Анатолий Афанасьев - Первый визит сатаны

• Название: Первый визит сатаны
• Автор: Анатолий Афанасьев
• Жанр: Криминальный детектив

Современный мир в романах Анатолия Афанасьева — мир криминальных отношений, которые стали нормой жизни — жизни, где размыты границы порока и добродетели, верности и предательства, любви и кровавого преступления… «Первый визит сатаны» — роман писателя о зарождении московской мафии считается одним из лучших.

---

С сигареткой в зубах помаячил пяток минут под фонарем, как на сцене, и не спеша побрел к автобусной остановке. Из первого попавшегося автомата позвонил Насте. Она сама сняла трубку. Голос у нее был потусторонний. Но обстановку обрисовала внятно. До ее прихода отцовы десантники повязали в квартире двух бритоголовых налетчиков. Те взялись было отбиваться, и это вышло им боком. Одному пробили череп, а другому сломали руку. Сейчас оба связанные ожидают в коридоре своей участи.

— Хочешь, позову твоего папу?

— Позови.

Отец ответил по-строевому:

— Михайлов у аппарата.

— Как там, отец?

— Нормально. За Настю не волнуйся. Тут эти сволочи успели набедокурить, но мы их бесчинства присекли. Немного погодя все же думаю отконвоировать их в отделение. Не возражаешь?

— Лучше бы их отконвоировать на тот свет. Ладно, шучу. Дай Насте каких-нибудь капель.

— Повторяю, ситуация под контролем. Ты сам как?

— На какое-то время исчезну. Береги Настю и себя. Больше мне надеяться не на кого.

— Хорошо, что вовремя понял.

От дома, как и ожидал, за ним потянулся «хвост». Даже не «хвост», а «хвостик» — пропойная рожа в замшевой кепчонке, в допотопном пиджачке. Пока он звонил, мужичонка делал вид, что мочится. Сиротливо колупался под кустами на обочине. Было около десяти; улица опустела. Мужичонке прятаться было негде, и он побрел за Алешей в открытую. Алеша миновал автобусную остановку и свернул в переулок, где местная шпана давно догадалась перебить фонари. Шаг в сторону — и ты в засаде. Мужичонка грустно застыл в светлом проеме улицы, колебался, но служба есть служба — двинул вперед наугад. Алеша бесшумно нагрянул сзади из темноты, мгновенно обшарил худенькое тельце в просторном пиджаке. Мужичонка не вырывался, испуганно бормотал:

— Ну чего ты, чего ты? Я тебя трогаю?

— Дальше не ходи, — сказал Алеша. — Елизару передай: я из Москвы слинял. Пусть не ищет. Передай: мы квиты.

— Какому еще Велизару? Отпусти! Денег нету.

Алеша врезал ему по шее, пропойца кубарем покатился в подворотню. Там затих, будто убитый, лежа переждал налет. Он был из блатных, из швали, ловко травил малохольного, но переигрывал, переусердствовал: хотя бы пискнул для правдоподобия.

Алеша скорым шагом вернулся на остановку. Пусто вокруг. Ему не верилось, что так легко оторвался. И не ошибся. Когда автобус отчалил — пассажиров было с десяток, — в уже зашуршавшие двери, возникнув из ниоткуда, втиснулись двое ладных парней, прикинутых под студентов. Оба в очках, высокие, развязные. У одного папочка под мышкой, у другого японский зонтик в руке. От какого, интересно, дождя?

Парни уселись у заднего входа, зашушукались, на Алешу ноль внимания. Это уже были боевики, рекруты, но все еще маленький чин. Алеша обругал себя за легкомыслие, за то, что проморгал их возле Настиного дома. У него даже появилось сомнение: не случайные ли это ночные воробушки, нацелившиеся куда-то на поздний визит. Хотя вряд ли. Уж больно увлечены интеллектуальной беседой, словно прежде не имели возможности наговориться. Жестикулируют, глазенками сверкают, хихикают, словно в кино. Если не педики, то, конечно, Елизаровы гонцы. За остановку до метро Алеша соскочил с подножки и рысью, как на стометровке, понесся по тротуару. На бегу оглянулся, засек. Парни лбами стукнулись в дверях, по-козлиному задрыгались на асфальте.

Загодя приготовив жетон, Алеша по эскалатору ломанул колобком. Нырнул в отходившую электричку: адью, пешкодралы! По кольцу, пересаживаясь туда-сюда, крутил минут сорок, пока не убедился окончательно: свободен. Выколупнулся из-под земли у трех вокзалов. Вздохнул с облегчением: тут картина до боли родная — проститутки, менты и угрюмый, запоздалый рабочий люд. На Ленинградском встал в очередь в буфет: пиво, толстый гамбургер с мясной начинкой, пачка сигарет. Он уже решил, куда ехать. Сначала — в Питер. Там есть корешок на Литейном. Вова гнутый — восемь лет за вооруженный грабеж. Паренек каленый, Федору обязанный многим. Когда прощались, раз пять повторил адрес. На Литейном он в авторитете. Из Питера, передохнув, можно шарахнуть на Кавказ. Там сейчас крепко постреливают: надежней крыши нет, чем мундир добровольца. И паспорта нет чище, чем покойницкое удостоверение. Опять же из Питера до Прибалтики, до Таллинна — рукой подать. Чужая страна, всех коммуняк шуганула, духу русского не терпят: туда зарыться, как в навоз с головой. Никто не подумает искать.

Когда дожевывал черствую булку, называемую гамбургером, бросил взгляд по сторонам и на последнем глотке пива поперхнулся. По мышцам, по жилам просквозила соловьиная трель. У лотка с порнухой в скучающей позе стоял длинношеий паренек и, не таясь, с блудливой ухмылкой его разглядывал. Только что не кинулся к нему на грудь. В хрупкой фигурке, в издевательской, бесшабашной усмешке Алеша безошибочно угадал такую опасность, как в нависшем над теменем топором. Гремучая, ядовитая змея, подумал с холодком в сердце, да как же ты тут очутился? И восхитился: круто, четко работает Елизар, веников не вяжет. Еще пиво не просохло на губах, уже вычислил Алеша, на чем прокололся. Рация! Они передавали его с рук на руки, как чурека, по рации. Век техники и слежки. У пропойцы в переулке не пистоль надо было шмонать, а вырвать зубы. Это он ему сунул куда-то пищалку. В открытую, на глазах у паренька-соглядатая, Алеша обыскал собственные карманы, ощупал, охлопал всего себя. Со стороны это выглядело так, как если бы он ловил на себе озверевшую блоху. Плоская пластиковая коробочка (размером со спичечный коробок) обнаружилась на ремне, прицепленная тоже пластиковой аккуратной скрепкой. Мудр Елизар, ничего не попишешь, все шаги его угадывает наперед. Сколько же у него людей на вокзале? Да сколько бы ни было, а этот хлыщ в кожаной курточке — самый опасный. Все детали его экипировки Алеша видел насквозь. Это снайпер, стрелок, и никто иной. Для бойца слишком хрупок, для шестерки — перестарок, и мордаха нервная, столичная, прожженная. Снайпера на него Елизар кинул, не пожалел. Снайпер — личность холеная, его взращивают годами и берегут, как редкое дерево. Его содержание обходится недешево. Отменные стрелки народ капризный, взбалмошный, любят сладко поесть и девиц купают в шампанском. И у этого повадка царская, бесстрашная, как у непуганого заморского попугая. Мог бы давно пальнуть — в вокзальной сутолоке, на улице, прямо в метро. Ему чего опасаться, уведут, прикроют. Но не пальнул. Значит, Елизар рассчитывает заарканить его живьем. Это шанс.

Он повернулся к стрелку спиной, пошел на перрон. Лопатками чувствовал прикосновение наглого взгляда, выискивающего, куда приконопатить свинцовую блямбу. Алеша шел неровно, походкой пьяного, мелкими, резкими зигзагами, по возможности подставляя вместо себя пассажиров. Он был обескуражен, но не очень. На перроне, меж двух пригородных электричек, было многолюдно и сумрачно. Опасность подкатывала под ноги, косенько выглядывала из тамбуров, пульсировала из-под крыши вокзала, и в ее теплых волнах Алеша немного озяб. Он шел, сопровождая свою смерть. Чтобы чуток расслабиться, с яростью швырнул черную пластиковую пищалку под электричку. Его колотил азарт игрока, сделавшего непоправимую ставку. Благополучно добрался он до края платформы и, не сморгнув, сиганул вниз. Приземлился удачно, без повреждений, и по шпалам, перескакивая рельсы, помчался ухарем. Сделав широкий круг, прошмыгнул под носом у рычащего состава, очутился на запасных путях, среди товарняков, пролез под пузом цистерны с горючим, вскарабкался на невысокую насыпь — и тут притаился, присев на шпалу. Погони не было.

На насыпи, поудобнее развалясь, Алеша просидел более часа. Потом встал и с удовольствием помочился. Скорее всего, преследователи решили, что ему удалось отвалить. Странно было только, что они, хотя бы для очистки совести, не прочесали окрестность. В умысле Елизара ему до сих пор не все было ясно. Или в его мудреные планы не входила быстрая поимка жертвы, а, напротив, предполагался долгий гон, долженствующий психологически сломать беглеца и подготовить к дальнейшей жути? И все же закурить Алеша не рискнул. Тем же путем, каким пришел сюда, вернулся к платформе и вскарабкался на нее в том месте, где спрыгнул. Перрон был совершенно пуст, тих и просматривался вплоть до зеленоватой башни вокзала. Как по заказу, в одном из тамбуров двери заклинило, и Алеша протиснулся в темную, до утра заснувшую электричку. Посидел в вагоне, отдохнул, подымил, пряча огонек в ладони. Представил милое, умное, дорогое Настино лицо и пожаловался ей, как устал. Прыгаю по шпалам, как кузнечик, сказал он ей, толку никакого. Не такой уж я зверь, как ты придумала. Да если хочешь знать, вся Россия такая, как я. Мы с Федором не раз обсуждали. Безалаберная, дикая страна, а с норовом. Вот ее и гнут к земле, кто не ленивый. За гордыню ухватят, как за губу, и тянут волоком то в рудники, то на свалку. На что Федор Кузьмич головастый, двужильный был мужик, а и того прихлопнули…