Дмитрий Липскеров - Демоны в раю

• Название: Демоны в раю
• Автор: Дмитрий Липскеров
• Жанр: Современная проза

Роман «Демоны в раю» Дмитрия Липскерова, если кратко, можно определить одним словом — мощный. Мощный во всем: в сюжете, его неподдающейся анализу энергетике, особой, неповторимой стилистике. Это бесконечно талантливый сплав реалий нашей жизни — достаточно жестких и жестоких, философской глубины — предначертанность жизни и наивное «незнание» человека и пронзительной остроты чувств — не только в любви, но и в пороке, страсти и слабости человеческой. И при этом необычайно тонкий юмор в изображении персонажей, сравнениях и образах.

---

— Почему она без глаз, Мамонт? Почему?

Слон на «Мамонта» не обижался, все равно ответа на вопрос не знал, плакать ему не хотелось, а потому он распрощался с соотечественником, получив от того на прощание визитную карточку, на которой утверждалось, что Валера — руководитель группы компаний «Гамма».

Слон ничего не знал про «Гамму»…

Из Швейцарии Слон выслал Кристине Егоровне депозитную карточку VISA, а по телефону разъяснил супруге, как пользоваться пластиком.

— Вам этих денег надолго хватит, — пояснил он.

— Ты вернешься? — роняя слезы на грязный московский иол, взывала Кристина Егоровна.

— Конечно, — воодушевленно отвечал Слон. — Ведь вы — моя семья!

— Мы тебя тоже любим, — услышал он голос почти взрослой Нинки и сам чуть не расплакался…

Вторую карточку Слон отправил в Запорожье матери. Он никак не мог дозвониться ей, чтобы объяснить, как пользоваться пластиковыми деньгами.

Через месяц он получил письмо от соседей, в котором сообщалось, что его мать умерла. Она долго страдала перед смертью в недавно открытом итальянцами хосписе и была похоронена на деньги собеса… В письме также была возвращена карточка VISA.

Смерть матери была столь неожиданной для Слона, так мощно он переживал ее внезапный уход за государственные деньги, что даже сходил впервые в жизни в церковь, где вдоволь поплакал.

А потом они трудились с молодым Штефнером, как лошади.

Дядя Даниэла постарался сделать общеевропейский пиар своему племяннику, и надо отметить, это ему удалось прекрасно. Вскоре после начала проекта вся Европа узнала, что будет вскоре пользоваться деньгами, изобретенными и произведенными молодым человеком двадцати лет.

Сие не было совсем правдой, так как проект продлился почти десять лет, прежде чем первые еврики были утверждены быть в ближайшие годы посредниками между обменом товарами. Но к этому времени Даниэлу Штефнеру исполнился тридцать один год, а работа была лишь в самом начале.

— Ты должен понимать, — втолковывал Слон партнеру. — Этот проект — одноразовый! Более такого в жизни не случится! На нашем веку никакие страны не объединятся в другой экономический блок! Нам повезло так, как никому из мира художников и граверов не повезет никогда!

Штефнер все прекрасно понимал сам. Макеты были сделаны, а потому он все чаще стал выказывать Слону недовольство за дурацкие нравоучения. Даниэл был готов к самостоятельной жизни, а потому мучил престарелого дядю уговорами кинуть русского в конце дороги. Михаэль Рознер был человеком старой школы и воспитания, а потому, когда Слона отставили от дела, глава Центробанка Австрии, уже заработавший на производстве евро более ста миллионов, в прощальном разговоре передал Слону чек на пять миллионов долларов.

— Вот негодяй! — сокрушался Слон предательству.

— Все хорошо! — успокаивал русского партнера дядя. — Ведь все так и было договорено! Вы — инкогнито!

— А высшие награды? — вскинулся Слон.

На следующей неделе вы посетите ряд посольств европейских стран! Наши договоренности будут соблюдены в точности…

И действительно, через пять дней на груди Слона сверкали высшие награды Франции, Италии и Германии.

Вручения наград были обставлены так скромно, как будто награждали самого засекреченного разведчика.

Посол Франции не удержался и спросил, что за такая интересная награда у Слона на лацкане рядом с орденом Почетного Легиона?

— Орден Двуречья! — с гордостью пояснил Слон. — Высшая награда Ирака!

Посол был крайне удивлен и все гадал потом — кто этот русский, удостоенный высших европейских наград, да еще и иракским орденом в придачу?.. Сам посол был знаком только с двумя русскими, столь же титулованными, — великими Ростроповичем и Башметом. Но даже у тех не было иракской награды.

«Who is mister Slonov?»[11] — спрашивал он себя.

До самой смерти он так и не нашел ответа на этот вопрос.

— Полетели домой! — позвал Слон Алика Ровермана, набрав его номер телефона.

— Куда домой? — не понял бывший переводчик.

— Куда-куда! В Россию! Чужбина — ад, Отечество — рай!

— Так я… — замялся Алик. — Так у меня немецкое гражданство как пять лет…

— Какая разница! — посмеялся Слон. — Полетишь немцем!

— У меня здесь Марик в подготовительную школу ходит!

— Какой Марик?! В какую школу?!

— И Марочка беременная на шестом месяце!

Слон ничего не понимал.

Алик, ты чего это?.. Не понимаю. Что говоришь-то?!

Ну так десять лет прошло… Я здесь прижился…

До Слона дошло.

— Сколько же мы с тобою не виделись, Алик?

— Так лет восемь уже…

Слон несколько минут молчал в трубку. Потом спросил:

— У тебя все хорошо, Алик?

— Спасибо, все хорошо!

— А с деньгами?

— Здесь сейчас много туристов… Я и с олигархами работал переводчиком! Знаете Березовского?.. А Ханова?.. С Крановым пришлось… Хамский человек!.. С Авеном Петром…

Он еще про много чего щебетал незначащего, а Слон всеми мыслями, всем существом своим был уже в России…

Внезапно гравер подумал, что просрал жизнь…

— Прощай, Алик!

— Прощайте, господин Слонов!

Его арестовали на границе.

Русские пограничники самые злые пограничники в мире. Злее только белорусские. И те, и другие высочайшие профессионалы. Мимо них и мышь с недозволенным не проскочит!

Не проскочил и Слон.

Прапорщик Тюрина, женщина, тратящая большую часть зарплаты на то, чтобы из жгучей брюнетки превратиться в блондинку, приняла паспорт Слона обыденно. Но уже через секунду ее острый глаз обнаружил, что паспорт просрочен на несколько лет и принадлежит еще Советскому Союзу, который остался в истории. А вот гражданин той, принадлежащей истории, страны явился вдруг не запылился.

— Чагой-то вы? — спросила.

— Да вот, так, — ответил Слон.

— А в консульстве в Берлине чего паспорт не поменяли?

Слон с улыбкой пожал плечами. Мол, вот такой вот я растеряха.

— Простите меня, — попросил он.

— Так вы что, из Запорожья? — почему-то вскричала прапорщик Тюрина.

— Из Запорожья, — подтвердил Слон.

— Так это другая страна!

— И что?

— Во, хохлы, обнаглели!

Прапорщик Тюрина заблокировала Слону выход и нажала на тревожную кнопку.

Далее Слон почти сутки находился в отделении милиции аэропорта Шереметьево. У него забрали все наличные доллары, как сказали, «на хранение», пару раз дали за что-то по почкам. Позже пояснили, что за подделанные визы.

Менты забыли отобрать мобильный телефон.

Он набрал номер друга.

— Это я, — сказал.

— Слоняра! — обрадовался Кран. — Ты где, дружище?

— Меня арестовали в Шереметьево.

— Как арестовали! За что? Моего друга арестовали!!!

— Что-то с документами…

— Да я сейчас Божайло жопу порву!!!

На этом месте менты и телефон отобрали. На сей раз попробовали на прочность печень.

Печень у мужика оказалась крепкой.

Уже через семь минут камеру собственноручно открыл начальник службы безопасности аэропорта. Довольно мило улыбаясь, он просил извинить за некомпетентность своих сотрудников, обещал принять меры и пригласить господина Слонова проинспектировать эти принятые меры.

— Кофе? — предложил.

— Пусть милиционеры деньги отдадут и телефон.

Начальник СБ аэропорта рявкнул так, что сотрясло весь аэропорт.

Менты отдали только мобильник, бабки зажали. После, когда закруглились с крутым, поделились долларами с начальником СБ.

Кран встречал друга на «шестисотом» бронированном.

Они минут двадцать обнимались и повизгивали от счастья, как будто детьми были. Даже автоматчики из сопровождения смущенно улыбались и отводили в сторону глаза.

А потом они пропьянствовали целую неделю, не вылезая из бардаков, кугя в казино, нарушая общественный порядок разбитной Москвы.

Вместе с ними разделял все их игры некий парень, которого Кран звал Пловцом.

— Кто это? — поинтересовался Слон.

— Бывший муж моей жены! — ответил друг.

А через месяц случился август 1998 года.

Пловца прогнали, а Слон сам отошел в сторону, давая возможность Крану прийти в себя. Как раз в это время он и вспомнил о Кристине Егоровне. А также захотел увидеть дочь свою Нинку.

Встреча была столь бурной и радостной, как будто Слон был примерным отцом и семьянином, вернувшимся из длительной командировки.

Четырнадцатилетняя Нинка выросла невероятной красавицей и все обнимала объявившегося отца, а Слон от этих объятий содрогался, как от ласк взрослой женщины. Осекал себя с трудностями.

Кристина Егоровна не помолодела, но следила за собой благодаря карточке VISA… Потихонечку наладилась семейная жизнь…