Джил Грегори - Сладкая мука любви

• Название: Сладкая мука любви
• Автор: Джил Грегори
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-000404-4

Такой ли оставила родную Монтану юная красавица Эмма Маллой? Вернувшись после шестилетнего отсутствия, она обнаружила, что старинная вражда между ее семьей и кланом Гарретсонов переросла в беспощадную войну, а вечный противник в ее детских играх Такер Гарретсон стал непревзойденным стрелком, отважным бойцом – и настоящим мужчиной. Он был ее врагом, хотел убить ее отца, разрушить ее мир, но чувство более сильное, чем ненависть, вспыхнуло между ними – и они не могли ему противиться…

---

Все, о чем она могла думать, было: сумела она досадить Такеру, когда улыбалась Дереку, или нет.

* * *

В тот же вечер Эмма повела гостя на прогулку по окрестностям. Длинные сиренево-серые тени Скалистых гор уже протянулись через долину. Девушка пропела Дерека по ранчо, показывая ему постройки и лошадей, и наконец повернула к берегу речки, где высилось несколько пирамидальных тополей. Лужайка была сплошь покрыта белыми и розовыми цветами клевера. Густой сладкий аромат облаком висел в воздухе.

Невозможно было подыскать более романтический уголок для первого поцелуя после долгой разлуки, и Дерек не упустил такой возможности. Поцелуй был долгим, бесконечно долгим. Эмма вдыхала изысканный запах дорогого одеколона и думала о том, как опытны губы, так жадно прижавшиеся к ее губам, так властно раскрывшие их. Отстранившись, Дерек заглянул ей в глаза и прошептал, что она прекрасна, прекрасна…

Девушка обвила его шею руками и поцеловала в ответ.

Ей хотелось плакать, потому что ни поцелуй, ни прикосновения этого мужчины не вызвали в ней никакого отклика.

Она ничего не чувствовала, ни плотью своей, ни душой.

Ничего абсолютно.

И виноват в этом был Такер Гарретсон.

Глава 9

Вот уже третий год торжественный вечер с танцами в честь Дня независимости проходил в вестибюле ресторана «Гранд-отель». На этот раз устроители превзошли самих себя, украшая узкий непритязательный холл гостиницы, который в обычные дни мог похвастаться только самой необходимой обстановкой и потертыми коврами. Теперь это был настоящий бальный зал – хорошо освещенный, утопающий в цветах, пестрящий патриотическими лозунгами. Повсюду: под потолком, на перилах лестницы, на оконных рамах – были укреплены десятки разноцветных воздушных шаров, колеблющихся от малейшего сквозняка и придающих помещению воздушную легкость. Большую часть мебели вынесли, старые ковры скатали, полы на совесть натерли, и не хватало здесь только танцующих пар. Впрочем, было ясно, что за ними дело не станет, так как толпы возбужденных горожан и гостей со всей округи уже заполнили нижний этаж «Гранд-отеля».

Все собрались здесь в этот вечер. Седые усы Дока Карсона были, против обыкновения, тщательно расчесаны. Сью Эллен и Уэсли Гилл фланировали под руку друг с другом. Пэтси и Эд Фезер то и дело унимали расшалившегося Билли. Ковбои с окрестных ранчо по такому случаю втиснулись в воскресные костюмы, куда менее привычные для них, чем повседневная джинсовая одежда. Волосы, зализанные с помощью различных средств, отливали блеском не хуже, чем начищенные ботинки.

Мало-помалу собрался оркестр. Помощник шерифа Клем Трэй уже наигрывал на губной гармонике рядом с Уилбером Кентом, отцом Мэри Лу, настраивающим банджо. Харви Уэллс, безобидный и медлительный (тот самый, которого когда-то изводил насмешками мистер Хьюит, школьный учитель), теперь работал в магазине Кентов, и никто не мог с ним сравниться в игре на флейте. Как только торжественная часть и концерт закончились, музыканты обсудили репертуар, и несколько пробных аккордов дали собравшимся понять, что они вложат в игру всю душу.

Эмма приостановилась на пороге, держа под руки отца и Дерека. Оба ее кавалера были весьма импозантны в темных костюмах, белых рубашках и черных галстуках-шнурках. А что касается самой Эммы, то она была чудо как хороша: бирюзовый шелк платья оттенял цвет ее глаз и гармонировал с атласом ее волос, гладко зачесанных назад и ниспадавших на одно плечо каскадом тщательно завитых локонов. Колье из гагатов и бирюзы и длинные серьги-подвески в тон ему подчеркивали белизну кожи и низкий вырез платья. Узкий корсаж не скрывал пышных округлостей груди, а подол был достаточно широк, чтобы не мешать танцевальным па. Даже полный профан догадался бы, что платье сшито по последней моде. Девушка чувствовала, что все ей к лицу, что она прекрасно выглядит, и только что не притопывала туфелькой от нетерпения в ожидании танца.

Харви Уэллс улыбнулся ей со своей импровизированной эстрады, и она дружески махнула ему в ответ. От усердия на его круглом, гладко выбритом лице выступила испарина. Толпа приветствовала новый мотив рукоплесканиями.

– Надеюсь, первый танец мой, мисс Маллой? – официальным тоном осведомился Дерек громко, но глаза его ласково светились.

– Без сомнения, мистер Карлтон.

Эмма со смехом положила руку на его плечо, другую вложила в раскрытую ладонь… и увидела Такера Гарретсона с Мэри Лу Кент. Судя по всему, он был весьма доволен собой. Смех замер на губах Эммы, свет померк в ее глазах, веселье потеряло всякий смысл. Праздничное настроение, благодаря которому все виделось в розовом свете, растаяло. Эмма вдруг поняла, что в зале тесно и накурено, что от танцующих пахнет виски и дешевой помадой для волос. Шумный говор толпы заглушал музыку, да и сам мотив, веселый и легкий, показался вдруг безвкусным, пошлым.

– Что с тобой, дорогая? – встревожился Дерек, когда она сбилась с шага. – Ты хмуришься. В чем дело?

– Все в порядке, – возразила девушка, улыбаясь одними губами. – Почему ты решил, что что-то не так?

– Потому что у тебя рассерженный вид. Кто-нибудь наступил на ногу? Или я мало хвалил твой наряд? Он несказанно прекрасен, никто никогда не носил ничего подобного!

Дерек поддразнивал девушку в надежде развеселить – он не поверил ее улыбке. Эмма попыталась улыбнуться еще раз.

– Ты обрушил на меня целый ливень комплиментов. Совсем вогнал в краску, – в свою очередь, поддразнила она.

– Ты зарделась так мило, что я потерял дар речи.

– Дерек!.. – начала Эмма.

И забыла, что хотела сказать. Совсем рядом с ними проплыли в вальсе Такер и Мэри Лу.

«Боже мой, да они почти трутся друг о друга! В Филадельфии за подобное поведение их попросили бы покинуть дансинг! Что за бесстыдство!»

– Эмма!

– Да, Дерек?

– Ты уже один раз сказала «Дерек», и на этом все кончилось.

– Ах да!.. Дерек…

Пристыженная, Эмма подняла взгляд на склоненное к ней лицо, немного растерянное, удивленное. Сурово она напомнила себе, что Дерек – само совершенство; он неизменно галантен и терпелив ко всем переменам ее настроения, и уже за одно это можно быть с ним полюбезнее. А также и за то, что он не настаивал на немедленном ответе, чего она больше всего опасалась. Он давал ей время подумать.

– Дерек, тебе совсем не обязательно осыпать меня комплиментами. Я ведь не тщеславна. И потом на тебя просто невозможно сердиться.

– Если ты не рассержена, значит, рассеянна. Музыка внезапно смолкла, и Эмма по инерции сделала еще один поворот, выскользнув из рук остановившегося Дерека и едва не потеряв равновесие. Это и впрямь рассеянность, подумала она, опираясь на руку подоспевшего Дерека.

– Я думаю о печенье! – брякнула она, чтобы хоть как-то объяснить свою отстраненность.

– О печенье? – опешил Дерек.

– Ну да! Я испекла имбирное печенье для праздника. По-моему, оно удалось! Надеюсь, миссис Барнз найдет для него достойное место на столе, иначе никто его не попробует. Оно должно быть восхитительно на вкус.

– Эмма, дорогая, все, что ты делаешь, восхитительно! Девушка прикусила язык, сдерживая готовую сорваться колкость. Он что же, задался целью весь вечер говорить только пошлые комплименты? Если это не кончится, она просто закричит! В Филадельфии Дерек вел себя иначе, не с такой утомительной галантностью, и комплименты его были не в пример оригинальнее. Ей пришло в голову, что он пытается лестью подтолкнуть ее к положительному ответу. Увы, эффект был обратный, и чем дальше, тем больше. Желание оказаться подальше от не в меру заботливого кавалера стало нестерпимым.

Девушка выдавила из себя еще одну принужденную улыбку.

– Извини, Дерек, я ненадолго. Только узнаю про печенье, и вернусь.

Не дожидаясь ответа, она бросилась прочь. Пересечь зал оказалось не так-то просто, поскольку толпа состояла из одних знакомых, и каждый останавливал Эмму, чтобы перекинуться с ней парой слов. К тому же она постоянно оглядывалась, не идет ли Дерек следом, и из-за этого столкнулась с кем-то у стола с прохладительными напитками. Тот, на кого она налетела, как раз подносил к губам стакан с пуншем. От толчка пунш выплеснулся и залил весь перед его клетчатой рубашки.

– Ради Бога, про…

Эмма прикусила губу, встретившись с суровым взглядом Джеда Гарретсона. Извиняться перед этим человеком? Ни за что! Скорее она рассыплется в извинениях перед стадом обезумевших быков!

– Ну, погляди, что ты наделала, – проворчал Джед. От презрения его морщинистое лицо сморщилось еще больше. Ледяной взгляд буравил девушку. – Даже и не думает извиняться! Само собой! Маллои никогда не утруждали себя элементарной вежливостью.

– Я не нарочно, – отчеканила Эмма. – Прошу прощения.

– Лучше подай-ка мне какую-нибудь салфетку, девушка. Это хоть отчасти извинит твою неуклюжесть.