Эрик Рассел - Звезды зовут (Сборник рассказов)

• Название: Звезды зовут (Сборник рассказов)
• Автор: Эрик Рассел
• Жанр: Космическая фантастика

Сборник научно-фантастических рассказов о космосе

1969

---

Я думаю, не случайно автор рассказа “Небо, небо…” американский писатель Эрик Фрэнк Рассел выбрал своим героем французского юношу. Видимо, слишком мало чистых романтиков, рыцарей без страха и упрека, встречал он в американской действительности. И решил, что, может быть, лишь там, в романтичном Старом Свете, еще не перевелись мечтатели.

Романтики прокладывают трассы, потом по трассам курсируют пассажирские поезда. Но даже и на обкатанных железных дорогах бывают аварии. О приключении пассажира на одной из космических трасс повествует Артур Кларк, английский фантаст и ученый, автор энциклопедической книги “Черты будущего”, научно-фантастического романа “Большая глубина”, повести “Лунная пыль” и множества переведенных у нас рассказов.

Кларк — известный писатель и известный ученый, а по складу ума — в большей мере ученый, чем писатель. И к фантастике он относится всерьез, не как к условной декорации. Его роман о будущем океана — не только роман, это как бы пояснительная записка к проекту использования водных ресурсов. А полет потерпевшего аварию человека рассчитан по законам небесной механики, описан в соответствии с правилами движения искусственных спутников. И нам приятно отметить, что Кларк с уважением упоминает о достижениях советской космонавтики, увязывает место действия с открытым нашей “Луной–3” хребтом Советского Союза.

Кларк — ученый; впрочем не следует относиться с молитвенным благоговением к фантазиям ученого, поскольку всякие фантазии основаны на гипотезах, не только на фактах. Так, опираясь на распространенную гипотезу о многометровых толщах пыли на Луне, Кларк написал свою повесть о приключениях вездехода, утонувшего в лунной пыли. Но в феврале 1966 года наша ракета “Луна–9” прилунилась в Океане Бурь и оказалось, что грунт там твердый, никаких пылевых трясин. Есть неточности и в рассказе “Второй Мальмстрем”. Например, герой летит в пространстве, делает за десять секунд один оборот и при этом рассматривает созвездия. Он даже не сразу замечает, что вращается. Попробуйте покрутиться на каблуках в таком темпе; вы поймете, много ли звезд мог рассмотреть герой Кларка.

Это не упрек Клерку. Трудно рисовать по памяти, а не видя натуры, еще труднее. Что-нибудь выйдет не так.

Тему дальних космических полетов продолжает Артур Сэллингс в рассказе “Вступление в жизнь”. Тема та же, что и у Рассела, подход иной. Там — романтическая розовая мечта, здесь — грустный скепсис, горькое раздумье. Рейс на полтора века, несчастные дети, обреченные расти, жить, жениться, состариться и умереть в камерах и коридорах ракеты, в космической тюрьме. Кто предначертал им такую судьбу? Во имя чего лишены они нормальной жизни? Стоит ли цель таких жертв? — как бы вопрошает автор.

Ответить сами мы не можем, потому что не знаем, для чего ракета послана в такую даль. И не знаем, почему не применялись излюбленные фантастикой средства — многолетний анабиоз или сокращение времени в соответствии с теорией относительности.

Юмореской венгерского писателя Дьюла Хернади, посвященной относительности времени, его “растягиванию”, завершаем мы раздел космических полетов, озаглавленный “Зов горизонта”. В рассказе Хернади он — пожилой, она — юная. Но в космосе время относительно. Он летит в космос, чтобы уравнять возраст. Для него годы съежатся, она тем временем “подрастет”. К сожалению, техника проклятая подвела, перебор получился на двести лет.

Ay, братья, где вы?

Возвращаемся к мечтателям. Из всех космических грез самая распространенная и самая заманчивая — мечта о встрече с братьями по разуму, с иными цивилизациями, желательно-с более развитыми, опередившими нас, способными передать нам секреты еще не сделанных открытий, осыпать волшебными дарами.

На астероиде — осколке разорвавшейся планеты — герой румынского писателя Владимира Колина находит парчовую скалу и под ней в подземелье — некую красную жидкость, изготовляющую все, что придет в голову в буквальном смысле слова. Подумал о павиане — явился павиан, подумал о человеке — явился человек. Не жидкость, а скатерть-самобранка. Наполни один бассейн — и не нужны поля и огороды. Подумал об обеде — явился обед. К сожалению, астероид вскоре взорвался сам собой, тайна парчовой скалы так и осталась неразгаданной.

Открытие потеряно для людей. Конечно, дело не в том, что автор мечтает о гибели открытий. Просто взрыв — распространенный в фантастике литературный прием, позволяющий автору уклониться от изображения последствий, к которым приводит применение открытия, снимающий недоумение читателя: почему о таком замечательном событии никто не слыхал? И вот извержение губит Таинственный остров Жюля Верна вместе с подводной лодкой капитана Немо, другое извержение уничтожает Землю Санникова у Обручева, гибнет человек-невидимка, унося в могилу секрет невидимости, и Кэвор не возвращается с Луны, и путешественник во времени теряется во времени. И взрывается астероид с парчовой скалой. А в рассказе “Мишура” сгорают на елке нити с записями всех достижений некой неведомой цивилизации (и с чего бы это ее послам понадобилось писать свою энциклопедию на легковоспламеняющихся нитях?). Сохранились только самые важные слова: “Будьте осторожны! Если эти знания использовать в целях уничтожения…”

Рассказ этот написал Петер Куцка, венгерский поэт, лауреат премии имени Кошута, активный сторонник социализма с первых дней создания Венгерской Народной Республики, автор фантастических рассказов и многих литературоведческих статей о фантастике, советской и мировой. В данном случае Куцка пишет рассказ, напоминающий об осторожности, о том, что научные знания могут быть использованы и для уничтожения.

Вообще в космической теме межзвездных контактов все время отражается земная тема сосуществования. Масштаб космический, а мотивы земные, знакомые: мир или война, возможность взаимопонимания, коммуникабельность. Мира жаждет большинство людей не только на Востоке, но и на Западе. И западные фантасты все снова и снова пишут о контактах (космических), предлагают все новые и новые методы, чтобы достичь взаимопонимания (фантастические). Взаимопонимание представляется им делом очень трудным. Тут сказалось воздействие западной пропаганды, долгие годы твердившей, что сосуществование невозможно, потому что люди вообще некоммуникабельны, не способны сговориться, договориться, понять друг друга. И прогрессивные фантасты приняли участие в этой дискуссии, показывая, что договориться можно даже в космосе, не только с инакомыслящими, но и с инакоустроенными, с чуждыми существами из других миров.

О разнообразных контактах с иными мирами написал много рассказов Клиффорд Саймак. У нас издан его сборник “Прелесть” и роман “Все живое…”, где люди договариваются даже с разумными цветами. Сложностям первого контакта с иными существами посвящены и многие рассказы Мюррея Лейнстера, в том числе опубликованные в нашей прессе.

Один из них так и называется — “Первый контакт”. Встретившись в космосе, люди и пришельцы ведут долгие переговоры, опасаясь внезапного удара и предательства. Наконец находят решение — анекдотическое… в прямом смысле слова. Оказывается, те и другие любят пикантные анекдоты — найдена почва для взаимопонимания.

Собака служит посредником между цивилизациями в рассказе “Парламентер”. И люди и пришельцы ласковы к ней, с помощью собаки выясняется, что обе стороны настроены доброжелательно. Новый вариант той же проблемы дан в рассказе “Этические уравнения”, входящем в наш сборник. Пришельцам надо помочь в беде, тогда они поймут, что мы существа не злонамеренные, хотим дружить, а не воевать — такова, по Лейнстеру, этика, человеческая и вселенская. Суть во взаимопомощи. И не придавайте особого значения научному антуражу рассказа, написанного давно. С изотопами там неточно. У легких металлов действительно есть радиоактивные изотопы, их неоднократно получали в лабораториях, и никаких катастроф при этом не происходило.

Пришельцы — гигантские и микроскопические, милые и зловредные, ракетоподобные и травянистые. Столько уже нафантазировано, все варианты перебраны. А если представить себе встречу всерьез? И, развенчивая набивший оскомину сюжет, сниженно, буднично рисует столкновение с чужим кораблем знаменитый польский фантаст Станислав Лем.

Лем щедро поработал для заселения воображаемого космоса, отправил туда целые толпы — образы серьезные, карикатурные, необычайные, люди, курдли, роботы, копии. На этот раз для встречи с пришельцами он командирует самого уравновешенного и здравомыслящего из своих героев — Пиркса, в прошлом наивного курсанта, а ныне практичного космического капитана, занятого будничным каботажем, буксированием ракетного лома. И надо же — именно на его долю выпадает открытие, какие бывают раз в тысячу лет. Но пленка засвечена, доказательств нет, и нарушена инструкция, не стоит подводить себя под взыскание. Мелкие практические соображения — и диковинный корабль уплывает в космические бездны. Открытие отодвинуто еще на тысячу лет.