Артур Баневич - Похороны ведьмы

• Название: Похороны ведьмы
• Автор: Артур Баневич
• Жанр: Фэнтези

Приключения чароходца Дебрена из Думайки – ДОСТОЙНОГО НАСЛЕДНИКА ведьмака Геральта – ПРОДОЛЖАЮТСЯ! Первый попавшийся заказ, за который он берется, вконец поиздержавшись, только КАЖЕТСЯ простым… в реальности же дело о запоздалом погребении графини-ведьмы, три месяца назад обращенной в камень, сулит немало НЕОЖИДАННОСТЕЙ… Надежная и хорошо оплачиваемая работа в славном городе Фрицфурде, известном своим телепортом, превращается в СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНОЕ расследование, во время которого Дебрену предстоит сделать ТО, ЧЕГО НЕ СОВЕРШАЛ ДО НЕГО ни один чароходец…

---

Его изумило то, что он почувствовал. Мягкий, покрытый гусиной кожей лед.

– Ничего страшного, – услышал он приглушенный голос и вздрогнул, но пальцев не убрал.

– Я тебя разбудил? Прости. У тебя ужасно холодные ноги.

– Я вообще вся холодная. – Она не пошевелилась, не пыталась отодвинуться. – Рядом со мной ты не согреешься. Так что лучше убери руку. Только попусту теряешь тепло.

– Согласен, попусту. – Он не отнял руку, хоть и не пытался делать ничего больше, только держал ее там, где она была. – Мы плохо лежим, княжна. Не пойми меня неверно, но нам надо держаться ближе. Рядом теплее.

– И веселей, да? – Она, кажется, усмехнулась. – Вон там у тебя Ганус. Облапай его, если так уж хочется.

– На нем кое-что есть, да и жира побольше, чем у тебя. Но ты права. Ляг между нами. Ганусу тоже прижаться не помешает.

– Лезть между двух мужиков? Я бы от стыда померла. Даже у мамы Дюннэ мало какая девка на подобное согласилась бы, хоть платили здорово.

– Ленда, я не шучу. Насколько я понимаю, ты хочешь здесь еще немного посидеть, а жечь костер не собираешься. Сейчас пока еще тепло, но будет все холодней. В том, что на тебе надето, ты полудня не дождешься.

– Тебя это волнует? Освободишься. Во Фрицфурд вернешься, на теплый пол.

– Мы можем вернуться во Фрицфурд вместе, – сказал он, глядя в покрытый ветками потолок. Потом ждал. Долго. Думал даже, что она заснула. Но нет, она не спала.

– Не знаю, стоит ли тебе верить. Но даже если стоит, если ты друг, а не враг, то запомни раз и навсегда: ничего, кроме дружбы, я тебе предложить не могу. Понимаешь? Ничего больше.

Теперь ждать пришлось ей. Недолго. Собственно, он давно знал, что услышит нечто подобное. Конечно, старался не думать об этом, но знание в нем было.

– Понимаю. Ничего больше. Хорошо, Ленда. Спасибо, что ты поставила вопрос открыто. Разреши, и я его поставлю. Если уж мы договорились о дружбе, то перестань лежать головой к двери. Еще войдет кто-нибудь и тебе ум-разум растопчет. Да и подумает вдобавок, что попал в колоду желудей, ляг по-человечьи, подружка. Я тебе ничего неприятного не сделаю, а Ганус уж скорее всего и не сможет.

Она фыркнула и приподнялась на локтях, чтобы бросить на него злой взгляд.

– Ты, зазнавшийся глупец, думаешь, я из страха перед твоим срамом так лежу? Осмотрись получше! Плечом к плечу втроем мы в этой норе хрена с два уместимся!

Она была права. Но не совсем.

– Рассуждаешь как баба. – Он одарил ее вызывающей усмешкой. – Исходишь из неверной посылки, что спать можно только на спине.

– А какое отношение пол имеет к… – Она не договорила. – Дьявольщина, помолчи! Предпочитаю не слышать. Не то еще тебе по зубам дам и вторую ногу себе испорчу.

– А ты не бей. Рубашка у тебя слишком коротка, чтобы друга в ней пинать. Ну так как, укладываемся по-новому?

– Отвянь!

– Ну-ну. – Он вздохнул, немного подумал. – Огонь разжигать не будешь?

– Чтобы они нас унюхали? И не подумаю.

– Тогда лезь в середину. То, что ты о жизни с трупом говорила, тебя тоже касается. Если ты тут помрешь, то создашь мне проблемы.

– Не помру.

– Можешь лежать, как сейчас, по собачьей моде нюхая наши ноги. Какое мне дело? Но посредине.

– Ты меня с суками не равняй, ладно? Не то встану и так разогрею, прививая тебе хорошие манеры с помощью топорища!

– Я о кобелях говорил, а не о суках. В друзьях я привык мужскую натуру замечать, а поскольку мы договорились быть друзьями…

– Ни о чем мы не договорились! – сердито крикнула она. – Я сказала "если". Если ты мне не враг, не лжец и не подлый предатель, то, возможно, когда-нибудь мы в лучшем случае станем друзьями. И никем больше. Именно в этом "никем" заключался смысл моего заявления, а не дружба. Потому что до дружбы со мной ты даже и не на полпути еще, чароходец зазнавшийся.

– Твое непонятное упрямство заставляет меня задать невежливый вопрос. Для начала хочу отметить, что ответ, каким бы он ни был, скорее всего ничего меж нами не изменит. Я так думаю. Потому что я тебя люблю за то, какая ты есть и что делаешь, а не за то, кто тебя зачал и родил.

– Э?.. – Она снова приподнялась, подозрительно глянула ему в лицо. Дебрен обнаружил еще одно достоинство в рубашке Крблика. Будучи длинной, она не была слишком просторной и прекрасно облегала девичью грудь. Картина вызывала боль, но боль приятную.

– Ты сирена, Ленда? Ну хотя бы наполовину? Или по какой-то из бабушек?

Он ожидал, что сейчас получит по носу обернутой портянкой ногой. Но вместо того чтобы ударить, она задумалась. Кажется. Было темно, и из-за капюшона ее лица видно не было.

– Нет, – сказала она наконец. – Что еще тебя интересует?

– Это не пустое любопытство, – объяснил он. – Есть вещи, о которых я спрашиваю, хоть даже еще и не на полпути. Но чтобы пройти эту вторую, большую половину пути, мы оба должны остаться в живых. Отсюда и мой интерес. Если б в тебе была холодная сиренья кровь, то мне не приходилось бы беспокоиться, что ты себе отморозишь почки и легкие. И ребенка.

– Что-что?

– Я не хотел затрагивать эту тему, потому что заставлять волноваться друга, даже половинчатого, мне вовсе не в радость. А ты из западной части мира ведешь свой род, хранящий традиционные ценности, где на бабу не то что с ребенком, но даже просто без венка со смаком выливают ночные вазы.

– Ты знаешь о ребенке? – спросила она каким-то безразличным тоном. – Каким чудом?

– Пекмут говорил, что одна из двух пассажирок в интересном положении. Первую я нашел, и она не была… – Он осекся. – Это… Бошко? Ты с ним?.. – Она молчала, разглядывая его из-за покрывающей лицо маски тени. Только теперь он медленно убрал пальцы с ее щиколотки. Сумел даже улыбнуться. – У него было приятное лицо. Даже если ребенок унаследует черты от отца, а не от тебя, то будет красивым. Так что заботься о нем и не выставляй без нужды задницу на мороз.

– Ты доблестно это перенес, – проговорила она тихо. Дебрей глуповато усмехнулся, понятия не имея, как прокомментировать ее замечание. К счастью, она и не ожидала комментариев. Пошевелилась, осторожно пользуясь левой ногой, поправила ветки у стены и встала, расставив ноги, над ногами Дебрена. – Ну так подвинься, умник.

Со связанными руками это сделать было нелегко, но все равно он почти тут же почувствовал за спиной обложенную углями землю боковой стены. Ленда была права. Места было что кот наплакал.

– Но карточная колода по-прежнему в силе, – заметила она. – Самое большее, могу снять портянки. Сама чувствую, как воняют, хоть ростом меня Бог не обидел. Тот паршивец, у которого я их забрала, пожалуй, еще при рождении их получил и больше так и не сматывал. И ноги не мыл. Портянки заскорузли так, что по жесткости кольчугу переплюнули.*

– Боишься лицом к лицу лечь?

– С чародеем, который, возможно, гипноза лизнул? Да, боюсь.

– Ты забыла еще об одном. Могу тебе глотку перегрызть. Никогда не знаешь, как чародей себя поведет. А вдруг раззявит хайло и наострит клыки?

– Ну, прямо с языка у меня сорвал. А о чароходцах ты нечто мудрое еще в Виеке сказал. Мол, их дружба бывает хуже недружелюбия. На боку нам пришлось бы головой к голове лежать. А я так долго не смогу. Приходилось бы то и дело поворачиваться. И тебе тоже, не говоря о Ганусе. Одурел бы, спать не смог и меня возненавидел.

Дебрен кивнул и улегся у стены.

– Тулуп большой, – сказал он, не глядя на Ленду. – Сунь ноги внутрь. Когда согреются, то и мне теплее будет.

– Ехидничаешь? – глухо спросила она.

– Сквозь кожух не так будут портянки чувствоваться, – ответил он с легкой насмешкой.

– Я сказала, что могу снять, если они тебе…

– Чума и мор! Ленда, ты сюда из борделя попала! Нам выжить надо, баба дурная! А для этого каждый должен столько тепла удержать, сколько удастся! Так что перестань долдонить о том, чтобы что-нибудь снимать. Суй ноги под тулуп и заткнись! Когда рот по-идиотски раскрыт, то через него тепло тоже уходит! А я еще намерен поспать!

Как он и предполагал, несмотря на портянки – впрочем, сильно дырявые, – ноги у нее были холодные как лед. И большие. Но поместились. Ни Дебрену, ни Ленде особо удобно не было, но они не жаловались. Землянка выстуживалась, и каждая капля тепла была дороже даже значительных неудобств.

Он помог себе магией и уснул.

Проснулся он сидя. Сидел, потому что Ленда стояла напротив него на коленях, одной рукой держа его за горло. А проснулся потому, что второй рукой она – правда, не очень сильно, – шлепала его по щеке.

– О, Махрусе, ну и напугал ты меня… В жизни больше с тобой спать не пойду.

– Что случилось? – заморгал он колючими со сна ресницами.

– Я думала, моровое поветрие на вас какое-то нашло. Добудиться не могу ни того, ни другого. Не обижайся, Дебрен, но случайно мать твою медведь не того?.. Месяцев так за девять до твоего появления на свет? Сон у тебя дай Бог каждому. А может, все из-за портянок?

– От чар. – Было гораздо светлее, чем до того, потому первую в этот день улыбку он адресовал не пятну под капюшоном, а злому и немного напуганному девичьему лицу. Нет, по правде, теперь уже женскому.