Юрецко Норберт - Условно пригоден к службе

• Название: Условно пригоден к службе
• Автор: Юрецко Норберт
• Жанр: Публицистика

---

Потому мой ответ был коротким и прямым: – А почему, господин Шульц, вы отвечаете мне на вопрос, который я еще даже не задал? Я думаю, пора закончить эту комедию. Он был вне себя от ярости: – Вы слишком уверенно себя чувствуете, Буземанн. Учтите, я тоже могу по-другому. Кажется, вы недооцениваете мои возможности.

Но я недооценивал не только его возможности, но и, в первую очередь, его мотивацию.

"Империя" наносит ответный удар

Я уже довольно долго был на пути домой и как раз регистрировался на самолет, летящий в Ганновер, как у меня зазвонил мобильный телефон. Это был Ольгауэр. Он взволнованно сообщил мне то, что, собственно, не имел права рассказывать. Федеральный прокурор передал дело прокуратуре Мюнхена, а та начала расследование только против Фредди и меня. Суть обвинений: злоупотребления, обман и мошенничество.

Смеясь и качая головой, сидел я с моим партнером за чашкой кофе, в ожидании нашего рейса. – Тут они превзошли самих себя, – недоверчиво сказал Фредди. Потом спросил: – Мы с этим справимся? Я был погружен в мысли и не успел ответить, как он ответил на свой вопрос сам:- Да, справимся. Посмотрим. Что мы такого сделали? Мы просто защитили наши источники. Ну и что? Больше ничего, разве не так?

Мы еще не воспринимали опасность слишком серьезно. Мы работали честно и с лучшими побуждениями. Мы достигли больших успехов. Кроме печально известного закоренелого ворчуна доктора Херле все были нами довольны. Последняя оценка моей деятельности была выше хорошей, и Ольгауэр как раз недавно ее снова подтвердил. Мы всегда экономно расходовали деньги и в соотношении с достигнутыми результатами потратили их сравнительно мало. Три большие внутренние проверки доказали, что наша работа была безупречной. Не было никакого повода даже для дисциплинарных взысканий, не говоря уже об уголовном преследовании. В конце концов, оставалось лишь сокрытие настоящих имен агентов и наше упрямство во всем, что касалось защиты наших источников? Но за что же тут наказывать?

Потому мы решили просто подождать. Несколько следующих недель царила тишина. Мюнхенская прокуратура молчала. Эхо в прессе было однозначно негативно к нам. Кто-то усердно разжигал кампанию дискредитации против нас. Внутри "конторы" началась большая чистка. Вильгельма перевели в школу БНД в мюнхенском пригороде Хааре, Ульбауэра в один из рефератов Первого отдела, а Ольгауэр исчез в нирване БНД. Весь отдел безопасности сменился и – вот те на! – внезапно на свободные вакансии вернулись старые сторонники Фёртча!

Преемник Ольгауэра Баркус, который не хотел плясать под дудку Фёртча и его клики, уже за пару недель тоже был переведен на другую должность. Его сменил Коллер, питомец и любимчик AL 5. Потом он оказался свидетелем обвинения против нас и сам себя назвал "критичным поклонником Фёртча".

Собственно, еще ничего не происходило, но я чувствовал, что затевается что-то, находившееся вне моего влияния. Потому я первым сделал шаг вперед. Я позвонил в бюро Петера и попросил о личной встрече. Я хотел проинформировать его о настоящем состоянии дел. Петер, депутат Бундестага, занимавший соответствующую должность, казался мне подходящим человеком, кому можно было бы пожаловаться. Но так как он сам больше не входил в число членов Парламентской контрольной комиссии, он посоветовал мне обратиться к эксперту по вопросам безопасности, парламентарию от СДПГ Вильфриду Пеннеру. Итак, я поехал в Бонн.

Первоначально встреча должна была состояться 27 мая 1998 года. Я не хотел делать тайны из моей поездки, потому проинформировал своего тогдашнего шефа Ульбауэра. Таким образом, Служба все знала. Потом встречу перенесли на день раньше, соответственно изменилась и дата моего отъезда. Я не считал изменение дня отъезда важной информацией, потому не сообщил БНД об этом. Фредди и я переночевали в традиционном для нас "Рейнском отеле Дреезен". Погода была прекрасной, а вид на Рейн способствовал нашему хорошему настроению. Мы прекрасно знали эту гостиницу, потому что останавливались там уже не один раз. Совсем рядом от нее находился филиал БНД, занимающийся дешифровкой секретных документов. Мы частенько отдавали туда чрезвычайно важные зашифрованные российские документы.

У нас было время, потому мы провели тут один из наших любимых вечеров с основным мотивом разговора: "А ты знаешь?" На следующее утро мы встретились с депутатом Бундестага Пеннером. Он выслушал нашу историю и пообещал помочь.

Полицейская облава по всей стране

Фредди ночью поехал домой, потому что у него была назначена встреча на следующее утро. Я же хотел проинформировать Петера о состоявшейся беседе с Пеннером и остался в Бонне. Но потом случилось следующее. Я как раз шел на завтрак, как мне позвонила жена. Она в подробностях рассказала о том, что случилось дома. За час до того в наш дом ворвались сотрудники мобильной группы баварского земельного ведомства уголовной полиции в сопровождении одного чиновника из нашей общины и с эскортом из местных полицейских. Никто ничего не объяснял. Моя жена сказала им, что я уже два дня назад уехал в Бонн для встречи с представителем Парламентской контрольной комиссии.

Нарушители спокойствия были удивлены. Один из полицейских спросил: – А почему с позавчерашнего дня? Его начальник знает? В такой ситуации мюнхенские полицейские не знали, как им поступить дальше. Моя жена закрыла дверь и наблюдала за командой, прибывшей для обыска, остановившейся в паре метров от дома. Они звонили по телефону, прося новые инструкции. Потом они вернулись и все-таки начали обыск дома, вернее, осмотр.

И чиновнику общины, и моей жене показалось, что полицейские сами не знали, что они, собственно, ищут. Потому они взяли с собой несколько папок-скоросшивателей и мой персональный компьютер и увезли в Мюнхен в качестве трофеев. Потом из этого всего родились объемные следственные досье. Только распечатка всех моих файлов заняла несколько толстых папок. Но улик, подтверждавших обвинения в мошенничестве и обмане, мои утренние посетители не нашли. На последующем процессе никакие из этих прокурорских трофеев вообще не были упомянуты. Мой компьютер за это время сохранил разве что историческую ценность.

Так как правоохранители и в конце 1998 года не нашли против нас ничего, за что можно было бы ухватиться, их методы стали намного тоньше. Подстегиваемые отделом по политическим преступлениям мюнхенской прокуратуры и с помощью добровольцев из Пуллаха Земельное ведомство уголовной полиции Баварии начало допрос наших источников и агентурных помощников. Они подошли к делу с явным предубеждением, что каждый разведчик в той или иной степени преступник, только нужно докопаться до улик. Это представление заставляет меня сильно сомневаться в том, насколько наша Республика на самом деле является правовым государством.

Наш бывший источник в сети "Стэй-бихайнд" Корнельзен, банкир из Хузума, пострадал больше всех. Мы восстановили с ним связь как с агентурным помощником. Среди прочего, он помог некоторым нашим русским агентам при открытии банковских счетов. Хотя все номера счетов были известны Службе, и банковские выписки хранились в досье, сыщики ввалились к Корнельзену прямо в банк и раскрыли всем его работу для БНД. Это значительно осложнило его отношения с собственным руководством. В конечном счете, выяснилось, что все начисления денег были сделаны правильно, а деньги со счетов снимали исключительно сами их владельцы. БНД следила за этой травлей с благожелательностью и подбросила полиции данные еще на нескольких агентов. Защита источников "по-пуллахски"…

Мои люди были сильно запуганы. Позднее они такими словами описывали эти похожие на налеты визиты следователей: " У меня было впечатление, что они обязательно хотели найти хоть что-то против вас. Мне не объясняли, в чем тут собственно дело. Слегка даже намекнули, что я, возможно, работал на кого-то совсем другого, а не на БНД. Меня спросили еще, правильно ли я платил налоги с полученных гонораров". Некоторых вызывали в местные полицейские участки. Скрытая угроза того, что их заставят задним числом выплатить налоги с полученных от БНД денег, испугала агентов. При этом и прокуратура, и БНД, вполне осознанно замалчивали тот факт, что все гонорары выплачивались агентам уже после того, как с них централизованно сама БНД снимала все налоги.

В начале 1999 года прокуратура несколько раз вызвала на допрос даже одного из наших русских агентов. БНД выдала ей его настоящие данные. И это ради более чем сомнительного следствия. Потом больше трех лет не происходило вообще ничего. Это было время ожидания, предположений и войны нервов, которую вела против нас БНД. Документ о моем увольнении пришел ко мне просто по обычной почте и без всяких комментариев. Удивительно, что не было даже инструктажа по вопросам безопасности, который обычно проводится с уходящими в отставку разведчиками.