Норма Бейшир - Ангелы полуночи

• Название: Ангелы полуночи
• Автор: Норма Бейшир
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-03180-3

Они встретились в мире большого бизнеса, в мире лжи и интриг, преступлений и предательства. Мужчина, который лишился того, что принадлежало ему по праву. Женщина, у которой отняли то, что было для нее дороже всего на свете. Мужчина и женщина, поклявшиеся отомстить. Их соединила страсть. Страсть друг к другу. Страсть к отмщению. И они готовы на все, чтобы сдержать клятву…

---

– Абби, твой обед остынет.

Она повернулась, увидела мать, стоявшую в дверном проеме, и заметила выражение озабоченности на ее лице.

– Я не голодна, мама.

Мать подошла поближе.

– Папа беспокоится о тебе, и я тоже, – мягко промолвила Лючия, положив руку на плечо дочери. – В сердце своем он все чувствует правильно, только не умеет выразить этого как следует. Он не хочет, чтобы ты страдала.

– Почему это я непременно буду страдать? – Абби посмотрела в глаза матери. – Может, ему кажется, что мне не хватает таланта, чтобы стать художницей?

– Конечно, нет. – Голос Лючии звучал мягко, но настойчиво. – Просто он опасается, что другие не поймут и не оценят твоего дарования так, как мы. Не хочет, чтобы ты разочаровалась.

– И?.. – У Абби возникло ощущение, что мать хочет сказать что-то еще, но не знает, как лучше выразить свою мысль.

– Отец во многих отношениях человек старомодный. – Лючия вздохнула. – По его мнению, семья должна держаться вместе и хранить верность старым традициям. Он не слишком хорошего мнения об их мире.

– О чьем мире? – Абби вопросительно посмотрела на мать.

– О мире богатых людей. Тех, которые ходят в картинные галереи и покровительствуют модным художникам, однако с легкостью могут в любой момент отвернуться от них. Он не доверяет богатым. – Последовала продолжительная пауза. – Твой отец считает, что наш мир более надежен и совсем не так уж плох, а самое мудрое – не пренебрегать им.

– Но я могу стать одной из них, мама! – взволнованно возразила Абби. – У меня есть то, что для этого нужно… Уверена, что есть!

– Не сомневаюсь, моя дорогая, – ответила мать. – Только попытайся понять, Абби, как трудно для нас с отцом отпустить тебя, смириться с тем, что ты будешь так далеко, в незнакомом городе, совсем одна. Там, где мы не сможем защитить тебя. Ты – все, что у нас осталось. После смерти твоего брата… – Она беспомощно пожала плечами.

– Прости меня, мама. – Абби нежно обняла ее, борясь со слезами. – Мне как-то не приходило в голову…

Увлеченная собственными стремлениями и желаниями, она и в самом деле не подумала о том, как мучительно для родителей потерять и второго ребенка. Конечно, ее отъезд в Сан-Франциско нельзя назвать потерей в полном смысле этого слова, как, например, смерть Роберто. Ведь это будет не окончательный разрыв. И все же…

Отказаться от мечты было выше ее сил. Как сделать, чтобы они взглянули на все моими глазами? – спрашивала она себя снова и снова. Как добиться, чтобы они поняли – без этого мне не жить?

* * *

– Я беспокоюсь за Абби, – сказал Тони жене.

Лючия, собирая с потрескавшихся тарелок остатки обеда и выбрасывая их в мусорное ведро, улыбнулась с выражением бесконечного терпения на лице.

– Почему, Тони? Потому что боишься, что она будет страдать, если ее мечты рассыплются в прах? Или потому, что страшишься собственных переживаний, которых не избежать, если она уедет из долины в поисках лучшей доли?

Тони посмотрел на нее долгим взглядом.

– Ты просто видишь меня насквозь, дорогая. – Он печально покачал головой. – Мне понятно, о чем ты думаешь. Дескать, я эгоистичный отец и потому не хочу, чтобы Абби нас покинула. Сплю и вижу, чтобы она вышла замуж за хорошего парня, устроилась здесь, поблизости, где я смог бы любоваться, как растут наши внуки.

– Я вовсе не считаю тебя эгоистом, – мягко ответила Лючия, с нежностью взглянув на мужа. – Напротив, мне кажется, ты любишь нашу девочку даже слишком сильно. Но это ведь не преступление. – Она сняла скатерть с пятнами томатного соуса от тушеной телятины, которую ели за обедом, и убрала в большую корзину у двери. – Я не больше твоего хочу, чтобы она уезжала от нас, и все же… Абби уже взрослая. Ей двадцать лет. Она имеет право жить так, как хочет, в том числе и вдали от нас, если таково ее желание.

– У нее чересчур грандиозные планы, – раздраженно возразил Тони. – Мечты, мечты… Она слишком многого хочет, вот что. А чем выше взлетаешь, тем больнее ударишься, когда придется падать.

Лючия, оставив дела, присела на край стола, глядя на мужа.

– Мне понятны твои чувства, Тони, поверь. И я тоже не хочу, чтобы ей было плохо. Но мы не сможем всегда оберегать ее от превратностей жизни. Она должна сама обрести силу.

– Ее так и тянет в этот чужой мир, совсем не такой, как наш! – Беспокойство Тони, казалось, только усиливалось. – В мир, который может разжевать ее и выплюнуть.

– Ну что же… Если так, тогда Абби надо научиться справляться с ним. – В словах Лючии звучала простая житейская мудрость. – Она сильная, Тони. Если ей не удастся добиться признания… уверена, это не сломит ее.

– Может, ты и права. – Тони Гианнини устало улыбнулся. – В конце концов, она ведь дочь своей матери. – Он потянулся за сигарой и прикурил ее. – Ей бы только еще научиться обуздывать свой горячий нрав.

Лючия положила руку ему на плечо.

– Боюсь, это будет не так-то просто, любимый, ведь Абби также и дочь своего отца, – вздохнула она.

Словно зачарованная Абби бродила по маленькому магазину в Санта-Елене, где продавались принадлежности для рисования. В долину Напа часто приезжали художники, и еще девочкой она не раз со жгучим интересом наблюдала за их попытками перенести на холст красоту здешней благодатной земли. Это было потрясающе! Они выжимали на палитру краски из тюбиков, брали мазок оттуда, мазок отсюда и, смешивая их, получали совершенно новый цвет. Даже сейчас Абби все еще поражалась своей собственной способности создать дюжину различных оттенков одного только зеленого, если это требовалось для точной передачи цветового разнообразия пейзажа. Ей всегда виделась какая-то магия в том, как разные участки луга по-разному отражают солнечный свет. А зеленоватый оттенок вина, совсем не такой, как зелень самого винограда и зелень высокой травы на окрестных лугах? Или вот это – натюрморт, выставленный в магазине. И художнику удалось так верно передать отражение света от шероховатой поверхности яблока, с одного бока ярко-красной, а с другого – бледно-желтой!

Дмитрий Сарнов, учитель рисования в колледже, первым понял и поддержал честолюбивые устремления Абби. Поощряя ее стремление рисовать, он рассказывал о том, как в свое время сам мечтал стать прославленным художником. Во время Второй мировой войны его родители вывезли из Австрии множество замечательных картин, пробудивших в юноше воображение и желание творить, перенося на холст свое собственное неповторимое видение мира. Затем были годы учебы в Школе изящных искусств в Париже, вслед за которыми пришло горькое понимание того, что его таланта недостаточно, чтобы создать себе имя в мире художников.

– Но ты, Абби… ты совсем другое дело. У тебя есть все: и способность видеть, и верная рука, и талант, – внушал ей Сарнов. – Ты достигнешь больших высот и непременно добьешься успеха.

Он учил, поддерживал и вдохновлял девушку. Когда Абби падала духом, он вливал в нее свежие силы, и она снова бралась за кисть. Именно благодаря ему она поверила в себя, без чего невозможно упорно двигаться вперед, к заветной цели…

Очнувшись от своих мыслей, Абби отобрала то, что хотела купить. Тюбики краски – столько, сколько могла себе позволить. Только тех цветов, с которыми она уже экспериментировала. Не имея денег, поневоле научишься расходовать их с толком. На холсты девушка даже не взглянула, поскольку обычно использовала старые белые простыни, обработанные особой клеевой массой из кроличьих костей. Описание этой технологии ей удалось найти в одной из книг по истории искусств.

Поистине, нужда – мать изобретательности, с иронической улыбкой подумала Абби, возвращаясь домой в своем «форде-фэрлейн» 1970 года выпуска. Единственный имеющийся в ее распоряжении мольберт собственноручно сделал отец, когда ей было еще двенадцать лет и у нее только-только начал просыпаться серьезный интерес к искусству. Она рисовала при любом удобном случае, где придется и когда придется, лишь бы была возможность установить мольберт. В работе он, конечно, был не слишком удобен, и это часто сказывалось на результате, но никто никогда не слышал от Абби ни единой жалобы. Она обладала очень ценным качеством – способностью мириться с чем угодно, если знаешь, что это не навсегда. Когда-нибудь у нее будет своя студия, настоящая студия, с тщательно продуманным освещением и всем необходимым для рисования. А может быть, и не только необходимым – кое-что она купит просто так, для удовольствия. Когда-нибудь все эти богатые, влиятельные люди, которые сейчас смотрят на Гианнини сверху вниз, будут драться из-за ее картин. Когда-нибудь, вне всякого сомнения, она добьется у них признания, и своими деньгами они создадут ей репутацию!

Абби никогда не бывала в Сан-Франциско, хотя знала о нем почти столько же, сколько те, кто прожил там всю жизнь. Этот великолепный, волшебный город пленил девочку еще со времен раннего детства. Она читала о нем все, что удавалось достать, прежде всего уделяя внимание миру искусства, но в то же время жадно проглатывала колонки светских новостей в газетах Сан-Франциско. Она внимательно всматривалась в фотографии элегантно одетых, увешанных драгоценностями женщин и в глубине души была уверена в том, что совсем скоро именно они станут ее основными покупательницами. Зачарованный взгляд Абби отмечал все: кто что носил, у кого какая прическа, какие драгоценности надевали днем, а какие – исключительно во время вечерних приемов. Она взяла себе на заметку рестораны, где предпочитали бывать богачи, ведь это так важно, чтобы тебя видели в нужном месте, и то, на каких автомобилях они разъезжали. Все эти мелочи были существенно важны, если Абби Гианнини и впрямь собиралась в один прекрасный день стать в их мире своей.