Морье Дю - Полет сокола

• Название: Полет сокола
• Автор: Морье Дю
• Жанр: Детектив

---

-- Садитесь, -- нетерпеливо сказала она. -- Едем за ними.

Я посмотрел в противоположный конец площади. Санитарная машина проехала сквозь толпу и снова остановилась у входа в дом профессора Элиа.

-- Мы не можем идти к нему в дом, -- сказал я. -- Это не наше дело.

-- Не за ним, -- сказала она, быстро садясь в машину, -- за бандой. За головорезами, которые это сделали. Они не могли далеко уйти. Скорей... скорей...

И вновь тех, кто был на машинах, осенила та же мысль, что и ее. Жертву можно было поручить заботам друзей и срочно вызванного врача; теперь началась охота на преступников. От пьяцца дель Дука Карло расходились четыре дороги. Те, что были слева, поворачивали на запад и вели из города. Правая вела к подножию холма, к порта Мальбранче и виа делле Мура. Еще одна, которая шла к югу от ворот, вновь привела бы нас в центр города и на пьяцца делла Вита. Я выбрал дорогу направо и услышал за собой шум еще одной машины. Мы спустились к воротам у подножия холма, и я пропустил ее вперед. Машина помчалась по виа делле Мура. За ней метнулся мотороллер с двумя студентами. Я не сомневался, что другие преследователи направились к западу от пьяцца дель Дука Карло и в конце концов встретятся на южном холме возле студенческого общежития.

Я остановил машину около крепостного вала на виа делле Мура и повернулся к своей спутнице.

-- Бессмысленная затея, -- сказал я. -- Те, кто это сделал, давно успели скрыться. Им стоило только нырнуть в одну из боковых улочек, раствориться в толпе, а потом снова вернуться на пьяцца делла Вита.

-- Но если у них не было машины, как им удалось доставить Элиа от его дома до статуи? -- спросила она.

-- Закрыли ковровой дорожкой и перенесли на руках, -- ответил я. -- Все глазели на гостей, собиравшихся в отель , и пьяцца дель Дука Карло на вершине холма была пустынна. Преступники знали об этом и воспользовались случаем. Затем позвонили из дома профессора по телефону и убежали. -- Я вынул из кармана пачку сигарет, закурил сам и предложил ей. -- Как бы то ни было, в конце концов их найдут. Донати придется послать за полицией.

-- Не будьте так уверены, -- сказала Карла Распа.

-- Почему?

-- Сперва придется получить разрешение профессора Элиа, -- ответила она, -- а он так же не захочет, чтобы его нагота стала предметом обсуждения в прессе и в городе, как профессор Риццио не захотел придавать огласке изнасилование сестры. Держу пари на тысячу лир, что этот второй скандал замнут, как и первый.

-- Это невозможно! Слишком много свидетелей.

-- Многие ничего и не видели. Несколько мужчин перетаскивали человека, покрытого ковриком. Если так называемые власти пожелают это замять, то обязательно замнут. К тому же в пятницу фестиваль и в Руффано приедут родственники студентов и много другого люда. Какой момент для скандала!

Я молчал. Время выбрано на редкость удачно. Власти бессильны что-либо сделать, разве что исключить сразу всех студентов.

-- Здесь одно из двух, -- продолжала Карла Распа. -- Либо ответный удар гуманитариев на оскорбление брату и сестре Риццио, либо двойная игра ребят Э. К. с целью свалить вину на своих противников. И в том и в другом случае розыгрыш -- на все сто.

-- Вы так считаете? -- спросил я.

-- Да, -- ответила она, -- а вы нет?

Не знаю, что произвело на меня более тягостное впечатление -напряженное лицо профессора Риццио, когда он, положив гордость в карман, пожимал руку моему брату в отеле , или страдальческий, затравленный взгляд профессора Элиа, когда всем открылась его нагота. Оба они были жалкими фигурами, лишенными блеска.

-- Нет, -- ответил я. -- В Руффано я чужой. Оба происшествия внушают мне отвращение.

Она открыла окно машины и, смеясь, выбросила свою сигарету. Выхватила у меня изо рта мою. Затем повернулась ко мне, взяла мое лицо в руки и поцеловала меня в губы.

-- Беда в том, что тебе нужна твердая рука, -- сказала она.

Столь внезапное проявление страсти застало меня врасплох. Жадные губы, переплетающиеся ноги, настойчивые руки -- все это оказалось для меня полной неожиданностью. Обращение, которое, несомненно, привело бы в восторг Джузеппе Фосси, вызвало у меня чувство гадливости. Я оттолкнул ее и ударил по лицу. Казалось, это ее удивило.

-- Почему так грубо? -- спросила она без малейшего раздражения.

-- Занятия любовью в машине оскорбляют мой вкус, -- сказал я ей.

-- Что ж, хорошо. Пойдем домой, -- сказала она.

Я снова включил мотор. Мы проехали по виа делле Мура, въехали в город и по боковой улице добрались до виа Сан Микеле. В любое другое время я, возможно, был бы не прочь и даже готов пойти у нее на поводу. Но не сегодня. Ее порыв объяснялся не нашим случайным знакомством и беззаботной доверительностью проведенного вместе вечера. Нет, причиной тому была сцена, которую мы только что видели. У дома номер 5 я резко остановил машину. Она вышла и вошла в дом, оставив за собой открытую дверь. Но я не последовал за ней. Я вышел из машины и пошел вверх по направлению к виа деи Соньи.

Интересно, долго ли она будет меня ждать, думал я. Подойдет к окну, посмотрит вниз на припаркованную машину и, возможно все еще не веря, спустится на улицу проверить, там ли я. Возможно, даже перейдет улицу и заглянет в дом номер 24, чтобы справиться у Сильвани, не прошел ли синьор Фаббио в свою комнату.

Затем я выбросил ее из головы. Я прошел мимо моего старого дома с наглухо закрытыми ставнями и вскоре оказался перед домом брата. Я позвонил в дверь привратника, и через несколько секунд появился Джакопо. Увидев меня, он заулыбался.

-- Вы не впустите меня подождать Альдо? -- спросил я. -- Его нет дома, я знаю, но мне надо увидеть его, когда он вернется.

-- Конечно, синьор Бео, -- сказал он и, наверное, о чем-то догадываясь по моему разгоряченному виду -- я шел довольно быстро, -- добавил: -Что-нибудь случилось?

-- На пьяцца дель Дука Карло были беспорядки, -- сказал я. -- Они испортили званый обед в отеле. Альдо сейчас этим занимается.

На его лице отразилось участие, он провел меня под арку и открыл дверь Альдо. Зажег свет.

-- Наверное, студенты, -- сказал он. -- Перед фестивалем они всегда очень возбуждены. Да еще этот взлом ночью в воскресенье. Сейчас тоже что-нибудь такое?

-- Да, -- сказал я, -- Альдо объяснит.

Он открыл дверь в гостиную и спросил, не хочу ли я чего-нибудь выпить. Я ответил, что нет. Если понадобится, я сам смогу себе налить. Он немного подождал в неуверенности, расположен я с ним поболтать или нет, затем тактично -- долгие годы, проведенные с моим братом, -- решил, что я хочу остаться один. Он удалился, и я услышал, как он запер входную дверь и ушел к себе.

Я прошелся по комнате. Выглянул в окно. Посмотрел на портрет отца. Бросился в кресло. Меня окружал мир и покой давно знакомых семейных предметов, но на душе у меня было тревожно. Я снова встал и, подойдя к письменному столу, взял в руки том на немецком языке. Открыл его там, где лежала закладка, и отыскал глазами запомнившийся мне отрывок.

.

Я закрыл книгу и сел в другое кресло. Два лица стояли передо мной. Синьорины Риццио, высокомерной, непреклонной, едва снизошедшей до разговора со мной за стаканом минеральной воды, и профессора Элиа, завтракающего с друзьями в маленьком ресторане и грубо смеющегося над слухами о невиданном оскорблении, довольного, самоуверенного, гордого. Синьорину Риццио я не видел с воскресного утра. Едва ли имело значение, куда она уехала: с друзьями в Кортина или куда-то еще. Свой стыд она увезла с собой. Профессора Элиа я видел меньше часа назад. Его стыд был все еще при нем.

Зазвонил телефон. Я уставился на него, не двигаясь с места. Настойчивые звонки все продолжались, я поднялся и взял трубку.

-- Ответьте, пожалуйста, Риму, -- сказала телефонистка.

-- Да, -- машинально сказал я.

-- Альдо, это вы? -- прозвучал в трубке женский голос.

Это была синьора Бутали. Я узнал ее. Я собирался сказать ей, что моего брата нет дома, но она продолжала говорить, принимая мое молчание за согласие или, возможно, за безразличие. В голосе ее звучало отчаяние.

-- Я целый вечер дозваниваюсь до вас. Гаспаре тверд как камень. Он настаивает на возвращении домой. С тех пор как вчера ему позвонил профессор Риццио и все рассказал, он не знает ни минуты покоя. Врачи говорят, ему лучше вернуться, чем лежать здесь в больнице и доводить себя до лихорадки. Дорогой... ради Бога, скажите, что мне делать. Альдо, вы слышите?

Я положил трубку. Минут через пять телефон снова зазвонил. Я не ответил. Я просто сидел в кресле Альдо.

Уже после полуночи я услышал, как в замке повернулся ключ и хлопнула входная дверь. Никаких голосов. Наверное, Джакопо вышел на шум машины, предупредил моего брата, что я его жду, и ушел к себе. Вскоре в комнату вошел Альдо. Он посмотрел на меня, ничего не сказав, подошел к подносу со стаканами и налил себе выпить.

-- Ты тоже был на пьяцца дель Дука Карло? -- спросил он.

-- Да, -- сказал я.

-- И что ты видел?