Сергей Снегов - Язык, который ненавидит

• Название: Язык, который ненавидит
• Автор: Сергей Снегов
• Жанр: Русская классическая проза

---

В качестве примера употребления блатного жаргона прилагаю ироничную «Историю отпадения Нидерландов от Испании», созданную Львом Гумилевым. Я значительно дополнил его легкий, яркий, остроумный рассказ, он стал тяжелее и педантичней, но полнее. В нем представлены самые общеупотребительные словечки лагерно-воровского жаргона. Текст Гумилева дан прописными буквами, мой – в скобках – строчными.

Во втором приложении постараюсь выяснить моральный облик и обстоятельства житейского существования народа по анализу преобладания в его языке слов бранных и критических над словами хвалебными.

Приложение первое Л. Н. Гумилев История отпадения Нидерландов от Испании

В 1565 ГОДУ ПО ВСЕЙ ГОЛЛАНДИИ ПОШЛА ПАРАША, ЧТО ПАПА – АНТИХРИСТ. ГОЛЛАНДЦЫ НАЧАЛИ ШИПЕТЬ НА ПАПУ И РАСКУРОЧИВАТЬ МОНАСТЫРИ. РИМСКАЯ КУРИЯ, ОБИЖЕННАЯ ЗА ПАХАНА, ПОДНАЧИЛА ИСПАНСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО. ИСПАНЦЫ СТАЛИ КАЧАТЬ ПРАВА – НАХАЛЬНО ТАЩИЛИ ГОЛЛАНДЦЕВ НА ИСПОВЕДЬ: (совали за святых чурки с глазами). ОТКАЗЧИКОВ САЖАЛИ В КАНДЕЙ НА ТРЕХСОТКУ, ОТРИЦАЛОВКУ ПУСКАЛИ НАЛЕВО. ПО ВСЕЙ СТРАНЕ ПОШЛИ ШМОНЫ И СТУК. СПЕШНО СТРЯПАЛИ ЛИПУ. (Гадильники ломились от случайной хевры. В проповедях свистели об аде и рае, в домах стоял жуткий звон). ГРАФ ЭГМОНТ НА ПАРУ С ГРАФОМ ГОРНОМ ПОПАЛИ В НЕПОНЯТНОЕ. ИХ ПО ЗАПАРКЕ ЗАМЕЛИ, ПРИШИЛИ ДЕЛО И ДАЛИ ВЫШКУ.

ТОГДА РАБОТЯГА ВИЛЬГЕЛЬМ ОРАНСКИЙ ПОДНЯЛ В СТРАНЕ ШУХЕР. ЕГО ПОДДЕРЖАЛИ ГЕЗЫ (урки, одетые в третий срок). МАДРИДСКАЯ МАЛИНА ПОСЛАЛА СВОИМ НАМЕСТНИКОМ ГЕРЦОГА АЛЬБУ. АЛЬБА БЫЛ ТОТ ГЕРЦОГ! КОГДА ОН ПРИХЛЯЛ В НИДЕРЛАНДЫ, ГОЛЛАНДЦАМ ПРИШЛА ХАНА. АЛЬБА РАСПАТРОНИЛ ЛЕЙДЕН, ГЛАВНЫЙ ГОЛЛАНДСКИЙ ШАЛМАН. ОСТАТКИ ГЕЗОВ КАНТОВАЛИСЬ В МОРЕ, А ВИЛЬГЕЛЬМ ОРАНСКИЙ ПРИПУХ В СВОЕЙ ЗОНЕ. АЛЬБА БЫЛ ПРАВИЛЬНЫЙ ПОЛКОВОДЕЦ. СОЛДАТЫ ЕГО ГУЖЕВАЛИСЬ ОТ ПУЗА, В ОБОЗЕ ШЛО ТРИДЦАТЬ ТЫСЯЧ ШАЛАШОВОК. (На этапах он не тянул резины, наступал без показухи и туфты, а если приходилось канать, так все от лордов до попок вкалывали до опупения. На Альбу пахали епископы и князья, в ставке шестерили графья и генералы, а кто махлевал, тот загинался. Он самых высоких в кодле брал на оттяжку, принцев имел за штопорил, графинь держал за простячек. В подвалах, где враги на пытках давали дуба, всю дорогу давил ливер и щерился во все хавало. На лярв он не падал, с послами чернуху не раскидывал, пленных заваливал начистяк, чтоб был полный порядок).

НО АЛЬБА ВСКОРЕ ДАЖЕ СВОИМ ПЕРЕЕЛ ПЛЕШЬ. ВСЕ ЗНАЛИ, ЧТО ГЕРЦОГ В ЗАКОНЕ И ЛАПУ НЕ БЕРЕТ. НО КТО-ТО СТУКНУЛ В МАДРИД, ЧТО ОН СКУРВИЛСЯ И ЗАКОСИЛ КАЗЕННУЮ МОНЕТУ. АЛЬБУ ЗАМЕЛИ В КОРТЕСЫ НА ОБЩИЕ РАБОТЫ, А ВМЕСТО НЕГО НАРИСОВАЛИСЬ АЛЕКСАНДР ФАРНЕЗИ И МАРГАРИТА ПАРМСКАЯ – (два раззолоченных штымпа), РЯДОВЫЕ ПРИДУРКИ ИСПАНСКОЙ КОРОНЫ.

В ЭТО ВРЕМЯ В АНГЛИИ ПОГОРЕЛА МАРИЯ СТЮАРТ. МАШКЕ СУНУЛИ ЛИПОВЫЙ БУКЕТ И ПУСТИЛИ НА ЛУНУ. ДОХОДЯГА ФИЛИПП II ПОСЛАЛ НА АНГЛИЮ НЕПОБЕДИМУЮ АРМАДУ (но здорово фраернулся. Гранды-нарядчики филонили, поздно вывели Армаду на развод, на Армаде не хватило пороху и баланды. Капитаны заначили пайку на берегу, спустили барыгам военное барахлишко, одели матросов в локш, а ксивы выправили на первый срок, чтоб не записали промота. Княжеские сынки заряжали туфту, срабатывали мастырку, чтоб не переть наружу). В БИСКАЙСКОМ МОРЕ АРМАДУ ДРАЛА ПУРГА. МАТРОСЫ ПО ТРОЕ СУТОК НЕ КИМАРИЛИ, ПЕРЕД БОЕМ НЕ ПОКИРЯЛИ. АНГЛИЙСКИЙ АДМИРАЛ ИЗ СУК СТЕФЕНС И ЗНАМЕНИТЫЙ ПОРЧАК ФРЕНСИС ДРЕЙ РАЗЛОЖИЛИ АРМАДУ, КАК БОГ ЧЕРЕПАХУ. ПОЛОВИНА ИСПАНЦЕВ НАТЯНУЛА НА ПЛЕЧИ ДЕРЕВЯННЫЙ БУШЛАТ, ОСТАВШИЕСЯ ПОДОРВАЛИ В ХОВИРУ.

ГОЛЛАНДЦЫ (обратно зашуровались) И ВУСМЕРТЬ ПОКАТИЛИСЬ, КОГДА ДОТЫРКАЛИ ПРО АРМАДУ. ИСПАНЦЫ ЛЕПИЛИ ОТ ФОНАРЯ ПРО ПОБЕДУ, НО ИМ НЕ ПОСВЕТИЛО ССУЧЕННЫХ СТАНОВИЛОСЬ МЕНЬШЕ, ЧЕСНОКИ ШЕРУДИЛИ РОГАМИ. ГОЛЛАНДЦЫ ВОССТАЛИ ПО НОВОЙ, А МАРГАРИТА ПАРМСКАЯ И АЛЕКСАНДР ФАРНЕЗЕ СМЫЛИСЬ ВО ФЛАНДРИЮ, ГДЕ НАРОД КЛАЛ НА ЛЮТЕРА.

ТАК ВЛАДЫЧЕСТВО ИСПАНЦЕВ В ГОЛЛАНДИИ НАКРЫЛОСЬ МОКРОЙ…

Приложение второе О «тонком строении» обыденного языка

В химических науках есть термин «тонкое строение». Когда-то господствовала теория, что каждое вещество состоит из одинаковых молекул, как здание из равноценных кирпичей. Например, вода – конгломерат двух атомов водорода и одного атома кислорода – H2O – и этим все сказано о ней, ибо все молекулы между собой равны. Потом химики установили, что некоторые молекулы несут электрические заряды, что вокруг этих молекул, ионов, сгущается много других. Прежнее представление о веществе, состоящем из множества одинаковых молекул, равномерно натыканных в пространстве, отвергнуто. Вещество образовано облаками молекул и пустотами между ними. Такое строение названо тонким, хотя верней его назвать строением сложным. Простое вещество – вода, оказалось, имеет очень тонкую, то есть очень сложную структуру. В ней трехатомные молекулы слипаются в кучки молекул, в ней – обыкновенной воде имеются такие сочетания, что больше характерны для льда, а не для жидкости, – молекулярные разновидности льда содержатся даже в паре. Таким представляется ныне сложнейшее строение воды.

Человеческий язык относится к структурам, имеющим гораздо более «тонкое» строение, чем материальные вещества. Он не только состоит из неоднородных словесных образований, но и демонстрирует определенное иерархическое строение. В нем отчетливы слова главные и второстепенные, слова командующие и подчиненные, слова определяющие и дополняющие, слова сильные и слова слабые, слова абсолютно необходимые и необязательные, слова второ- и третьестепенные, привешиваемые к основным, как мелкие украшения и детали. В языке слова сгущаются вокруг основных, вершинных, определяющих своей первенствующей выразительностью свое окружение – слова, примыкающие к ним, составляющие как бы свиту. Когда тридцать с лишком лет назад в «Новом мире» печаталась моя повесть «Взрыв», Александр Трифонович Твардовский говорил мне, что как имени Господа нельзя произносить всуе, так нельзя частить и словами сильными, они должны произноситься редко, ибо впечатление от каждого из них много больше, чем от десятка обычных, менее выразительных слов. «Мне как-то Фадеев сказал, – говорил Твардовский, указывая, что я напрасно дважды повторил очень сильное слово, – что если ты, Саша, в первой главе трехтомного романа напишешь, что кто-то перднул, то снова этого слова повторять нельзя, ибо и без него вонь пойдет по всем трем томам.»

Неравноценность слов, их иерархическая взаимоподчиненность является не только анатомической картиной современного языка, но отражает его историческое движение: все зарождение и развитие речи выражено в нынешнем взаимодействии отдельных слов и разделов речи. Уверен, что язык возник как указания на вещи, как обозначение вещей. Не столько крик и междометие импульсивные выражения эмоций – являются началом языка, как именно потребность в различении окружающих объектов. Речь возникла как фиксация многообразия внешнего мира, как выражение его материальной вещности. Все древние слова и словосочетания выражают эту вещную природу языка, составляющую его изначальную сущность и естественное назначение. Слово «речь» в русском языке означает разговор, взаимный обмен словами, а в украинском, сохранившем более древностей, рич – просто предмет, вещь. И в русском раньше для обозначения торжественной речи, что-то показывающей, в чем-то убеждающей, применялось слово «вещать», то есть демонстрировать вещи, изначально лежащие в сути слова. Мы и сейчас говорим об ораторе – он держит речь – и это напоминает об исконном манипулировании вещами. А вождь племени или шаман выходил к народу увешанный разными предметами – и тем самым держал перед народом очень содержательную речь, хотя не произносил ни звука. Сановник, увешанный лентами или орденами, или современный генерал, забронированный наградными колодками, тоже молча держит перед зрителями речи в их первоначальном смысле. Слово – обозначение вещи, таково его изначальное историческое значение.

Слово существительное в силу этого является не только формально первой частью в современной структуре языка, но и генетически первой. Именно со слова существительного исторически начинался сам язык. И второй стадией в развитии языка, столь же очевидно, должен был стать глагол, то есть обозначение действия, которое можно совершить с предметом либо которое само совершается в предметном мире. Современному человеку обсервирование окружения куда свойственней, чем активное барахтанье среди предметов. Мы в нашей интеллектуальной взрослости не столько деятели мира, как созерцатели его. Созерцание природы и людей – важнейшая особенность мышления, оно не так толкается о вещи, как пристально вглядывается в них, наблюдает их, отыскивает порядок в их хаотическом мельтешении. Но первобытное мышление, творившее язык, не углублялось во второстепенности, а ухватывалось за самое яркое, самое выразительное, самое важное для понимания мира и искусства обращения с ним. Так совершенствуется язык: фиксация окружающего превращается в речь об окружающем – со словом существительным сращивается глагол.