Успел, бабушка, – Илья искал нужные слова, но вместо них произносил совсем не то, что хотел. – Я вырос уже после того, как ты умерла.

Лицо Софьи Петровны внезапно стало серьезным.

– Умерла? А откуда ты знаешь, что я умерла?

– Как же мне не знать, бабушка? Мы сами тебя хоронили. Я ведь совсем недавно ездил на твою могилу, прибирался… – Илье стало непосебе.

– На могилу, говоришь?

– На могилу.

– Так вот послушай, что я тебе скажу, Илюшенька. Может ты и прав, и я действительно умерла, но сам-то ты жив? Нет, не в физическом смысле. Я говорю про другое. Про то, что, может быть, для тебя было бы лучше, чтобы веревка не обрывалась? А?

– Веревка? Откуда ты знаешь?

– Ты задаешь не те вопросы, внучек, совсем не те. Разве ты сам этого не понимаешь?

– Нет, не понимаю, – Честно признался Илья.

– Понятно. Ладно, в следующий раз тебе все объясню. А сейчас тебе вставать пора.

А то все на свете проспишь.

Только сейчас Илья заметил, что он лежит в чем-то вроде детской кроватки, только большого размера. А бабушка, получалось, вроде как сидела и ждала, когда он проснется. Илья уже собирался задать ей следующий вопрос, но не успел, так как проснулся, но уже по-настоящему.

Его разбудил телефонный звонок. Открыв глаза, Илья понял, что лучше бы он этого не делал. Голова безумно болела, во рту творилось что-то невообразимое, а буквально через несколько минут началось и самое страшное – подкатила тошнота.

Телефон не унимался. Сначала Илья решил не подходить к нему – у него просто не было сил подняться с кровати. Он лежал и слушал трель звонка и вдруг вспомнил свой сон. Даже не сон, а его последнюю часть. Ту, где бабушка сказала ему вставать. Суеверным Далекий не был и в вещие сны не верил. Но что-то заставило его встать. Это была какая-то неведомая сила, объяснение которой он найти не мог.

Превозмогая боль во всем теле, он поднял трубку.

– Слава богу! Я уж думала, тебя нет дома! – голос Василисы многотысячным эхо отозвался у него в голове. Щурясь от рези в глазах, Илья всмотрелся в циферблат настенных часов и увидел, что было около половины девятого утра. Услышать Василису в столь ранний час было, по меньшей мере, странно.

– Нет, я дома, доброе утро, – просипел он. Поперек горла встала перегородка, которую он тут же убрал, прикрыв трубку и откашлявшись.

– Доброе, доброе! – Василиса была явно возбуждена, – Илюшенька, дорогой, выручай!

– Я? – Илья действительно был удивлен.

– Ты, ты, кто же еще! Интервью важное срывается! С Паклиным! – она почти кричала.

– Но причем тут я?

– Губкин нас подвел. Должен был ехать он, но не приехал. Мобильный молчит, где он – никто не знает. Я могла бы сама, но у меня сегодня у самой уже назначена встреча.

– Но…

– Никаких "но"! Отказ просто не принимается! Если сделаешь это, я в долгу не останусь – ты же меня знаешь. Через пол часа максимум надо быть у Паклина, мы перенесли встречу на час вперед. Тебе от дома пятнадцать минут езды. Ты ведь на машине?

– Да, на машине.

– Пиши адрес.

На газете двухнедельной давности Илья нацарапал название улицы и номер дома, в котором проживал Паклин. Следующие десять минут он как ненормальный метался по квартире, пытаясь привести себя в порядок. За каких-то три минуты он умудрился принять душ, вылив себе на голову весь флакон шампуня. Пена покрыла его с ног до головы и начала щипать глаза. Наощупь он нашел кусок мыла и стал натирать себя.