Джон Ле Карре - Звонок покойнику (Звонок мертвеца)

• Название: Звонок покойнику (Звонок мертвеца)
• Автор: Джон Ле Карре
• Издательство: Интердайджест
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1993

 "Цель оправдывает средства" - по этой формуле живут и действуют герои романов английского писателя Джона Ле Карре. Бывший дипломат, не понаслышке знакомый со спецификой работы секретных служб, автор вводит читателя в скрытый от посторонних глаз мир, обитателей которого постоянно подстерегает смертельная опасность. Здесь выживает тот, кто для достижения цели не останавливается ни перед чем. Но даже выбравшись из зоны "высокого напряжения", бывший агент не может быть спокоен за свою жизнь: ее в любой момент может оборвать пуля, посланная "своими".

---

– Но ведь этого не может быть. Он написал письмо в десять тридцать. А что же произошло между восемью и десятью тридцатью?

Мендель взял старый кожаный портфель без замка, который, как подумал Смайли, походил на бухгалтерскую книгу, достал из него желтую папку и протянул Смайли.

– Вот факсимиле письма. Шеф сказал, чтобы я вам передал копию. Оригинал послали в МИД, а другую копию – Марлен Дитрих.

– А она здесь при чем?

– Прошу прощения. Так мы называем вашего советника. Этим прозвищем его называет вся спецслужба. Извините еще раз.

Это великолепно, подумал Смайли. Нет, действительно великолепно. Он открыл папку и начал просматривать дубликат. Мендель продолжал:

– Впервые вижу, чтобы человек, который собирается покончить с собой, напечатал последнее письмо на машинке. И, к тому же, с числом. Хотя подпись, кажется, подлинная. Я ее сравнивал в комиссариате с квитанцией на утерянные вещи, которую он когда-то подписывал. Они абсолютно идентичны. Письмо, скорее всего, было отпечатано на портативной машинке. Так же, как и анонимный донос. Однако подпись была разборчивой: подпись Феннана. Вверху страницы – адрес, а внизу – время: десять тридцать вечера.

«Уважаемый сэр Дэвид.

Все обдумав, я решил уйти из жизни. Я не хочу провести остаток жизни в атмосфере подозрения. Я отдаю себе отчет в том, что моя карьера окончена и что я – жертва продажного информатора.

Искренне ваш, Сэмюэл Феннан».

Нахмурив брови, плотно сжав губы, Смайли перечитал эти строки несколько раз. Мендель спросил:

– Как вы это узнали?

– Что?

– Что этим утром был вызов из центральной?

– Так случилось, что я подошел к телефону. Я думал, это меня. Но это была центральная. Я сразу не понял. Я решил, что вызывают миссис Феннан. Я спустился вниз, чтобы ей сообщить.

– Спустились?

– Да, у них телефон в спальне. Фактически это кабинет… Миссис Феннан долгое время была прикована к постели, и после этого они ничего не меняли в комнате, я полагаю. На первый взгляд, это скорее кабинет, чем спальня: книги, пишущая машинка, рабочий стол и так далее.

– Пишущая машинка?

– Да, портативная. Как мне кажется, письмо было напечатано на ней. Понимаете, когда я поднял трубку, я и предположить не мог, что вызывают миссис Феннан.

– Почему?

– Она мне говорила, что страдает бессонницей. И даже мрачно пошутила по этому поводу. Я посоветовал ей отдохнуть, на что она ответила: «Мое тело и моя душа вынуждены терпеть друг друга двадцать часов в сутки. Мы уже и так живем дольше остальных». И добавила, что сон – это роскошь, которой она лишена. В таком случае зачем бы ей понадобилось заказывать вызов на восемь тридцать?

– А зачем мужу или кому-либо другому понадобилось заказывать вызов на это время? Ведь это время завтрака.

– Точно. Меня это тоже заинтриговало. Мне известно, что министерство иностранных дел начинает работать в десять часов. Даже если предположить, что Феннан проснулся в восемь тридцать, ему надо было еще успеть одеться, побриться, позавтракать и сесть в поезд. Вообще-то жена могла его разбудить.

– Вполне возможно, что она лгала, говоря о бессоннице. Женщины часто сетуют на бессонницу, на мигрень и тому подобное. Это один из способов показать, какие они нервные и чувствительные. Хотя в большинстве случаев это блажь.

Смайли покачал головой.

– Нет, заказать вызов она не могла, так как вернулась только в двадцать два сорок пять. Впрочем, если допустить, что она неправильно указала время своего возвращения, она не могла бы подойти к телефону, не заметив труп мужа. И не говорите мне, что, обнаружив труп, она первым делом поднялась на второй этаж и позвонила на телефонную станцию, чтобы заказать вызов на раннее утро.

Какое-то время они молча пили кофе.

– И еще, – сказал Мендель.

– Ну?

– Вы согласны, что его жена вернулась из театра без пятнадцати одиннадцать?

– Она это утверждает.

– Она ходила одна?

– Не знаю.

– Держу пари, что нет. Держу пари, что она вынуждена была по этому поводу сказать правду и что она сама напечатала время на письме, чтобы обеспечить себе алиби.

Смайли вспомнил Эльзу Феннан, ее гнев, ее покорность судьбе. Говорить о ней в таком тоне ему показалось нелепым. Нет, это не она. Нет.

– Где нашли тело?

– У лестницы.

– У лестницы?

– Да, он лежал навзничь в передней, а пистолет под ним.

– А записка? Где она была?

– Рядом на полу.

– Еще что-нибудь?

– Да, чашка какао в гостиной.

– Понятно. Феннан решил покончить с собой. Он заказывает вызов на восемь тридцать, готовит какао и относит его в гостиную, поднимается наверх и печатает прощальное письмо, затем спускается, чтобы убить себя, и по рассеянности забывает выпить какао. Все складывается очень мило.

– А что, разве не так? Кстати, не позвонить ли вам в вашу контору?

Смайли двусмысленно посмотрел на Менделя.

– Вот и конец старой дружбе, – сказал он.

Направившись к телефону-автомату, висевшему у двери с надписью «Служебный вход», он услышал, как Мендель пробормотал:

– Держу пари, что то же самое вы говорите всем.

Смайли с улыбкой набрал номер Мастона. Мастон хотел его немедленно видеть. Он вернулся за столик. Мендель помешивал вторую чашку кофе с таким видом, будто бы эта операция требовала максимума внимания. Он жевал большой пирожок. Смайли остановился напротив него.

– Я должен вернуться в Лондон.

– Ну что ж, тогда волк останется в овчарне. (Он резко повернулся к Смайли.) Или я ошибаюсь?

Он говорил сквозь зубы, не переставая жевать.

– Если Феннан был убит, ничто не помешает газетчикам узнать об этом деле… Я полагаю, что это не понравилось бы Мастону. Он предпочел бы самоубийство, – добавил он как бы для себя. – Как бы там ни было, мы должны допустить такую возможность.

Смайли молчал. Он уже слышал, как Мастон разбивает его подозрения раздраженным смешком.

– Я ничего не знаю, – произнес он. – Я действительно абсолютно ничего об этом не знаю.

Надо возвращаться в Лондон, думал Смайли. В сверкающие палаты Мастона. И снова круговерть подозрений и упреков. И все то же нелепое отгораживание от человеческой трагедии тремя страницами отчета.

Снова пошел дождь, теплый и назойливый, и Смайли успел промокнуть по дороге в комиссариат. Он снял пальто и бросил его на сиденье машины. Смайли с облегчением покидал Уоллистон, несмотря на то, что ему предстояло вернуться в Лондон. Повернув на автостраду, краешком глаза он заметил силуэт Менделя в мокрой бесформенной шляпе, потемневшей от дождя, который упорно двигался своим тяжелым шагом к вокзалу. Смайли даже не подумал предложить подвезти его в Лондон и теперь упрекал себя за отсутствие предупредительности. Мендель, безразличный к щекотливости ситуации, открыл дверцу и сел в машину.

– Повезло, – заметил он. – Я боюсь поездов. Вы едете на Кембриджскую площадь? Вы можете меня подбросить до Вестминстера, а?

Автомобиль тронулся. Мендель вытащил старый зеленоватый кисет и свернул сигарету. Он поднес ее к губам, передумал, протянул Смайли и зажег ее своей необычной зажигалкой, которая выбросила громадное голубое пламя.

– У вас раздосадованный вид.

– Еще бы.

Молчание. Мендель продолжал:

– Беда всегда приходит оттуда, откуда не ждешь.

Они проехали семь или восемь километров, и Смайли остановил машину на обочине.

– Вы не будете возражать, если мы вернемся в Уоллистон?

– Неплохая мысль. Поедем расспросим миссис Феннан.

Смайли развернулся и медленно поехал по дороге в Мэрридэйл Лэйн.

Оставив Менделя в машине, он проследовал хорошо знакомой вымощенной гравием дорожкой.

Она открыла дверь и молча пригласила его войти в салон. На ней было то же платье, и Смайли спрашивал себя, что она делала после того, как он оставил ее.

Может быть, она бродила по дому или неподвижно сидела в гостиной? Или в комнате с кожаными креслами? Как она представляет себя вдовой? Осознала ли она уже до конца то, что с ней произошло, или она в том состоянии скрытого возбуждения, которое быстро сменяет траур? Может быть, она смотрелась в зеркало, безуспешно пытаясь заплакать, увидеть волнение, ужас, написанные на лице?

Ни он, ни она не садились – оба инстинктивно избегали повторения утреннего разговора.

– Я очень сожалею, что мне снова проходится вас беспокоить, миссис Феннан; но есть вопрос, который я должен был вам задать.

– Я думаю, это по поводу звонка, звонка из центральной?

– Да.

– Я так и знала, что это вас заинтригует. Женщина, страдающая бессонницей, которая просит, чтобы ее разбудили ранним утром.

Она старалась говорить непринужденно.

– Да. Я должен признаться, что мне это показалось странным. Вы часто ходите в театр?