Вики Петтерсон - Аромат теней

• Название: Аромат теней
• Автор: Вики Петтерсон
• Издательство: АСТ
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-051087-0, 978-5-9713-8484-7

«Зодиак» и «Теневой Зодиак».

Тайные общества, веками противостоящие друг другу.

Члены «Зодиака» снова и снова, пытаются спасти мир от сил Тьмы — а с ними ведут непрестанную, безжалостную войну адепты Зла из «Теневого Зодиака».

Так было — и хрупкое равновесие между силами Спета и Тьмы пока что удавалось сохранить.

Но теперь выросла Джоанна Арчер — девушка, в душе которой в равной степени смешались Свет и Тьма.

Она только-только начинает осознавать дремлющую в ней силу — и пока еще даже не подозревает, что от того, на чью сторону она встанет, зависит исход войны между двумя «Зодиаками»…

---

— Джоанна?

— Не могу поверить, что ты следил за мной. — Голос мой хрипел. Я откашлялась, но в горле было сухо и шершаво, и слова словно липли к его стенкам.

Но у него по крайней мере хватило совести говорить виноватым тоном.

— В первый раз получилось случайно. Я был на задании, занимался наблюдением и увидел тебя. Пошел за. тобой, чтобы убедиться, что ты в безопасности, но мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что не того ты ищешь. — Голос его приблизился. — Джо-Джо?

— Мне просто… не спалось, — произнесла я наконец, и это было правдой, хотя и не всей. Большую часть времени мне казалось, что меня кусают тысячи огненных муравьев, забравшихся под кожу. Или словно кто-то разжигает в моей душе огонь. — У меня было ощущение, что что-то должно произойти, но я пойму, что именно, только когда будет уже поздно.

Бен положил руки мне на плечи, чего я бы не потерпела ни от кого другого, и развернул лицом к себе.

— Ты ищешь его, верно? Искушаешь его. Испытываешь. Я так сильно сжала зубы, что заболели челюсти. Какая была отличная маскировка. Вечная бездельница. Богатая ленивая девушка. Признанная паршивая овца в династии Арчеров, та самая, указывая на которую можно сказать: «Видишь? Все деньги в мире не могут купить счастье».

Автор статьи в «Состояния и судьбы» не понял этого, как и Аякс и многие мужчины до него, с которыми у меня были свидания. Никто в моей семье не знал этого. Не знал даже Асаф, который считал только, что я плохо сплю. Никто представления не имел, что это все только маскировка. До настоящего момента.

Я покачала головой.

— Я просто фотографирую.

— А что если ты увидишь его в перекрестие твоего объектива? — осведомился Бен, снова превращаясь в полицейского.

Мне не нужно было спрашивать, кого он имеет в виду. Я встретила его взгляд, как взгляд Аякса, — не мигая. И только для того, чтобы разобраться, каков новый Бен Трейна, заявила:

— Я его убью.

Ответ последовал немедленно:

— Очень хорошо. Есть ли другие долговременные цели? Это заставило меня рассмеяться. Я сама удивилась тому, что могу смеяться. И еще более тому, что Бен смеялся вместе со мной. Куда делся его менторский тон? Где предупреждение, которое должно было последовать? Где утверждение о длинной руке закона? Хотя, конечно, ничего этого мне не нужно. Несмотря на все слова, мои действия всегда были оборонительными. Но, думаю, главная причина того, что мы так легко миновали этот пункт, в том, что тот, о котором мы говорили, и послужил причиной нашей разлуки.

— Долговременные цели? — повторила я, прежде чем покачать головой. — Просто выживание, Трейна. Я просто пытаюсь выжить.

Что не совсем верно.

Бен снова повернулся к окну и посмотрел на город, который мы оба патрулируем. Я присоединилась к нему, прижалась лбом к холодному стеклу и позволила огням внизу слиться в сплошной расплывчатый поток пустоты. В фотографии это называется дрожащим объективом — когда аппарат движется с открытым затвором и изображение расплывается. Обычно это нежелательное явление, за исключением таких моментов.

Мы вместе вглядывались в этот необыкновенный город, в котором больше, чем в любом другом, заметна игра света и тени, пока наконец он не нарушил молчание:

— В жизни должно быть еще кое-что, кроме выживания.

Это не для меня, и уже давно. Но теперь, стоя рядом с Беном, который все знает о моем прошлом и не отступается от меня, я подумала, что может быть… Подняла голову и увидела, что он смотрит на меня. Не просто смотрит, но видит.

Как давно меня никто по-настоящему не видел?

«Лицо у него такое мягкое и понимающее, что кажется почти прозрачным. Вероятно, — решила я, — хорошее отражение моего». Мне так захотелось заполучить это лицо в свой объектив. Поймать момент — и задержать навсегда. Боже, какой прекрасный мужчина.

Я неожиданно застыла.

— Пожалуйста, не говори, что я произнесла это вслух. Бен распрямился и злорадно улыбнулся.

— Произнесла. Сказала, что я прекрасен.

Я в замешательстве отпрянула, но его рука, широкая, твердая и теплая, сжала мое плечо. Он снова повернул меня к себе и держал так — тело, взгляд, мысли.

— Если я прекрасен, — сказал он, придерживая большими пальцами меня под локти, — тогда ты самая ошеломляющая женщина, какую я когда-либо встречал.

Я автоматически нагнула голову, хотя в ушах у меня гудело.

— Моя сестра ошеломляющая, — ответила я, — а я сильная.

— Ты ошеломляющая и сильная, — прошептал он и придвинулся ближе.

Я подняла голову и прижалась к нему. Это было так естественно, хотя пульс продолжал стучать в висках.

— Продолжай.

Губы его оказались рядом, он крепче обнял меня.

— Ты ошеломляющая и сильная, Джоанна Арчер, и я тебя поцелую.

И я точно знала, каков будет вкус. Амброзия. Начало пира. Вода, чистая и прозрачная, после десяти лет засухи. Подходят любые соответствующие клише.

«Какой мазохизм, — подумала я, вздыхая, когда его губы коснулись моих. — Мгновенно снова влюбилась в мужчину, которого старалась десять лет забыть. Есть у кого-нибудь бритва? Плетка-девятихвостка? Старые ржавые гвозди?»

Но это был только первый поцелуй. Первый вкус мужчины, чьи губы и руки оказывались в ожидаемых местах, но неожиданным образом. Первый намек на глубокую страсть, как прикосновение кончиком языка к батарейке, металлический привкус силы, стремящейся ворваться в меня. Великолепие мужчины, чья плоть и клеточная структура перекликаются с моими, но если отбросить биологию, химию и феромоны, которого так приятно ощущать рядом.

— Джо-Джо? — произнес Бен, наконец оторвавшись от меня.

— М-м-м?

Я еще не открыла глаза. Как долго это было? Почему я не понимала, как мне это необходимо? Почему у меня не было этого так долго?

— Ты тискаешь старшего офицера. Я улыбнулась и пошевелила руками.

— Вставишь это в свой отчет?

— Нет, назначу тебе свидание. — Он поцеловал меня в макушку, — Ты ведь никогда не говоришь «нет», верно?

Я отстранилась и посмотрела ему в лицо.

— Я отвергаю твои намеки. Кое-кому я говорю «нет».

— А мне скажешь?

— Нет.

Он улыбнулся, поднес руку к моему лицу и погладил его. Прикосновение было неимоверно нежным. Я не привыкла к обхождению. По правде, я вообще не имела представление об ухаживаниях человека, который и тверд, как гранит, и мягок, как пух. «Как много мне предстоит открыть», — подумала я, поднимая голову, чтобы поцеловать его в шею.

— У тебя на щеке синяк, — заметил он.

Я прижалась к нему и подставила щеку под легкие поцелуи и нежные ласки. Весь мой ум, весь сарказм, вся сдержанность и осторожность — все в объятиях Бена исчезло, я больше не была наследницей империи Арчера, как многие предполагали, или раненым воином, стремящимся к мщению, как с уверенностью утверждал Бен. Я не была и женщиной, борющейся за право называться нормальной — борющейся и проигрывающей, — какой я сама себя считала. Я была просто женщиной. И часто это все, чего женщинам надо.

— Я не думал, что ты захочешь снова меня видеть. — В голосе его звучала боль.

Пораженная, я посмотрела на него, такого непоколебимого, честного, цельного, и на краткий момент разглядела мальчишку, который не имел для всего этого ни опыта, ни сил.

— Я тоже, — призналась я.

— Но ты придешь ко мне на свидание? Я кивнула.

— Завтра вечером? — спросил он настойчиво, словно видел меня в последний раз.

Я снова кивнула.

— Так что же изменилось? Я пожала плечами.

— Теперь я увидела тебя.

И это было правдой. Иногда жизнь так набрасывается на вас. Только что вы смотрели на свое отражение в воде и думали, что оно вам не очень нравится, а в следующую минуту вы оказываетесь вверх ногами в мире, в котором даже знакомые предметы кажутся новыми. Я прижала ладонь к щеке Бена, как только что он проделал с моей, и негромко попрощалась. Это новое и хрупкое начало между нами, и, как молодым родителям, принимающим новую жизнь, нам обоим нужно быть очень осторожными.

Но уходя из «Валгаллы», я улыбалась. Бен приписал мне многие качества, но одно он забыл — гибкость. Я выросла и научилась приспосабливаться к ситуации и к моменту, потому что приходилось это делать. Так я возродилась после нападения в ту ночь. Если бы я не обладала способностью вставать после ударов, то могла бы умереть, лежа в сожженной пустыне лицом вниз.

Именно в таком положении я оказалась почти десять лет назад.

И сегодня, на пороге своего двадцатипятилетия, я решила взглянуть на свой мир по-новому. «Возможно, Бен нрав, — подумала я, все еще ощущая на губах его поцелуй. — Выживание — это правильно и хорошо, борьба за нормальность тоже». Но, может быть, всего этого теперь недостаточно.

3

Я добралась до дома в полночь, точно за двадцать четыре часа до своего следующего дня рождения, и ночная вакханалия, которая и есть Лас-Вегас, по прежнему бушевала — странная помесь между гедонизмом Среднего Востока и замешательством иностранцев. «Полоса», как огненное ожерелье, пролегала от одного конца долины до другого, подобно ярким драгоценным украшениям, надетым на пустынную ночь, и, несмотря на холодный ноябрьский воздух, все улицы, переходы и фуникулеры были забиты туристами. У всех широко раскрытые, полные ожиданий глаза, словно в предвкушении, что в любой момент им на колени свалится пачка денег.