Илья Эренбург - Испанские репортажи 1931-1939

• Название: Испанские репортажи 1931-1939
• Автор: Илья Эренбург
• Жанр: Публицистика

Выдающийся советский писатель и общественный деятель И. Г. Эренбург был одним из активнейших советских участников испанских событий. Приехав первый раз в Испанию в 1931 году (итогом этой поездки стала книга «Испания»), Эренбург с первых же дней фашистского мятежа (1936 г.) становится военным корреспондентом «Известий» на фронтах республиканской Испании. Большинство его статей, написанных с характерным для публицистики Эренбурга блеском, с разящей силой и убедительностью, впоследствии не переиздавались. По прошествии 50 лет после начала национально-освободительной войны испанского народа статьи Эренбурга об Испания не устарели, они учат распознавать фашизм во всех его проявлениях.

---

Работа с агитгрузовиком продолжалась три-четыре месяца, и все это время «Известия» регулярно получали «Письма из Испании».

В декабре 1936 года Эренбург приехал в Мадрид. Город оставался фронтом, хотя ноябрьская атака франкистов и была отбита. Бои шли в пригородном парке Каса-де-Кампо. Артиллерия и авиация фашистов обстреливали Мадрид. Гражданское население гибло, терпело невероятные лишения. «О чем писать? Кричать в телефонную трубку снова и снова, что фашисты – звери, что люди не могут жить с ними на земле, что бой в Каса-де-Кампо – это начало отчаянной, длительной битвы, в которой жизнь сражается против смерти? Но об этом знают все – и дряхлые гуманисты Запада, и маленькие пионеры Союза. Об этом знает каждый камень Мадрида, каждый воробей в его уцелевших садах», – так писал об этих днях Эренбург в очередной известинской корреспонденции{162}.

Из статей И. Эренбурга в «Известиях» и М. Кольцова В «Правде», из сообщений корреспондентов ТАСС советские читатели узнавали нечто большее, чем просто новую информацию о гражданской войне в Испании, – они узнавали, что несет человечеству фашизм.

В январе 1937 года Эренбург – в Париже. В этом месяце он не послал в газету ни одной статьи: работал над вторым испанским фотоальбомом, сделанным иначе, [381] чем первый. Писатель принял теперь за основу не фотографии, а тексты «Писем из Испании», проиллюстрировав их снимками и репродукциями антифашистских плакатов, созданных испанскими художниками за полгода войны. Напряженная работа отвлекала от тревожных, мыслей, оснований для которых было хоть отбавляй.

В начале февраля Эренбург возвращается в Испанию, он едет вместе с близким другом писателем Овадием Савичем, корреспондентом «Комсомольской правды». Снова Барселона, отель «Мажестик». Савич вспоминал: «Гостиница «Мажестик» – старая, добротная. Маленький юркий директор, говорящий на всех языках, мгновенно и навсегда запоминающий людей…

На этом этаже помещалось ваше консульство, пока не переехало в свой дом. Здесь жил сам мсье Антонов-Овсеенко. В вашей комнате останавливался мистер Хемингуэй. Какие новости в Париже, мсье Эренбург? У нас? У нас что же? Война. Каталонское правительство становится сильнее, но пока у нас не будет мадридского настроения… На ночь можете выставить обувь за дверь, мы еще чистим ее. Вы ведь написали в вашей книге «Испания – республика трудящихся», что самый бедный идальго протягивает ногу чистильщику, даже когда его обувь ослепительно блестит. Это очень верно…»{163}

Война пришла в Барселону. 15 февраля в «Известиях» – очерк Эренбурга «Барселона под обстрелом»: «Развалины домов и стоны раненых сделали свое дело. Эпоха пестрых флагов, красивых лозунгов, беззаботного оптимизма кончилась и для Барселоны…»

С начала 1937 года Эренбургу, помимо Мадрида и, Барселоны, все чаще приходилось бывать в Валенсии, куда переехало правительство Испанской республики. В Валенсии Эренбург постоянно встречался со своим близким другом Андре Мальро (его эскадрилья располагалась неподалеку от города). Весной в Мадриде он познакомился с Эрнестом Хемингуэем, писателем, книги которого очень любил. Вместе с Хемингуэем Эренбург не раз ездил на фронт, не раз бывал в легендарной 12-й интербригаде, которой командовал генерал Лукач – венгерский писатель Мате Залка. Можно исписать несколько страниц, только перечисляя тех, кого встречал Эренбург на дорогах Испании в 1936-1939 годах. Мы [382] упомянули здесь лишь встречи, без которых рассказ об испанских страницах жизни Ильи Эренбурга был бы существенно неполным.

4 июля 1937 года в Валенсии открылся 2-й Международный конгресс писателей; Эренбург был одним из самых деятельных работников его оргкомитета. 6 июля началось наступление республиканцев на Брунете, и Эренбург вместе с Вс. Вишневским и В. Ставским отправился туда. Дорога сильно простреливалась, Эренбургу вместе с московскими гостями едва удалось уйти от марокканской контратаки. При переезде делегатов конгресса из Валенсии в Мадрид машина, в которой ехали Мальро и Эренбург, наскочила на грузовик со снарядами, чудом не произошла катастрофа.

Репортажи с заседаний конгресса Эренбург передавал в «Известия» ежедневно. Весной и летом 1937 года он много пишет в газету, добиваясь создания полной и глубокой картины испанских событий, что не всегда удавалось ему в корреспонденциях 1936 года. Многие статьи Эренбурга (наряду с выступлениями Кольцова) печатаются в испанских газетах; его имя хорошо знали руководители республики, наши военные советники, интербригадовцы. Не случайно одна из рот «Колонны 19 июля» называлась «Центурия Илья Эренбург».

18 июля 1937 года, в годовщину гражданской войны в Испании, «Известия» печатают статью Эренбурга «Испанский закал». 19 июля Эренбург высылает в Москву выправленные тексты своих статей для книги «Испанский закал. Апрель – июль 1937» и предисловие к ней. Тогда же у него окончательно сложился замысел прозы на материале испанских событий. Он пишет в редакцию «Знамени», резервируя место в ноябрьском номере для будущей книги, а 28 июля уезжает на юг Франции, в деревушку Tour de Faure. «Там было тихо, порой даже слишком тихо. Зеленели поля табака, и медленно сочилась река Лот. Я написал повесть об испанской войне; вернее назвать эту книгу записями о событиях и людях… Я мог оторваться на несколько месяцев от жизни военного корреспондента. Но уйти от войны я больше не мог»{164}. 3 сентября в «Известиях» появился первый [383] отрывок из повести; в конце сентября работа над ней была закончена. Как и предполагал автор, повесть «Что человеку надо» была напечатана в одиннадцатом номере «Знамени».

Критика оценила актуальность книги, отметив в то же время дробность ее композиции, обилие и пестроту персонажей, затрудняющие чтение. Как и в «Письмах об Испании», в повести «Что человеку надо» свидетельства очевидца, остро схваченные детали, разрозненные куски, наметки будущих героев и тем, – в которых узнается почерк Эренбурга, – не воссоздают в должной мере трагической картины событий; повесть, скорее, напоминает страницы лирического дневника. Пройдут десятилетия, и Эренбург вернется к Испании тех лет, посвятив ей многие страницы своей книги «Люди, годы, жизнь».

Осень 1937 года писатель проводит во Франции. В резких, саркастических статьях он анализирует политику «невмешательства», толкающую Европу к мюнхенской сделке, к открытой агрессии Германии. После короткой поездки в район Теруэля Эренбург получил возможность приехать в Москву. «Есть в истории народа такие дни, которые нельзя понять даже по рассказам друзей, их нужно пережить»{165}, – написал он о том времени. В Москве писателя иногда приглашали выступить с рассказом об испанских событиях; за пять месяцев он написал всего четыре статьи – не работал, ожидая разрешения вернуться в Испанию.

«Ночью у себя в комнате я слушаю радиопередачу Барселоны, – писал Эренбург в «Известиях» 30 марта 1938 года. – За окном – девятый этаж – огни большого города, Москвы. Глухо доносится голос: «В секторе Фраги мы отбили атаку…» Против смерти борется сейчас не один испанский народ, за ним лучшие люди всего мира. Мы слышим здесь каждый выстрел в горах Арагона. Мы знаем, что миру грозит смерть – эта «новая культура» римских и берлинских разбойников. Против смерти – жизнь. Одна мысль: оборона, оборона, только оборона. Красноармейцы, стоя сейчас на рубежах страны, обороняют не только родину, они обороняют самое высшее благо – жизнь – не одну нашу – человечества».

Весной 1938 года в Москве вышла книга «Испанский закал»; в нее вошло тридцать статей, написанных в [384] феврале – июле 1937 года. «За эти пять месяцев, – писал автор в предисловии, – Испания создала мощную армию, и теперь после потери Бильбао, будучи свидетелями отступления на севере, мы все же можем сказать, что проигранные битвы только эпизоды в истории освободительной борьбы испанского народа, которая должна завершиться победой». Утверждая это, Эренбург не обманывал ни себя, ни читателей. «Он стойко верил в победу. Он верил в нее вопреки очевидности, в самые тяжелые минуты, когда уныние охватывало сердца. Эту веру он черпал не в себе. Он находил ее в тех фактах, которые высматривал своим острым глазом и улавливал своим чутким слухом. Рассказы его о сокровенных чувствах и помыслах испанского народа утешают и сейчас»{166}, – писал А. Эйснер в 1957 году.

Вернувшись в Париж в мае 1938 года, Эренбург приступил к сбору материалов для сборника памяти Мате Залки; в начале июня он выехал в Испанию. «В пограничный испанский город Порт-Бу я приехал рано утром и попал сразу под бомбежку. Испания меня встретила кровью: на мостовой лежал убитый ребенок. Я уехал из Испании в дни боев за Теруэль, когда еще все верили в победу. Вернувшись полгода спустя, я увидел другую картину»{167}.

Прорвав в апреле 1938 года Арагонский фронт, франкисты вышли к Средиземному морю, разрезав республику на две части. Это в значительной степени предопределило исход испанской войны.