Артур Кларк - Мир-Земле (сборник)

• Название: Мир-Земле (сборник)
• Автор: Артур Кларк
• Издательство: Издательство "Мир"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1988

В сборник включены антивоенные научно-фантастические произведения писателей из 15 стран мира (Англии, Аргентины, Венгрии, Польши, США, Японии и др.). На его страницах наряду с именами хорошо знакомых фантастов (С.Комацу, Г.Гаррисон, Й.Несвадба) читатель встретится с новыми авторами из Болгарии, Норвегии, Коста-Рики, ГДР. Всех этих писателей, независимо от их политических убеждений и национальной принадлежности, объединяет тревога за судьбы человечества, вера в возможность победы сил разума над милитаризмом.

Всем, кому дорог мир на Земле.

---

— Если бы он хоть раз не улыбнулся, — сказал Джекобу старослужащий Аддисон, это было давным-давно, — если бы он заплакал или хотя бы нахмурился, тут же рядом оказались бы пять-десять человек, готовые при первой возможности укокошить этого сукиного сына.

Джекоб спросил почему, и тот ответил:

— В следующий раз, когда ты пойдешь с этим психованным сукиным сыном в пекло, хорошенько загляни внутрь самого себя, а потом вернешься и расскажешь мне, что ты испытал по отношению к нему.

Джекобу никогда нельзя было отказать в уме, ни тогда, ни сейчас, и он постоянно присматривался внутренним взором к тому, что творилось у него под каской. Главное, чем он был обязан сержанту Мелфорду, — это ощущением великой радости от того, что сам Джекоб еще не сошел с ума, и как бы плохо ни обстояли дела. он по крайней мере не испытывал по этому поводу ни малеишего восторга — не в пример сумасшедшему, вечно хохочущему, вечно улыбающемуся старику сержанту Мелфорду.

Джекоб хотел высказать все это Аддисон у и для начала спросил, почему так бывает — вот, предположим, ты по-настоящему испугался, или тебе стало по-настоящему плохо, и ты поднимаешь голову и видишь Мелфорда, который стоит и хохочет так, что прямо задница отваливается, а стоит он над дымящимся поджаренным трупом, и ты тоже должен скалить зубы, — так вот, что это — ужасающие признаки безумия или?.. Аддисону, может статься, и было что сказать Джекобу, но Аддисон получил прямое попадание ниже пояса, и ему изуродовало обе ноги и искромсало пах, и прошло много времени, прежде чем он смог вернуться в строй, и уж тогда он больше не был старослужащим, а был просто старым. И не очень-то разговорчивым.

Теперь, когда обе руки были в порядке, и хорошенько измазаны грязью, чтобы обеспечить верный захват пластиковых рукояток, Джекоб почувствовал себя в большей безопасности и даже улыбнулся в ответ сержанту Мелфорду.

— Хорошая будет заварушка, сержант.

Не было никакого проку говорить что-то еще, что-то вроде: мол, мы сделали изрядный марш-бросок, и почему бы нам не отдохнуть немного, сержант, прежде чем мы ударим; или, скажем, я очень боюсь, мне плохо, и если мне предстоит умереть, сержант, я хочу, чтобы смерть пришла как можно быстрее, нет-нет! Старый псих Мелфорд тут же присядет рядом на корточки и даст тебе пару дружеских тумаков, и подбодрит шуткой, и блеснет белозубой улыбкой, и вот тебе уже хочется вопить или бежать куда глаза глядят, но вместо этого ты подытоживаешь:

— Да, сержант, хорошая будет заварушка.

Большинство из нас давно вычислили, что сделало Мелфорда таким психованным — тот факт, что он был на этой сумасшедшей войне чересчур долго, настолько долго, что никто и упомнить не мог кого-либо, кто был в состоянии сказать, будто он помнит наверняка; и сержант Мелфорд ни разу не был ранен, в то время как взвод за взводом гибли на его глазах — солдаты падали поодиночке, попарно и целыми отделениями. Его ни разу даже не задело, и, может быть, это беспокоило сержанта, но не скажу, чтобы кто-либо из наших испытывал сострадание к сумасшедшему сукиному сыну.

Уэсли попытался объяснить это так:

— Сержант Мелфорд — область математической невероятности.

Затем он попробовал объяснить, что такое область, и здесь Джекоб не очень-то врубился, а потом он попытался объяснить, что такое невероятность, и это оказалось совсем несложным, но Джекоб все равно понять не мог, какое отношение это имеет к математике. Впрочем, Уэсли был хороший говорун, и когда-нибудь ему удалось бы все объяснить как следует, но он попробовал прорваться сквозь заграждение — по чести, даже штатскому не пришло бы в голову сделать это — и упал ничком, и маленькие металлические жучки вгрызлись ему в лицо.

Примерно двадцать или, может, двадцать пять боев спустя — кто считал? — Джекоб осознал, что старый сержант Мелфорд не только ни разу не был ранен, он и не убил ни разу ни единого врага. Он просто бежал впереди, выкрикивая приказания, и был счастлив, и время от времени палил из лучемета, но всегда брал прицел или слишком высоко, или слишком низко, или луч шел слишком широким пучком. Наблюдение поразило Джекоба, но к этому времени он уже больше боялся, пожалуй, сержанта Мелфорда, чем какого-то там врага, поэтому он держал рот на замке и ждал, когда то же самое скажет кто-нибудь другой.

Наконец Кромуэлл, который появился во взводе всего лишь недели две спустя после Джекоба, заметил, что сержант Мелфорд вроде бы ни в кого не попадает, и он выдвинул теорию — мол, этот сумасшедший старый сукин сын, скорее всего, шпионит в пользу противника. Все с удовольствием обсудили эту тему, а затем Джекоб поведал ребятам старую теорию насчет "области невероятности", и один из новичков сказал — будьте уверены, здесь подлость наивероятная, и все от души посмеялись, действительно от души, потому что к веселью присоединился подошедший сержант Мелфорд, — присоединился после того, как Джекоб разъяснил ему, о чем смех, нет, ни слова про область невероятности, всего лишь старая хохма: что дадут с корабля дитяти? Ответ: удовольствие. Кромуэлл хохотал так, словно никакого завтра не существовало, словно оно не должно было наступить, а ведь для Кромуэлла не наступил даже вечер: он отправился по нужде за передний край круговой обороны и попал под перекрестный огонь.

Во время следующего боя противник впервые применил дренажное поле, и, разумеется, лучеметы не сработали, и последнее, что поняли в своей жизни множество людей в этом бою, был тот факт, что легкие пластиковые приклады никуда не годятся против длинных ножей, а уж ножами противник был вооружен в изобилии. Джекоб выжил, потому что нанес удачный удар ногой: он метил в пах, но попал по коленной чашечке, и пока тот парень прыгал, стараясь удержаться на ногах, он выронил нож, а Джекоб тут же подобрал его и проделал в парне лишнее отверстие — восьми дюймов в ширину. как раз под пупком.

Взвод понес большие потери в живой силе и вынужден был отступить, причем отступали очень быстропотому что полоса заграждений в дренажном поле тоже не работала. Аддисона пришлось оставить — он сидел, привалившись спиной к снарядному ящику, и, зажав руки между коленями, скалился большой красной слюнявой улыбкой вовсе не на лице.

Теперь, когда Аддисона больше не было, ни один рядовой не мог похвастаться таким боевым опытом, как у Джекоба. Когда взвод сосредоточился после боя в «ничейной» зоне, сержант Мелфорд отвел Джекоба в сторону и сказал ему уже без улыбки:

— Знаешь, Джекоб, теперь, если со мной что-нибудь случится, ты примешь командование над взводом. Следи, чтобы люди наступали широким фронтом, и чтобы постоянно продвигались вперед, и чтобы все были веселы.

— Сержант, — сказал Джекоб, — я могу приказать, чтобы все рассыпались, и, пожалуй, так они и сделают, и у всех хватит опыта, чтобы понять — надо постоянно продвигаться вперед, но как я могу сделать их веселыми, если мне самому никогда не бывает особенно весело — по крайней мере, когда поблизости нет тебя.

Сержант расплылся в улыбке, а затем разразился хохотом. Старый психованный сукин сын, подумал Джекоб и, поскольку ничего не мог с собой поделать, тоже рассмеялся.

— Об этом не беспокойся, — сказал сержант Мелфорд. — Это как-то само собой улаживается, когда приходит время.

Взвод все больше упражнялся с ножами и дубинками, и учился пускать в ход руки и ноги, но все равно в атаку по-прежнему ходили с лучеметами, потому что противник, конечно же, в любой момент мог выключить дренажное поле. Джекоб заработал несколько царапин, ему отсекло кусочек носа, но санитар смазал рану каким-то составом, и нос возместил потерю. Противник начал применять луки и стрелы, так что взводу пришлось вооружиться щитами, это было не так уж и плoxo, особенно когда кто-то придумал такой щит, что его можно было укреплять над лучеметом, наклонив соответствующим образом. Одно отделение выучилось работать с луками и стрелами, и ход событий снова вернулся в нормальное русло, как тому и следовало быть.

Джекоб никогда не знал в точности, сколько боев он прошел в звании рядового, а было этих боев — сорок один. И в сущности, в конце сорок первого Джекоб уже не был рядовым.

С тех пор как в взводе появилось отделение лучников, сержант Мелфорд взял за правило держаться среди них сзади, и он смеялся, и отдавал приказы взводу, и время от времени выпускал стрелу, которая всегда ложилась на голую землю, так и не поразив противника. Но именно этот бой (для Джекоба — сорок первый) развивался очень плохо, передовая группа остановилась, а затем ее отбросили почти к самым лучникам, и вдруг свежие силы противника прорвались к лучникам с фланга.

Отделение Джекоба маневрировало между свежими силами противника и лучниками, и Джекоб сражался бок о бок с сержантом Мелфордом, он дрался не на шутку, а старина Мелфорд хохотал, задрав свою глупую башку к небесам, совсем сошел с ума. сукин сын. Джекоб испытал какое-то странное чувство, словно бы время на мгновение остановилось, он молниеносно пригнулся, над его головой просвистела увесистая дубинка, врезалась сбоку в каску сержанта Мелфорда и снесла верхушку каски с такой же легкостью и аккуратностью, с какой срезают верхушку яйца сваренного всмятку. Джекоб упал на колени и, провожая взглядом каску, которая, кувыркаясь со всем содержимым, улетела за спины лучников, поразился, откуда там — среди сероголубого месива, испещренного кровавыми прожилками, — взялись маленькие стеклянные шарики и кубики, а затем все внезапно провалилось