Морье Дю - Паразиты

• Название: Паразиты
• Автор: Морье Дю
• Жанр: Научная Фантастика

---

- О каком именно? - спросила девушка.

- Я собираюсь сходить под парусами, - сказал Найэл, - и не знаю, когда вернусь. Все зависит от ветра, от состояния моей лодки и, прежде всего, от моего настроения. Я хочу, чтобы вы не отправляли эту телеграмму, скажем, до пяти часов. Если я вернусь к тому времени, то заберу ее и, возможно, пошлю другую. Это, как я уже сказал, будет зависеть от моего настроения. Если не вернусь, тогда отправьте телеграмму - ту, что я дал вам - вот по этому адресу и на это имя.

Девушка с сомнением поджала губы.

- Это против правил, - сказала она. - Не думаю, что я смогу выполнить вашу просьбу.

- В жизни, - сказал Найэл, - многое против правил. Неужели вы еще не поняли?

Девушка покраснела.

- Будет против правил, - сказал Найэл, - если, вернувшись, я приглашу вас поужинать со мной на моей лодке. Но если ужин будет хорош, вы вполне могли бы принять мое приглашение.

- Я не из таких, - сказала девушка.

- Жаль, - заметил Найэл, - потому что с такими интересней всего.

Она снова перечитала телеграмму.

- Когда вы хотите, чтобы я ее отправила? - спросила она.

- Если я не вернусь, - сказал Найэл, - отправьте ее в пять часов.

- Хорошо, - сказала она и повернулась к нему спиной.

Найэл еще раз перечитал телеграмму и расплатился.

Она была адресована Марии Делейни, далее шло название театра, Лондон.

"Дорогая, я люблю тебя. Я отправляюсь в море. Я написал для тебя песню. Если ты получишь телеграмму, то одно из двух. Либо я добрался до берегов Франции, либо лодка затонула. Еще раз - я люблю тебя.

Найэл."

Затем, насвистывая собственную мелодию, он сел в машину с буханкой хлеба, пучком морковки и небольшим пакетом картошки.

Чтобы отплыть от берега Найэлу потребовалось два часа: пока он поднимал гротпарус, снасть заела, и тот повис, как человек в цепях. Найэл вспомнил, что в одной книге по парусникам, прочитанной им в часы досуга, парус, который вытворяет такие фокусы, назывался "оскандалившимся". Самое подходящее название, лучше не придумаешь. Стыдливо, застенчиво парус полоскался на ветру, и Найэлу пришлось забраться на мачту опустить его, после чего процедура повторилась, но уже без скандала. Затем надо было привязать шлюпку к бую - маневр довольно сложный. Цепь оказалась слишком тяжелой для маленькой шлюпки, и ее нос погружался глубоко в воду.

Один, сам себе хозяин, плывущий по течению - слава Богу, начался прилив - Найэл схватился за румпель и опустил кливер. Небольшой передний парус не поддавался и закрутился вокруг штага. Найэлу пришлось бросить румпель, пройти по палубе и освободить его. Когда он вернулся к румпелю, то увидел, что его суденышко несет на отмель. Найэл в мгновение ока выровнял его и направил вниз по течению. Какой жалкой фигурой я, должно быть, выглядел с берега, подумал он, и в какую ярость пришла бы Мария.

Переход по реке к морю завершился без неприятностей. Судно двигалось вместе с ветром и отливом, и ничто не мешало его движению. Даже если бы Найэл захотел остановить его, он не знал, как это сделать.

На море дул свежий ветер, светило солнце, и на поверхности воды не было ни малейшего волнения. Один из тех холодных, ярких зимних дней, когда земля незаметно тает вдали и резко очерченная линия горизонта напоминает четкий карандашный рисунок. Найэл выбрал для своего судна самый благоприятный, на его взгляд, курс - дым из трубы едва различимого вдали парохода. Забыв о том, что пароход, равно как и его посудина движется, он закрепил штурвал узлом, что сразу развязался, и спустился в кабину приготовить завтрак. Из иллинойского языка, разогретого на сковороде с жареной картошкой и нарезанной кубиками морковью, вышло вполне сносное блюдо. Приготовив завтрак по своему вкусу, Найэл поднялся с ним на кокпит, сел и стал есть, держа одну руку на штурвале. Земля за кормой превратилась в сероватое пятно, но это его не беспокоило - море было спокойным и гладким. Сопровождавшая его чайка с некоторым сомнением парила в воздухе, и Найэл, дабы умерить ее жадность, бросал ей кусочки языка. Когда язык кончился, он бросил чайке хвостик моркови. Чайка проглотила его и подавилась, после чего улетела, с громкими криками взбивая воду крыльями.

Найэл спустился вниз за подушкой, положил ее под голову на комингс, растянулся на кокпите и, упершись одной ногой в штурвал, закрыл глаза. Вот она - вершина блаженства.

В Лондоне, в Париже, в Нью-Йорке мужчины заполняют конторы, сидят за столами, вызывают секретарш, разговаривают по телефону; мужчины устремляются в метро, вваливаются в автобусы, стоят за прилавками магазинов, крошат горную породу в шахтах. Мужчины воюют, ссорятся, пьют, занимаются любовью, спорят о деньгах, о политике, о религии.

Везде во всем мире люди пребывают в волнении, где-то, почему-то. Их одолевают тревоги. Мучат нерешенные вопросы. Даже те, кого он любит, переживают душевное смятение. Марии и Чарльзу надо принять решение относительно их будущего. Селии надо принять решение относительно ее будущего. Они вплотную столкнулись с проблемой "А что дальше?"

Для Найэла она не имеет значения. Ничто для него не имеет значения. Он один в море. И он написал песню. Мир и покой почиют на нем. Стоит захотеть и ему нет нужды возвращаться. Его лодка может плыть вечно. Попутный ветер, тихая вода, и где-то за серой гладью моря берега Франции, ароматы Франции, звуки Франции. Пусть лениво, пусть медленно, но в его жилах течет-таки то, что Папа в минуты раздражения называл "дурной французской кровью Найэла". Англия его дом лишь по стечению обстоятельств, потому, что так вышло, из-за Марии.

Чего проще - доплыть до Франции. Послать из Франции телеграмму Марии: "Я здесь. Приезжай и ты".

Но вот беда - Мария любит комфорт. Ей нужны мягкая кровать, ароматическая эссенция для ванны. Крепдешин к телу. Вкусная еда. Она никогда не согласится жить с ним вот так - голова на комингсе, ноги на штурвале. К тому же она честолюбива.

Мария, размышлял он, доживет до самого почтенного возраста. Она станет легендой. Седая, безжалостная, в свои девяносто девять лет она будет потрясать костылем, грозя всем, кто ее знает, карой небесной. А когда умрет, то умрет с удивлением во взоре и гневом в душе. Смерть? Но почему? Ведьу меня еще столько дел?

Селия примет свой конец с всепрощающим смирением. Письма перевязаны в стопки, счета оплачены, белье из прачечной разложено по полкам. К чему доставлять лишние хлопоты тем, кто обнаружит ее труп. Но маленькая озабоченная морщинка между бровями так и останется. Что сказать Богу, если он действительно существует?

Найэл рассмеялся, потянулся и зевнул. Пожалуй, неплохо бы допить коньяк и имбирное пиво. Он бросил ленивый взгляд в глубь кабины. И тут он впервые заметил длинную струйку воды на полу. Найэл в недоумении уставился на нее. Все стоит на местах, ничто не опрокинуто, брызги просочиться не могли, иллюминаторы задраены. Дождь, но дождя не было дня два. Откуда же взялась на дне кабины вода? Найэл спустился вниз и присмотрелся к струйкам более внимательно.

Он потрогал жидкость рукой, попробовал на вкус. Вода была соленой. Он огляделся в поисках отвертки, чтобы поднять ею половую доску. Наконец, он нашел отвертку на дне рундука. На поиски ушло довольно много времени, и когда он опустился на колени, чтобы поднять доску, струйка превратилась в поток.

Найэл отодрал доску и увидел, что между днищем и полом кабины полно такой же соленой воды. В какой-то части лодки, он понятия не имел в носовой или кормовой, образовалась течь. По скорости, с какой прибывала вода, он предположил, что течь довольно значительная.

Что делать? Он поднял еще несколько досок пола, рассчитывая обнаружить поврежденное место и чем-нибудь его заткнуть. Но стоило ему поднять последнюю доску как вода хлынула с удвоенной силой и вскоре дошла до щиколоток.

Найэл поспешно положил доски на место в надежде уменьшить напор воды тщетно, приток уменьшился, но не намного.

Ему смутно припомнилась фраза из мальчишеских книг "Все к насосам". Он знал, что в рундуке на кокпите есть насос и разыскал его. Неуклюже собрал и вставил наконечник в паз на палубе. Насос издал шипящий звук, похожий на шипенье испорченного велосипедного насоса. Найэл вынул шланг из наконечника и внимательно осмотрел его. Резиновая прокладка прохудилась и на месте винта зияла большая дыра. Пользоваться насосом было невозможно. Не было и запасного насоса, он остался в шлюпке. Оставалось пустить в ход старый кувшин. Найэл спустился за ним в кабину. Вода заливала уже весь пол. Он стал вычерпывать воду кувшином. Минут пять, стоя на коленях, он выливал воду в иллюминатор, после чего понял, что ее не становится меньше. Все его усилия пропали даром.

Найэл снова поднялся на палубу.

Ветер утих; море застыло в глянцево-серой неподвижности. Тонкая струйка корабельного дыма исчезла за горизонтом, вокруг насколько хватало глаз не было видно ни одного судна. Земля за кормой лежала милях в семи. Даже чайка скрылась. Найэл сел на кокпит и стал смотреть на прибывающую воду.