Игорь Пресняков - Роковая награда

• Название: Роковая награда
• Автор: Игорь Пресняков
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-9717-0037-5

У Януса два лика. Он смотрит вперед и назад. Он видит и прошлое, и будущее.

Говорят, боги забирают к себе тех, кто попадается им на глаза. Другими словами, чем ты незаметней, тем больше у тебя шансов умереть от старости, а не от бандитской или чекистской пули в расцвете лет.

Весна 1924 года. В уездный городок прибывает уволившийся из Красной Армии командир.

Бравый кавалерист, орденоносец получает высокую должность на заводе, решительными методами наводит порядок среди несознательного элемента, приобретает авторитет у старых пролетариев и влюбляется в дочь зампреда ОГПУ.

Казалось бы, идиллия начала НЭПа. Но под маской красного героя Андрея Рябинина скрывается белогвардейский офицер Михаил Нелюбин. Для него наступило страшное время – время Януса. Малейшая ошибка, и друзья предадут, а могущественные покровители обернутся палачами.

---

Устроенные, знающие свое место люди… Андрей подумал, что и у него жизнь налаживается – получена работа, обещали дать квартиру. На душе стало радостно, он улыбнулся и ускорил шаг.

Подобное настроение было летом шестнадцатого, перед отправкой на фронт.

…Последнее лето и последние радости. Новенькая форма, хрустящая пахучая портупея. Уголком глаза видится сверкающая звездочка на золотом погоне.

А в голове еще шумит после выпускной юнкерской попойки… Эх, какое горделивое светлое счастье распирало грудь! Впереди – сражения и подвиги во имя Отечества, славная победа (а как же иначе?), мундир в орденах и карьера!..

Кстати, о мундире. Поначалу грубый фельдфебель повалил его, своего командира, в грязную воронку и, тыча пальцем в заляпанный китель, кричал: «Снарядам и пулям, ваш-бродие, кланяться не зазорно!»; а года полтора спустя он сам швырнул в канаву зеленые, пропахшие порохом боевые погоны. Снарядам и пулям он теперь не кланялся – поклониться пришлось его величеству народу русскому…

Свищов отвлек Андрея от воспоминаний:

– Вы не устали с дороги, товарищ Рябинин? Можно поехать на трамвае.

Андрей посмотрел на серьезное, но простодушное лицо Свищова, на конопатый нос и выбивающиеся из-под картуза рыжеватые пряди.

– Свищов, вас как зовут?

– Коля, Николай.

– Вот что, Коля, давай-ка на «ты». Зови меня Андреем. А на трамвае мы не поедем – пойдем пешком, погода сегодня чудная, да и трамваи у вас в городе слишком переполнены, я видел.

Свищов улыбнулся и кивнул:

– Пешком так пешком, товарищ Андрей! Трамваи у нас, точно, битком набиты, мало у нас пока трамваев. Скоро будет побольше – принято постановление о покупке целых трех штук!

– Коля, расскажи лучше о заводе «Красный ленинец», – прервал его Рябинин.

Свищов запальчиво взмахнул рукой:

– О-о! «Ленинец» – это флагман!

– Флагман?

– Ну, флагман индустрии, самый большой завод в городе. На нем до революции, почитай, человек пятьсот работало. Там была большая разруха, запустение, многое оборудование разграбили во время войны. Но работа возобновилась, начали восстановление. Партсекретарь, товарищ Михеев, – крепкий большевик. Как начнет говорить – заслушаешься! Он был делегатом Восьмого съезда партии, встречался с Лениным! Комса [1] тоже на «Ленинце» мощная – пятьдесят человек. Рулит ячейкой Санька Самыгин, ох, веселый парень, фронтовик, воевал с Врангелем. Девчонок на заводе мало – ячейка мужицкая. Тебе там хорошо будет. Они недавно знаешь, какой диспут с оппозицией устроили? Сражение! Ванька Лабутный как вышел, как начал троцкистов клеймить! И все ленинскими цитатами по памяти! Они – слово, а он – цитату; они опять за свое, а Ванька их цитатой – хрясь! Вот голова, не смотри, что только вчера читать научился. Зато в школе политграмоты был лучшим…

Андрей обреченно поглядывал по сторонам. Дослушав про Лабутного, быстро спросил:

– Коля, нам далеко еще?

– Пришли уже, сейчас срежем по улице товарища Луцкого, пять минут – и на заводе! – поспешил заверить Свищов.

– Кто такой Луцкий? – поинтересовался Рябинин.

– О-о! Товарищ Луцкий – наш секретарь губкома. В гражданскую…

Вполуха слушая рассказ Свищова, Андрей вспомнил, что где-то читал о Луцком.

Они перешли Каменный мост и свернули налево, в сторону мрачных бараков. Одно из строений носило следы недавнего пожара. Рябинин прервал монолог «о товарище Луцком»:

– Коля, давно пожар случился?

Свищов забыл о секретаре губкома и ответил:

– Намедни. У жиганов [2] в этом доме склад награбленного был. Как выследили их угрозыск и ГПУ, налетчики и давай стрелять, не захотели добром сдаться. И уж не знаю как, но только загорелся дом во время перестрелки. Так все вещички и сгорели.

– А люди?

– Какие люди? Жиганье? Поубивали их чекисты.

Они помолчали. Глядя на пепелище, Андрей спросил:

– Много бандитов в городе?

– Хватает, – вздохнул Свищов. – И налетчиков, и воров, и жулья всякого предостаточно.

Впереди показались металлические ворота с вывеской:

МАШИНОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ЗАВОД

«КРАСНЫЙ ЛЕНИНЕЦ»

Глава III

Заводоуправление находилось в двухэтажном здании красного кирпича, чем-то напоминавшем крепость. На фронтоне – заржавевшие цифры: «1888» – дата основания завода.

Свищов и Андрей поднялись на второй этаж по железной решетчатой лестнице. Здесь располагалась администрация – на выкрашенных коричневой краской дверях поочередно значилось: «Председатель завкома профсоюза металлистов», «Ячейка РКСМ», «Директор», «Гл. инженер».

Свищов остановился перед последней дверью:

– Сначала сюда. Директор на хозактиве, покамест побеседуйте с главным инженером. Зовут его Бехметьев, буржуазный спец.

– Бехметьев? Что, бывший хозяин? – удивился Андрей.

– Не хозяин, его младший брат. Хозяин-то в Париже. А этот поначалу тоже был в деле, да промотал свою долю. Так и работал инженером при брате-хозяине. Братец-то суровый был, мне мать рассказывала, сам не помню – тогда я еще пацаненком бегал.

– Очень интересно! – покачал головой Андрей и отворил дверь.

В скромно обставленном кабинете, во главе длинного стола, заваленного трубками чертежей, восседал крупный человек лет пятидесяти.

– Разрешите? – спросил Андрей.

Главный инженер кивнул.

– Здравия желаю! – по-военному поприветствовал его Рябинин и, приблизившись, протянул мандат губисполкома.

– Присаживайтесь, в ногах правды нету, – бросил хозяин кабинета и принялся читать мандат.

Андрей с интересом разглядывал этот осколок минувшего: лицо неглупое, породистое, безвольное и усталое; аккуратно подстриженные усики и бородка с легкой сединой, пухлые руки и чистые ногти.

Бехметьев дочитал мандат до конца и проговорил густым баритоном:

– Ну-с, давайте знакомиться. Величать меня Павлом Ивановичем, ваше имя-отчество я прочитал. Вас назначают начальником столярного цеха, отсюда резонный вопрос: на производстве работать приходилось?

– Нет, я в армии с шестнадцатого года, – пожал плечами Андрей.

– Офицер? – быстро спросил Бехметьев.

– Был. А что, похож? – нахмурился Рябинин.

– Похож. Закалку старой армии никакими социальными катаклизмами не выведешь, – усмехнулся главный инженер.

– Простите, гражданин Бехметьев, но социальные катаклизмы – не средство для выведения крыс, – поклонился Андрей.

Бехметьев примирительно замахал руками:

– Ну-ну, не беспокойтесь! Я не стремился оскорбить вас. А звать меня прошу Павлом Ивановичем… У вас какое образование?

– Закончил гимназию, два курса университета и фронт, – сухо ответил Андрей.

– Превосходно, – удовлетворенно закивал Бехметьев. – Гимназия и начатки университетских знаний – все лучше, чем ничего. Какой, простите, факультет?

– Историко-филологический.

Бехметьев поднял брови, поглядел на орден и пробормотал в бороду:

– Г-мм… Неисповедимы пути Твои… – И добавил громче: – Ну да будет с ним, с образованием.

Он поднялся и явил Андрею гигантский рост и обширный живот, обтянутый серой жилеткой.

– Я введу вас, Андрей Николаевич, в курс дела. – Бехметьев покрутил пальцами у живота и прошелся вдоль стола. – Завод наш образован тридцать шесть лет назад Савелием Ивановичем Бехметьевым. Я, как вы понимаете, его единоутробный брат, лояльный к Советской власти, служу на предприятии главным инженером. Завод выпускает сельхозмашины и инвентарь: косилки, жатки, плуги, бороны, лопаты, грабли, даже подковы. Разрабатывается сеялка нового типа. Месяца за три до Октябрьской революции брат мой закупил оборудование для столярного цеха, американское. После переворота станки и механизмы запрятали невесть куда. Во время диктатуры завкома и бесхозяйственного рабочего контроля многое растащили. Теперь эта практика признана вашей партией пагубной, и наконец-то пытаются по уму наладить экономику… Так вот! Эти американские станки мы случайно обнаружили замурованными в подвале одного из цехов. Спасибо Савелию, постарался сохранить, хитрец! Мы начали монтаж столярного производства для удовлетворения собственных нужд в литейных моделях и помощи селу деревянными изделиями. Обученных кадров не хватает – трудится, в основном, демобилизованная молодежь и старики. Профессиональных рабочих мы так с гражданской и не дождались… Гм-да. Из шести цехов функционируют три, остальные пытаемся запустить.

В вашем ведении будет двадцать девять рабочих, два мастера и табельщик. Старший мастер Сергунов – грамотный человек, из старых кадров, по-вашему, разумеется, неблагонадежный, но работник отменный. Одним грешен – пьет много, подлец.

Бехметьев отодвинул стул и сел напротив Андрея:

– Хорошо, что вы человек военный, быть может, сумеете навести порядок, укрепить дисциплину. Подробнее рассказывать не стоит – увидите своими глазами. Хотелось бы, Андрей Николаевич, работать дружно, рука об руку.