Виктор Светиков - Жаркий месяц саратан

• Название: Жаркий месяц саратан
• Автор: Виктор Светиков
• Издательство: ДОСААФ СССР
• Жанр: О войне
• Год: 1988
• ISBN: ISBN 5-7030-0147-1

Николай Островский и Виталий Бонивур, Александр Матросов и Юрий Смирнов, Зоя Космодемьянская и Олег Кошевой... Всему миру известны эти славные имена. И рядом с ними по праву становятся имена многих сегодняшних молодых людей — горячих патриотов Родины и верных интернационалистов. О некоторых из них — доблестных воинах ограниченного контингента советских войск в Афганистане рассказывается в этой книге.

---

Таких замечательных питомцев армейской боевой школы можно встретить в разных наших городах и селах. Золотые парни!

...Обсуждение заявления младшего сержанта Сторожева, как и в свое время сержанта Бетиева, было емким, коротким, но деловым. Выступившие на собрании подполковник Николай Антоненко, майоры Юрий Пиндас, Александр Щербань и лейтенант Раис Садыков выразили единое мнение: Геннадий достоин быть коммунистом.

Товарищи не ошиблись в Геннадии. Я тоже был свидетелем его мужественной солдатской работы. Он вел инженерную машину разграждения по сплошь заминированному полю: подразделение в провинции Пактия очищало проход для афганской части. Идущим впереди саперам с собаками минно-розыскной службы, со щупами и миноискателями найти все, чем напичкали землю душманы, не удавалось. Оставшиеся мины «ловили» тралами боевые машины.

Помню, у небольшого кишлака из-под гусениц ИМР, управляемой Сторожевым, поднялось облако пыли, раздался взрыв, короткий и резкий.

— Ранен? — подбежал к Сторожеву коммунист лейтенант медицинской службы Николай Соколянский.

— Нет, — спокойно ответил Геннадий. — Просто грязью в лицо ударило. Сейчас проморгаюсь...

Вскоре он уже орудовал ключами, что-то кричал, отдавая команды подошедшим ремонтникам — спешил быстрее «вылечить» раненую машину.

Тот день словно еще раз решил испытать младшего сержанта на мужество: уже на подходе к конечной цели ИМР подорвалась на двух минах английского производства, уложенных одна на другую. А вечером на листочке из ученической тетради в клетку Геннадий писал родителям: «Рад сообщить, что меня приняли в ряды ленинской партии. Это большая для меня честь».

Что движет людьми, решившими связать свою судьбу с партией? Высокие ее цели, которые захватывают полностью. Желание активно участвовать в их достижении. А еще, как сказал мне младший сержант Сторожев, быть похожим на таких коммунистов, как майор Юрий Лещенко, капитан Геннадий Семидумов, лейтенант Павел Ремизов, Владимир Саблин...

...Сначала я увидел его издалека: впереди огромного танка с тралом в руке шагал маленького роста человек. Даже показалось смешным — воскресился в памяти эпизод из кинофильма: вышел на прогулку аристократ, идет степенно по дороге, а за ним медленно катится вместительный автомобиль. Но тут — другое. Мне-то хорошо было известно, что в любое мгновение под тралом может рвануть мина. Поднятые взрывом камни, комья земли разнесутся на сотни шагов. А человек находился от машины всего в нескольких десятках метров.

— Володя Саблин, — совсем не по-командирски, а скорее, с отцовской гордостью произнес подполковник Антоненко. Больше Николай Георгиевич ничего не сказал: что, мол, говорить-то, все сами видите.

Признаться, тогда я не понял, зачем такой риск, и не спросил об этом. Когда стал догонять Саблина, он повернулся назад, и на его почти черном от загара лице с обтянутыми скулами блеснула обаятельная улыбка. Предназначалась она молодому механику-водителю боевой машины, напряженно сосредоточившему взгляд на фигуре Саблина. Наверное, офицер для него в те часы, наполненные риском, опасностью, был самым дорогим на свете человеком. Офицер указывал солдату направление движения, так как саперы, очищавшие дорогу с помощью миноискателя, ушли далеко вперед. А своим близким присутствием Владимир ободрял подчиненных. Вот, оказывается, с какой целью совершал «прогулку» лейтенант: он словно говорил необстрелянному еще механику-водителю — вот видишь, я же иду...

Потом мы с Владимиром разговорились. Отвечал он на мои вопросы лаконично. Родился в деревне Коробихе, что в Восточно-Казахстанской области, окончил Тюменское высшее военно-инженерное командное училище имени маршала инженерных войск А. И. Прошлякова. Когда спросил о партийной принадлежности, Владимир неожиданно резко повернулся и сказал удивленно: «Конечно же!» Позже я узнал, что в роте он — партийный секретарь.

И еще была одна встреча с коммунистом Саблиным, которой никогда не забыть. Тогда при переходе через горную речушку, с трудом пробивавшую себе дорогу среди огромных валунов, на фугасе взлетел танк. Его приподняло над камнями и тут же объяло пламенем. Механика-водителя младшего сержанта Хамзу Бердиева выбросило в речку. Товарищи тут же помогли ему добраться до укрытия: вот-вот должен был рвануть боекомплект.

— Там Ляшенко, — прохрипел Бердиев. — Сознание потерял...

А танк уже полыхал вовсю. Жаркие языки огня лизали броню. Идти к нему — опасность смертельная. И тут вскочил Саблин и побежал. Создавалось впечатление, что он слишком уж медлителен. У всех на уме было одно: сумеет ли спасти неутомимого старшего прапорщика Владимира Ляшенко, который мог не спать, чтобы вовремя боевую машину в строй поставить, не есть, лишь бы только его подчиненные были сыты.

Саблин обогнул ревущую в огне машину и исчез из вида. Секунды ожидания казались часами. Наконец увидели, как лейтенант, взвалив на себя великана Ляшенко и ставший под этой тяжестью совсем маленьким, тащит его в укрытие. И даже когда рванул боекомплект, Саблин не дрогнул, спасая товарища. Спустил его к нам, в укрытие, и только тогда спрыгнул сам.

И еще об одном сапере, человеке первого шага, обязательно хочется рассказать. О коммунисте, командире саперной роты капитане Геннадии Семидумове. Мне довелось видеть, как он обезвреживает мину, и я пытался ответить на вопрос: о чем думает Геннадий в эти минуты? О смерти, которая в любое мгновение яркой вспышкой мелькнет перед глазами? О жизни, бурлящей кругом? Наверное, главная его мысль — лишь бы быть живым, сейчас достаточно этого одного счастья. Потом Геннадий поправит меня. Тайна бытия человеческого, скажет он словами одного из русских классиков, не в том, чтобы только жить, а в том, для чего жить. И улыбнется, мол, дитя живет при матери, а солдат при смерти. Ответит и на мой вопрос. Но это будет потом.

А в те минуты Геннадий с нежностью человека, касающегося лица любимой, очищал землю вокруг мины. Даже издалека видно было, насколько он сосредоточен каждой своей клеткой. Ни одного лишнего движения, хотя пот давно уже выступил на его спине, бисером блестел на лбу и щеках.

Мне приходилось наблюдать за действиями хирурга во время операции. Четкость, сдержанность, профессионализм бросались в глаза. Пожалуй, только с ним, хирургом-ювелиром, мастером экстракласса могу сравнить работу сапера.

Но врач-то знает строение человека. Сапер, приступая к разминированию, должен еще изучить, что за штуку придется обезвредить, особенно здесь, на земле Афганистана. Ведь взрывные устройства душманам поступают со всех концов света: обычные, с «сюрпризом», «неизвлекалки», управляемые по радио и по проводам, пластиковые — ничем от пластилина не отличишь, мины в пластмассовых корпусах... И каждую надо точно определить: что собой представляет. Ошибка, понятно, исключается.

На счету Семидумова сто сорок четыре взрывоопасных предмета, уничтоженных им здесь лично (справка взята из представления его к ордену Красного Знамени). Тот, над которым он сейчас «колдовал», был сто сорок пятым.

Статистика — вещь, конечно, хорошая. Но она не всегда справедлива. Бывает, одно разминирование равно десяткам, а то и сотням. Да и не ведут сами саперы такого учета. У них другая «бухгалтерия»: что нового в очередной мине, какой урок извлечь надо. Всякий «сюрприз» — это тоже чей-то ум. Значит, твоя задача — оказаться умнее, сметливее.

А сколько уничтожено всех взрывоопасных предметов на земле Афганистана советскими саперами? Ответа не нашел — просто нет такого учета. Зато нашел другую цифру. Выполняя интернациональный долг в Алжире, наши саперы в свое время обезвредили 1,5 миллиона мин. В Афганистане наши саперы трудятся с неменьшим напряжением.

Взрывоопасный предмет, который обезвреживал теперь Геннадий, назывался тээской (противотанковая мина итальянского производства ТS-6,1). Мина относилась к разряду обычных, но от нее тянулся проводок.

Значит, есть секрет. Такие, как правило, уничтожаются на месте. Капитан решил ее обезвредить, удалив взрыватель.

Душманы установили мину на спуске к арыку, почти у самой кромки воды. Кто бывал в Афганистане, тот знает, какое искусство нужно, чтобы поднять воду в горные кишлаки. Я уже не говорю, сколько труда вкладывается в это. В тоненьком, словно кровеносная жилка, ручейке бьется порой жизнь десятков семей дехкан. За ним бережно ухаживают, охраняют от разрушений как зеницу ока.

О том, что дорога заминирована, старейшинам кишлака сообщили вездесущие бачата (мальчишки), выследившие душманов. Старейшины обратились за помощью к советским саперам. К, ним сейчас же выехал капитан Семидумов со своими подчиненными, а они в роте под стать командиру — сержант Николай Шопин, старший сержант Фердаускас Рахимов, младший сержант Андрей Панихин, ефрейтор Эдуард Еременко, рядовой Олег Орешников и другие. Многие из них имеют боевые награды.