Виктор Светиков - Вершины

• Название: Вершины
• Автор: Виктор Светиков
• Издательство: ДОСААФ СССР
• Жанр: О войне
• Год: 1988
• ISBN: 5-7030-0147-1

---

Александр до конца прочитал стихотворение, которое запомнилось ему однажды и навсегда.

— Друг мне эти строчки читал в Афганистане, Андрюша Борисов — я тебе о нем рассказывал. Так вот, читал Андрюша, а я как наяву видел наш дом, в котором твое окно, как звездочка, до полночи светило...

Люся покраснела от неожиданных лирических воспоминаний мужа. Ему же подумалось, что когда жена краснеет, приятно смотреть на нее, — Саш, — встрепенулась вдруг она. — А мама письмо прислала.

Мать Александра, Захра Кудратовна, преподаватель русского языка и литературы в бакинской школе № 53, писала сыну часто, особенно когда он служил в Афганистане. Рассказывала о городских новостях, о родных, товарищах и как бы ненароком добавляла: мол, видела Люсю, которая стала еще краше и которая ждет тебя.

Мать... Опять Саша вспомнил, что она, как педагог, всей душой желала и сына направить по своим стопам. «Ты же прирожденный воспитатель, — убеждала она Александра. — Дети к тебе сами льнут — и в школе и во дворе».

«Разве это профессия для мужчины, — ворчал отец, всю жизнь проработавший моряком на торговом флоте. — В мореходку пойдешь».

Может быть, им удалось бы вырастить из него хорошего учителя или отменного моряка, но неподалеку от дома находилось Бакинское высшее общевойсковое командное училище имени Верховного Совета Азербайджанской ССР. И душа маленького Саши была отдана ему. Здесь он бывал каждый день. Видел, как пружинисто вышагивают ребята с алыми курсантскими погонами на плечах, как ловко занимаются они на спортивных снарядах, и сердце его наполнялось гордостью, когда во время парада слышал голос диктора: «Идут курсанты...» Себя он видел только среди них.

Родители однажды заметили истинное желание сына и больше не настаивали на своем. Нельзя лепить человеческий характер, как бюсты из глины. Юноша ведь формировался не только под материнской или отцовской опекой, но и под влиянием разных обстоятельств. Пожалуй, можно разве что исправить известные его слабости, если делать это с величайшей осмотрительностью, увлажнять душевными чувствами, подобно тому, как ваятель увлажняет затвердевшую под своими пальцами глину...

После бесконечных вопросов о здоровье сына, невестки, внучки, о их настроении, заботах, планах, погоде мать рассказала о том, что отец, Виктор Иванович Черножуков, уйдя на пенсию, каждый день ходит в порт посмотреть на корабли — «болен морем».

«В школе дети часто спрашивают меня, каким ты рос, чем увлекался, замечала ли я у тебя «героические начала», а я даже и не знаю, что ответить — вроде бы был, как и многие другие твои сверстники. Разве что упорством да усидчивостью отличался, никогда не лгал. Ложь чаще проистекает от безразличия, чем от притворства. А равнодушия, Саша, мы у тебя никогда не наблюдали.

Вот еще что, сынок, принесли мне на днях газету «Красная звезда». А в ней о тебе пишут. Не поленилась, выписала несколько запомнившихся мне строк — вдруг ты просмотрел:

«Жестко, решительно звучал его голос (то есть твой голос) на полигоне, среди гулких от выстрелов и взрывов скал, наполнялся проникновением, задушевностью в минуты беседы с подчиненными, скажем, в «курилке», куда он частенько заглядывает просто так, поговорить «обо всем». В такие минуты он для солдат — интересный собеседник, товарищ, умеющий и пошутить, и вступить в жаркий спор. Тут же ненароком выяснит, что беспокоит рядового Т. Бормузаева и почему хмур рядовой С. Шишаев.

— Коллектив мне попался замечательный, — говорит Александр, — люди золотые...

Он (то есть ты) заволновался, подыскивая слова, чтобы как можно лучше, как можно теплее рассказать о подчиненных. О смелом и добродушном младшем сержанте Сергее Гришине, награжденном медалью «За отвагу», непоседе рядовом Рубике Саркисяне, тоже удостоенном этой медали.

— А что, плохих у вас нет? — спросили у него.

— Плохих, говорите... Плохих нет. Недостатки там какие. А у кого их нет».

Ты, наверное, понял, для чего я выписала эти строки? Считала и теперь считаю: хороший из тебя учитель вышел бы и увидел бы ты со временем «могучий поздний возраст» своих питомцев. Хотя, конечно, профессия офицера немыслима без педагогического труда.

На этом, дорогие детки и внучка, писать заканчиваю. Ждем вас домой в отпуск. Ваши мама и папа».

Прочитав письмо, Александр стал рассказывать об одном сержанте, но спохватился:

— С твоих ресниц свисают капли сна, — заметив, как мужественно Люся борется со сном, сказал он.

И начал заводить будильник. Эта операция входила в его ежедневный ритуал с разницей лишь во времени, которое характеризовалось словами «поздно» или «слишком поздно». Крутил автоматически ручку звонка и смотрел в темное окно. В густой смоле ночи светились звезды. Их свечение проникало в душу. Хотелось заглянуть в нее и расставить некоторые вещи по своим местам.

За две минуты до подъема он был в казарме. Дежурные по подразделениям, старшины рот деловито посматривали на часы, пока солдаты досматривали последние, может, самые удивительные, сны. Но вот требовательный сигнал разом оборвал тишину, а через минуту все уже выстроились на улице. Черножуков занял место в строю одного из взводов, на равных с подчиненными выполнял команды дежурного по батальону. Бежал по плацу, чувствуя единое биение молодых сердец, потом с азартом занимался на снарядах. По внешнему виду он почти не отличался от солдат и сержантов — по годам недалеко ушел от них. Так же ловки и упруги его движения, так же, устав, он потряхивал руками и подтрунивал над рядовым Алиевым, у которого упражнения на снарядах получались пока не очень.

— Ничего, — не остался в долгу солдат. — Посмотрите на меня через полгода.

И Александр нисколько не сомневался в том, что через полгода Алиев станет сильным и тренированным. Он верил в силу воли, в человеческую всепобеждающую целеустремленность. Черножуков любил эти утренние занятия вместе со своими подчиненными. Любил, что называется, сливаться в одно целое с коллективом, чувствовать монолитность строя. Конечно, понимал, как важно командиру-воспитателю быть с людьми заодно. Вряд ли найдется такой солдат, даже из числа самых трудных, который бы начал «сачковать», зная, что где-то рядом вместе со всеми занимается зарядкой комбат.

Спортом Александр и раньше занимался, до службы в Афганистане. Но только там до конца осознал, как важно быть готовым к бою физически, особенно при действиях в горах. Жгучее солнце, кислородное голодание, нарастающее по мере подъема в горы, нехватка воды, резкие перепады дневной и ночной температуры, стремительные действия в условиях дефицита времени... Да разве все перечислишь! И все эти так называемые факторы, конечно же неблагоприятные, — в бою строгие экзаменаторы.

Уже тогда, при первом сопровождении автоколонны, когда Черножуков принял решение атаковать душманов, и не снизу вверх, а наоборот (кто выше, тот сильнее — закон боя в горах), на вершине он понял, что выдохся. Хотя со спортом был вроде бы в прекрасных отношениях. Нет, силы в нем оставались, но их не хватило бы для другой высоты. Это он понял, преследуя душманов. Бежать приходилось все время впереди, и Александр почувствовал в своем дыхании посвист. Такое ощущение было, будто долго находился без воздуха, а теперь никак не заглотнешь нужную порцию кислорода. В училище он с однокурсниками не раз говорил о втором дыхании, которое обязательно приходит во время кросса. В общем-то так оно и случилось. Правда, на дистанции всегда знаешь, как расходовать силы на километровку или трехкилометровку, заранее рассчитываешь каждый отрезок пути. В бою подобной возможности не представляется. Да и маршрут выбирать не приходится: чем круче скалы, тем вернее. И тут особая сноровка нужна — навыки скалолазания, преодоление бурных потоков, психологическая подготовленность.

С того памятного случая Черножуков день обязательно начинал вместе с подчиненными — с физзарядки, с отработки элементов горной подготовки, каждый раз усложняя и усложняя программу. Поэтому его и бойцов роты стали шутливо именовать «горными оленями». Командиру же и среди самых подготовленных надо быть первым: ведь он, как флаг, на виду у всех. Его место в таких делах — на корпус впереди подчиненных.

Однажды Черножуков со своими «горными оленями» преследовал отходящую банду. Ущелье, узкое, петлистое, давало преимущество душманам. Нашим воинам приходилось идти осторожно: каждый камень в этой ситуации был, как говорится, на стороне врага, к тому же встречались и минные заграждения. Если продолжать в том же духе осторожничать, то банда могла выйти из горного ущелья и рассеяться в зеленой зоне, раствориться в кишлаках — попробуй тогда определи, кто местный житель, а кто пришел из-за кордона.

Надо было во что бы то ни стало перекрыть единственный для душманов выход. Александр выбрал маршрут по вершине хребта, хотя, и понимал, что он зверски труден. Идти приходилось на высоте свыше двух тысяч метров над уровнем моря, где не хватало кислорода, то и дело встречались препятствия, преодолевали которые с помощью страховочных веревок. А время, как неугомонный пресс, сжималось с каждым шагом. Но ни секунды передышки. Спешили, чтобы упредить врага. И удалось. Внезапная, дерзкая и неудержимая атака сверху вниз была для душманов неожиданной и сокрушительной.