Лестер Дель Рей - Звезда по имени Галь. Заповедная зона

• Название: Звезда по имени Галь. Заповедная зона
• Автор: Лестер Дель Рей
• Издательство: Мир
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1999
• ISBN: 5-03-003348-3

Сборник рассказов, вошедших в сокровищницу мировой фантастики, в переводах замечательного мастера Норы Галь. В него включены произведения известных писателей — фантастов Великобритании, США и Франции.

Содержание антологии:

* Предисловие редакции

* Звезда по имени Галь

* Крылья ночи / The Wings of Night (1942) // Автор: Лестер дель Рей

* Одержимость коллекционера / Collector's Fever [= Rock Collector / Страсть к коллекционированию, Одержимость коллекционера, Коллекционный жар, Мечты собирателя, Страсть коллекционера] (1964) // Автор: Роджер Желязны

* Победоносный рецепт / Winning Recipe (1952) // Автор: Милдред Клингермен

* Апрель в Париже / April in Paris (1962) // Автор: Урсула Ле Гуин

* Замочная скважина / Keyhole (1951) // Автор: Мюррей Лейнстер

* Этические уравнения / The Ethical Equations (1945) // Автор: Мюррей Лейнстер

* Ковчег / The Arc (1961) // Автор: М. Люкас

* Не нашей работы / Alien Artifact (1965) // Автор: Дэнни Плектей

* Дом обновленных / New Folk’s Home (1963) // Автор: Клиффорд Саймак

* Разведка / Skirmish [= Схватка / Bathe Your Bearings in Blood!] (1950) // Автор: Клиффорд Саймак

* Рукою владыки / The Overlord's Thumb [= Перст господень] (1957) // Автор: Роберт Силверберг

* Искусники планеты Ксанаду / The Skills of Xanadu (1956) // Автор: Теодор Старджон

* Ракета Мяуса / Mewhu's Jet (1946) // Автор: Теодор Старджон

* Недуг / The Sickness [= Болезнь] (1955) // Автор: Уильям Тенн

* Разноцветные корабли / Subcommittee [= Подкомиссия] (1962) // Автор: Зенна Хендерсон

* Доктор Вампир и его мохнатые друзья / Doctor Zombie and His Little Furry Friends (1971) // Автор: Роберт Шекли

* Заповедная зона / Restricted Area (1953) // Автор: Роберт Шекли

* Страж-птица / Watchbird (1953) // Автор: Роберт Шекли

* Мальчик / Le jeune garc,on (1970) // Автор: Ив Дермез

* Пора мщения / Le temps de la vengeance (1967) // Автор: Ален Доремье

* Голоса Пространства / Les voix d l'espace (1958) // Автор: Жерар Клейн

* Первоисточники

---

Словом, Советский Союз и Соединенные Штаты наперебой создавали все новые и новые ракеты и совершенствовали технику межпланетных перелетов, чтобы, когда настанет час бомб, можно было взрывать их побыстрее и с наибольшим эффектом, — и в такой-то обстановке Индия выступила со своим предложением. Пусть два могучих соперника объединятся для задуманного обоими дела, объединят свои знания и силы. Одна сторона уже немного дальше продвинулась в искусстве космонавтики, другая, как известно, достигла немного больших успехов в строительстве атомных ракет. Пусть же они сообща снарядят экспедицию на Марс, которую организует Индия и возглавит капитан-индиец во имя и для блага всего человечества. И пусть всему миру раз и навсегда станет ясно, какая из сторон отказывается от сотрудничества.

Возможно, такое предложение, да еще сделанное в самую подходящую минуту, было немыслимо. И вот они на Марсе, думает О’Брайен; они вместе прилетели сюда и, надо полагать, сумеют вместе вернуться на Землю. Быть может, они многое доказали, но помешать ничему не помешали. Международное положение остается прежним; не пройдет и года — и разразится война. Участники экспедиции понимают это не хуже, а, быть может, лучше кого-либо другого.

По дороге в рубку, проходя мимо люка, они увидели Белова — он вылезал из скафандра. Продолжая раздеваться, неуклюже подпрыгивая то на одной, то на другой ноге, он заспешил к ним.

— Недурная находка, а? — прогудел он. — На второй же день, посреди пустыни! Погодите, вот увидите мои снимки!

— Жду не дождусь, — отозвался О’Брайен. — А пока что поторопитесь-ка в машинный отсек и доложите капитану. Он боится — вдруг вы там нажали какую-нибудь кнопку, замкнули цепь и пустили в ход машину, которая взорвет весь Марс, а заодно и нас.

Русский широко улыбнулся, показав редко поставленные зубы.

— Уж этот Гоз, везде ему чудятся взрывающиеся планеты…

Он потрогал ладонью темя, поморщился и легонько помотал головой.

— Что это вы? — спросил О’Брайен.

— Побаливает голова. Только сейчас заболела. Наверно, я слишком долго пробыл в этой одежке.

— Я в ней пробыл вдвое дольше вашего, а голова ни капельки не болит, — заметил Смейзерс, рассеянно подталкивая ногой сброшенный Беловым скафандр. — Может, у нас в Америке головы покрепче.

— Том! — рявкнул О’Брайен. — Какого черта?

Белов так стиснул губы, что они побелели. Потом пожал плечами.

— После обеда — в шахматы, О’Брайен?

— Непременно. И, если хотите знать, я собираюсь идти напролом. Я все равно уверен, что черные могут выиграть.

— Тут вам и крышка, — усмехнулся Белов и направился в машинный отсек, на ходу осторожно поглаживая темя.

Когда они остались в рубке вдвоем и Смейзерс принялся разбирать вычислитель, О’Брайен плотно прикрыл дверь и сказал сердито:

— Дернула тебя нелегкая. Том! Эти шуточки слишком опасны. И примерно так же забавны, как объявление войны.

— Знаю. Но Белов действует мне на нервы.

— Белов? Да он — самый славный парень из всех русских на борту.

Помощник инженера отвинтил боковую панель и присел перед вычислителем на корточки.

— С тобой он, может, и славный. А мне вечно подпускает шпильки.

— Как это?

— Да по-всякому. Взять хотя бы шахматы. Я предлагаю сыграть, а он отвечает — с одним условием: если он даст мне фору ферзя. И смеется этаким, знаешь, въедливым смешком.

— Проверь-ка верхний контакт, — предупредил штурман. — И слушай, Том, ведь Белов — классный игрок. На последнем московском турнире он занял седьмое место, а там сплошь были мастера и гроссмейстеры. Это совсем недурной результат, ведь у них там шахматы — первая игра, на ней все помешаны, все равно как у нас — на футболе и бейсболе, вместе взятых.

— Да знаю я, что он отличный шахматист. Но я тоже не из последних. Уж не так я плох, чтоб давать мне фору ферзя. Целого ферзя!

— И ты уверен, что только в этом дело? Кажется, ты уж чересчур скверно к нему относишься, а какие у тебя, в сущности, основания?

Смейзерс минуту помолчал, разглядывая электронную лампу. Потом сказал, не поднимая глаз:

— Зато ты, кажется, уж чересчур нежно к нему относишься. А у тебя, в сущности, какие основания?

О’Брайен едва не вспылил, но вдруг кое-что вспомнил и прикусил язык. В конце концов это может быть кто угодно. Может, это и Смейзерс…

Перед самым отъездом из Нью-Йорка в Бенарес, где они должны были встретиться с русскими, членов экипажа пригласили в военно-разведывательное управление и дали им последние сверхсекретные инструкции. Им толковали о том, насколько сложным будет их положение и какими опасностями оно чревато. С одной стороны, уклониться от предложения Индии никак нельзя. Соединенные Штаты должны показать всему миру, что они соглашаются участвовать в этой совместной научной экспедиции по меньшей мере так же охотно и искренне, как и русские. А с другой стороны, столь же важно, если не важнее, чтобы завтрашний противник не смог, используя объединенные знания и приемы, получить какое-то серьезное, даже решающее преимущество — например, на обратном пути завладеть космическим кораблем и вместо Бенареса приземлиться где-нибудь в Баку.

И потому, сказали им, один из них пройдет обучение в военной разведке и получит соответствующий чин. Кто именно — это останется в тайне до той минуты, когда он увидит, что русские что-то затевают. Тогда он условной фразой объявит остальным американцам — членам экипажа, кто он такой, и с этой минуты все они будут подчиняться уже не Гозу, а ему. Неповиновение в этом случае равносильно государственной измене.

А условная фраза? Вспомнив ее, Престон О’Брайен невольно усмехнулся: «Обстрелян форт Самтер» .

Но после того, как кто-то из них встанет и произнесет эти слова, начнется нечто отнюдь не забавное…

Наверняка и среди русских есть один такой. И наверняка Гоз подозревает, что и американцы и русские застраховали себя подобным способом от всяких случайностей, и от этого бедняге капитану уж совсем плохо спится по ночам.

А какая условная фраза у русских? «Обстрелян Кронштадт»?

Да, что и говорить, очень будет весело, если кто-нибудь и впрямь допустит серьезный промах.

Вполне возможно, что Смейзерс и есть тот самый офицер военной разведки. После его шуточки насчет нежного отношения к Белову это выглядит очень правдоподобно. И не надо было ничего отвечать, это я правильно поступил, думал О’Брайен. В наше время надо быть поосторожнее; а тут, на корабле, тем более.

Вообще-то понятно, что именно точит Смейзерса. В сущности, по той же самой причине и Белов так охотно сражается в шахматы с ним, штурманом, который на Земле даже мечтать не мог бы о встрече с таким сильным игроком.

У О’Брайена был самый высокий коэффициент умственного развития во всей экспедиции. Ничего сверхъестественного, не очень уж намного выше, чем у других. Просто в экипаже, составленном из самых блестящих и талантливых молодых людей, каких только можно было отобрать среди сливок ученого мира в Америке и в Советском Союзе, должен же кто-то оказаться выше всех. Вот таким человеком и оказался Престон О’Брайен.

Но О’Брайен — американец. А при подготовке экспедиции все до мелочей обсуждалось и учитывалось на самом высоком уровне, со всеми дипломатическими ухищрениями и закулисными маневрами, к каким всегда прибегают, определяя границы первостепенной стратегической важности. А потому членом экипажа с самым низким IQ тоже неминуемо должен был оказаться американец.

И таким американцем оказался помощник инженера Том Смейзерс.

Опять-таки ничего страшного, коэффициент на самую малость ниже, чем у следующего по порядку. И сам по себе — отличный, на редкость высокий коэффициент.

Но до того, как они стартовали из Бенареса, они довольно долго жили бок о бок. Они многое узнали друг о друге — и из непосредственного общения, и из официальных документов; ведь невозможно сказать заранее, какие именно сведения о твоем спутнике помогут избежать несчастья в случае, если разразится какая-нибудь невероятная катастрофа, которую немыслимо предусмотреть.

И вот Николай Белов, которого сама природа создала гениальным шахматистом, как Сару Бернар — гениальной актрисой, с каким-то особым, неизменным наслаждением обыгрывает любителя, еле-еле годного для студенческой команды. А Том Смейзерс лелеет в душе обиду, чувство собственной неполноценности, которое только и ждет предлога, чтобы перерасти в открытую вражду.

Это просто смешно, думал О’Брайен. Хотя — почем знать? Со стороны рассуждать легко, сам-то он не побывал в шкуре Тома Смейзерса.

Смешно? Да, смешно — как шесть кобальтовых бомб. Раз, два, три, четыре, пять, шесть — и трах!

Быть может, беда в том, что все они — одной смешной породы. И скоро они вымрут — вымрут, как динозавры.