Корреа Эстрада - Золотая сетка

• Название: Золотая сетка
• Автор: Корреа Эстрада
• Жанр: Иронический детектив

---

– Сынок,- сказал старик проникновенно, – меня зовут Иван Иваныч Скобелев.

Посмотри, если не веришь, – и он протянул карточку водительского удостоверения.

С какой бы стати я не верил, что он Иван Иваныч Скобелев? Но карточку взял.

Двадцать четвертого года рождения, плешь просвечивает через серые волосы, очки даже на фотографии увеличивают до безобразия серые, буравчиками, глаза.

– Посмотрел? Вот запомни: я буду не я, если твоя математика в данном применении хоть чего-нибудь стоит.

Но меня уже разбирал азарт. Я не гнался за лотерейным счастьем, я и так на жизнь зарабатывал. И так нашел бы, где взять на изумруды для любимой. Но ставилась под сомнение моя профессиональная пригодность, вкупе с мыслительными способностями.

Такое стерпеть, если считаешь себя стоящим мужиком – позор.

– У вас красивое простое имя и знаменитая фамилия, Иван Иваныч. Жалко будет вас этого лишать. Ну, а уж если я не докажу, что математика есть королева наук и в данном конкретном применении чего-нибудь да стоит, я тоже переменю имя.

– Чудак, ты как это доказывать собрался?

– Пара недель на подготовку. После этого в течение месяца я буду играть в этом павильоне, определенную сумму каждую неделю. Карточки можете держать у себя и проверять лично. В течение этого месяца выигрыш должен превысить расходы.

Большего я сказать пока не могу. Все же я не игрок, я математик. Я играю не чтобы выиграть, а чтобы подтвердить теоретический расчет. Если вас заинтересует методика – дам книги. Хотя с семью классами, не обижайтесь, разобраться будет трудновато.

Хмыкал, щурился, почесывал за ухом Иван Иваныч Скобелев. Потом изрек:

– Дельное предложение, тезка. Сразу видно, мужик! Но тоже видно, что не практик.

Одного месяца будет мало. Четыре тиража – не показатель. Бывают, знаешь, полосы везения и невезения. Но если ты сыграешь два месяца так на так, без потерь, я зауважаю математику. Если нет… Кстати, как тебя по батюшке и так далее? Пока фамилию не пришлось менять.

Я вынул из бумажника российский паспорт, раскрыл на первой странице и подал, наблюдая, как вытягивается квадратное лицо старика. Иван Атаульфович Гусман – это вам не хухры-мухры. Хотя, если рассудить, и хуже бывает.

Вообще, я оценил услугу мудрейшего Абрама Моисеевича. Даже на мудреное отчество не обращали внимания ни в одной инстанции, ни в одном кабинете. Тем более что соответствующий выговор я скоро наработал.

– Кто ж ты, Ваня, по национальности? – спросил оторопело Скобелев.

– Фг`анцуз, – ответил я голосом Штеренгорца. Старик перевернул страницу и взглянул с явным облегчением.

– А у нас говаривали про вашего брата – иерусалимские казаки. Ой, не обижайся!

– А, який же я казак, – вспомнил я Максимову побасенку, – колысь голым задом ежака не задавлю… Не на что обижаться, Иван Иваныч, правдой не задразнишь.

Старик поднялся со мною вместе и вызвался подбросить "до нужного места". Я согласился, поскольку был без колес. Он подвозил меня на потертом "Москвиче" давнишнего гола выпуска, хотя я подозревал, что в заначке премудрого деда хватило бы и на "Мерседес". На костюмчик подороже того, что на нем был. Однако единственно дорогая вещь, какую он себе позволил, были очки. И машина, годами явно старше меня, ни одним суставом не пискнула за всю дорогу.

По-моему, после этого о человеке уже ничего рассказывать не надо.

Старик меня подкинул до Новогиреева, где я садился на кучинскую электричку. Он пытался разговорить меня "за жизнь" – кто я и чем занимаюсь. Но я беседу поддерживал минимально. В голове уже жужжало и щелкало: мозговая мясорубка готовилась перемолоть поставленную задачу.

**********************

А задачка заставила сосредоточиться. И не одного меня. Приехав, я рассказал дома, в какое пари ввязался, и попросил небольшой помощи.

– Что скажет собрание акционеров?

Максим поморщился.

– Оно тебе надо было? Верных денег там не заработаешь, лотерея, она лотерея и есть. Пусть и не теряешь ты ничего – ну, по мелочи, если вовсе не попрет, а времени уйдет уйма. Или ты рассчитываешь взять "на шарапа", как в тот раз?

Насчет "не теряешь ничего" Максим сказал к тому, что на эксперименты я ни копейки не брал из общей кассы. Два "сороковника" обеспечили меня финансами на все два месяца. Вот насчет времени у Макса были претензии резонные: коль скоро я начинал заниматься другим делом, основная работа по магазину падала на него.

"На шарапа" я не рассчитывал. Максимову правоту признал. Но не сдался:

– Хорошо, буду заниматься как все, в свободное от основной работы время. Тут не в том дело, чтоб сшибить деньги или переменить деду фамилию на Иванов. Магазин дает деньги стабильно, замечательно. Но скучно, как любая нелюбимая работа. И хочется мне немного порезвиться. А тут такая математическая загогулина под моим почти еврейским носом. А у меня математические извилины в мозгу отсыреют, если не напрягать периодически. Работу свою я делать буду, но лотереей все равно займусь. В порядке хобби.

Максима это успокоило.

– Хобби? Это хорошо. Как говорится, каждый человек имеет право налево. Валяй.

Мария вообще как-то проигнорировала наш спор. Единственным загоревшимся идеей игры по-научному был Колька. Он стал моим добровольным ассистентом во всякое свободное от школы время.

Итак, я приступил, прихватив с собою всю прошлую статистику "лимона", как называл косноязычный Валерка "Лото миллион".

Для начала загрузил все в компьютер и попробовал вычислить периодичность и последовательность выпадения номеров, так называемую консеквенцию, не на глаз, а как полагается.

Результаты озадачили. При том, что ряд состоял только из сорока девяти чисел, а статистика шла за три года, с октября 92-го по октябрь 95-го, распределение выпадений было неравномерно. Некоторые номера выходили довольно часто, а некоторые – считанные разы, и это перекашивало вычисления. Я подумал было, что это вызвано нехваткой материала и три года мало для проверки распределения. Ведь по теории вероятности, если достаточно большое количество раз вытряхнуть по шесть шаров из барабана, в итоге получится, что все выпадали примерно одинаковое количество раз.

Тогда я решил искусственно нарастить статистику и дал компу задачу: из ряда в сорок девять номеров произвольно выбрать шесть и повторить это сто пятьдесят раз.

Скоро цифры уже светились, и вот тут-то я офигел. В компьютерном варианте царила строгая однородность, и каждое число повторялось то же самое n раз, что и все прочие. А в реальной статистике за те же сто пятьдесят или чуть побольше раз властвовал разброс. Двойка или четверка выпадали в три раза чаще, чем, например, сорок шесть.

Колька сидел при мне верным адъютантом.

– Что ты репу чешешь? Мухлюют, сто пудов, в твоей лотерейной конторе. Сунут какую-нибудь гайку в шар, и нате, пожалуйста!

Но я не мог допустить мысль о мухлевке настолько примитивной. Перед тиражом несколько заинтересованных лиц из числа постоянных игроков осматривали шары и сам лототрон, и уж они-то гайку не пропустили бы. Тиражная комиссия состояла из людей посторонних, правда, совершенно некомпетентных. Конечно, где деньги, там обман, но уж какой-нибудь похитрее, чем гайка в шаре.

Тогда я устроил сам себе лототрон. Купил набор для игры в русское лото, с карточками и номерами на бочонках. Карточки мне были ни к чему, из номеров я выбрал первые сорок девять, засунул их в горлышко двухлитровой пивной баклажки, и велел Кольке вытряхнуть оттуда шесть любых номеров. Записал их, засунул обратно. Добросовестно перетряс и велел повторить процедуру. И так сто четыре раза.

Потом бегло разобрал то, что получилось, и у меня "зачесалась репа".

Структура выпадения из "пивотрона" почти в точности совпадала со структурой выпадения реальной статистики.

– Значит, не мухлюют, – сказал Колька с оттенком уважительного удивления.

Если мухлевали, то какой-то более тонкой манерой. Оставив вопрос о возможных передергиваниях, мы с Колькой стали в подробностях исследовать результаты "экспериментальных данных" на предмет частоты, повторяемости и последовательности выпадений. Все подтвердилось: одни номера попадали через два-три тиража или вообще шли "на повтор", другие же выходили неохотно, раз через шесть-семь. Каждая цифра имела свою цикличность.

Пока мы все это выясняли, приспело время первой ставки. Я подготовил ее как смог – двенадцать номеров почти наобум. Угадал только три и крепко продулся.

Иван Иваныч посмеивался:

– Ах, быть тебе, Ваня, Ивановым!

На другую неделю я переменил тактику. Не стал делать развернутый вариант. При попадании хотя бы четырех цифр он давал большой выигрыш, если этого минимума не было – вместо выигрыша светил крупный проигрыш. Двенадцать чисел при полном развертывании дают в сумме 924 варианта по одной тысяче каждый. А я на второй раз сыграл сотни две простых вариантов, комбинируя три-четыре наиболее вероятны цифры с другими по мере убывания вероятности.