Елена Прудникова - Мост через огненную реку

• Название: Мост через огненную реку
• Автор: Елена Прудникова
• Жанр: Фэнтези

В королевстве Трогамарк есть зловещее древнее пророчество об отважном рыцаре и прекрасной королеве, чье дитя любви погубит мир.

Рыцарем некий магический орден выбрал красавца, сердцееда, поэта и лучшего военачальника королевства Трогамарк – Энтони Бейсингема. Королева тоже есть – прекрасная и опасная. И вот теперь мрачные заговорщики магией, интригами и соблазном усиленно склоняют Бейсингема на предначертанный пророчеством путь.

Бейсингем – ловелас знатный, да и королева дивно хороша. Вот только в эту королеву влюблен его лучший друг, да и марионеткой становиться неохота… И Трогамарк не настолько плох, чтобы его губить. Так что придется отважному рыцарю вступить в борьбу с дьявольским орденом, спасать себя, друзей – и королевство впридачу.

---

– А если бы взбесилась – то что? Думаешь, я бы с лошадью не справился? – внезапная обида вытеснила из головы мысли о королеве.

– Да справились бы, конечно, кто ж сомневается! Только могло ведь быть всякое. Лошадь взбесилась, а всаднику худо стало от жары… Я и подумал: лучше я вас обижу, ваша светлость, чем потом локти кусать. Вы уж простите…

В рыже-зеленых глазах сотника никакого раскаяния не было, а была непоколебимая убежденность в своей правоте и опыт степного жителя. Конечно, могло ведь быть и так, он прав.

– Это не кобыла понесла, – несколько принужденно засмеялся Энтони. – Это я понес. Расскажи мне какую-нибудь степную сказку, что ли, а то умру до вечера от скуки…

И, кинув поводья, снова поехал шагом.

В то же самое время во дворце балийского герцога Марренкура смуглый сильный человек, стоя у окна, пристально вглядывался в кипящие от ветра деревья сада, словно надеялся что-то за ними увидеть. Он как раз одевался к торжественному приему. Белый мундир, алый шарф вместо пояса, шпага в украшенных самоцветами эзрийских ножнах – все было на месте. Оставалось лишь надеть орденскую цепь, и тут сердце болезненно сжалось от неясной, но жестокой тревоги и, словно отзываясь, на правом плече вспыхнул резкой болью глубокий, до самой кости, ожог. Надо же, две недели прошло, а болит, словно вчера все было. Человек подошел к окну, вгляделся в выбеленное жарой августовское небо, непроизвольно сжал кулак. Рука дрогнула, цепь качнулась, орденские знаки застучали один о другой. Он уже знал, что сегодня к восемнадцати орденам прибавится девятнадцатый.

Но почему же так тревожно? Над садом набухала грозовая туча. «Это из-за дождя, – подумал он. – Все дело в дожде…»

ДВА ГЕНЕРАЛА

Несколько ранее, в начале июня, у маркиза Шантье в последний раз собрался поредевший кружок любителей изящного. С началом лета общество постепенно разъезжалось по замкам, имениям и поместьям, а военные отправились в летние лагеря. Да и сам маркиз намеревался через несколько дней двинуться на юг, к ориньянской границе, где находилось его родовое имение.

Трогартейн располагался на длинном высоком холме. Много веков назад, еще во времена расцвета Древней Империи, тысячи рабов из года в год выравнивали пологие склоны, устраивая на них громадные, вымощенные камнем террасы. Дом Рене находился на краю такой террасы, да еще и на уступе холма, так что при открытых окнах в комнатах свободно гулял ветер с далеких полей, и даже в самый зной было прохладно – к радости собравшихся, ибо начало лета выдалось жарким.

Они уже намеревались сесть за стол, когда внизу хлопнула дверь, и, опережая мажордома, по лестнице взбежал Энтони Бейсингем, слегка загоревший, в вышитой рубашке тайского шелка, в летних штанах толстого холста и в золотистом сиянии превосходного настроения.

– Откуда ты, о дивное виденье? – речь маркиза, как и всегда в собрании «паладинов», была медлительно изысканна, но глаза не слушались хозяина, они так и просияли радостью. – Я-то думал, ты кормишь комаров и прочих злокозненных пасынков природы в своем лагере. Никогда не понимал удовольствия от такого времяпрепровождения. Каким ветром занесло тебя в столицу?

– Неблагоприятным для комаров, – залпом осушив поданный стакан вина, ответил Энтони. – Им нынче придется остаться без нас.

– Злодей! – в ужасе воздевая руки, воскликнул Шантье.

– Ты полюбил насекомых? – Бейсингем замер, не допив последнего глотка.

– Пятилетнее ориньянское – залпом! Лорд Бейсингем, я в вас разочаруюсь навсегда!

– Два стакана воды, – обернулся Энтони к слуге, – и мокрое полотенце. А потом еще вина. Это была твоя ошибка, Рене – сразу угощать меня ориньянским. Там слишком жарко, чтобы разбирать вина.

– Я смущен и полон раскаяния. И все же, откуда ты здесь?

Бейсингем, выпив не два, а три стакана воды и вытерев разгоряченное лицо, бросился в кресло, вытянул ноги в светлых коротких сапогах из тонкой, как лайка, ажурно вырезанной кожи.

– Ну вот, теперь можно и поберечь твои чувства… – он отпил крохотный глоток янтарного вина и мечтательно уставился в потолок. – М-м-м… Восхитительно. Чуть темное золото с оттенком меди.

– И только? – с легкой обидой воскликнул Шантье.

– Ах да, я не сразу заметил! Еще и с привкусом отдаленного колокольного звона ранним летним вечером. Прости, Рене! Это лагеря… Впрочем, все еще хуже – боюсь, осенью я окончательно тебя разочарую…

– Что может быть хуже лагерей?

– Все лето в походных сапогах и в обществе насекомых… других, не комаров, – маркиз выразительно поморщился, и Энтони, хоть и смотрел в потолок, краем глаза увидел эту гримасу. – Прошу прощения, Рене. Ты спросил, я ответил…

– Разве мы где-то воюем? – Шантье был достаточно посвящен в особенности армейской жизни, чтобы все правильно понять.

– Уже да! – легко вздохнул Бейсингем и засмеялся. – Я сюда прямо из дворца. Королевский указ подписан и торжественно вручен командующему кампанией, то есть мне.

– Что, балийский герцог сам не справился? – подал голос барон Девиль, который как двоюродный брат министра иностранных дел поневоле разбирался в политике.

– Увы, известный всем нам герцог Марренкур, решив отвоевать для себя серебряные рудники и угольные копи Трира, как и следовало предположить, окончательно увяз. И тогда он сделал два шага, о которых нетрудно было догадаться заранее…

…В районе предгорного Трира тугим клубком сплелись интересы четырех государств, три из которых были осколками Империи, а четвертое вообще неизвестно чем. Герцогство Ба-лиа выгнулось громадной подковой, повторяя линию морского побережья и тщательно огибая северо-восточный отрог Аккадских гор. Восточная часть герцогства уходила от побережья в глубь континента – это как раз и был многострадальный район Трира, раз в десять – двадцать лет переходивший из рук в руки. А внутри подковы лежал горный Мойзельберг, включавший в себя почти весь Аккадский хребет с северо-восточным отрогом, предгорья и равнину на юго-западе, до реки Саны.

Мойзельберг имел крохотную армию и никогда не воевал вне своих пределов, но самый сильный монарх трижды подумал бы, прежде чем прийти с войной на эту землю. Едва чужие солдаты переступали мойзельскую границу, армия тут же уютно устраивалась на оборонительных рубежах, а пастухи и горцы превращались в герильясов, и счастье опрометчивого полководца, если ему удавалось уйти не в одиночку, а сохранив хотя бы часть армии. После того как двадцать два года назад в недрах Мойзельберга было полностью уничтожено восьмитысячное ольвийское войско, на землях горного королевства царил мир.

Со стороны континента балийская подкова граничила с Ольвией, вечной соперницей герцогства в борьбе за трирский уголь и серебро – ей и принадлежали сейчас злополучные рудники. Ну, и Трогармарку имевшему со спорным районом небольшую общую границу, тоже не очень нравилось платить рыночную цену за серебро и уголь, это само собой…

Войну начало Балиа. Армия у герцогства была большая и хорошо вооруженная, но рыхлая и неподготовленная, а путных военачальников у этих торгашей и вовсе никогда не бывало. Иногда балийцам удавалось навалиться и взять числом, (как говорили трогарские генералы, «мясом завалить»), иногда не удавалось. В этот раз не удалось, да так основательно, что война с ольвийской стороны подковы перешла на прибрежную ее сторону и приближалась к самой Балиа, одноименной столице герцогства. Непредсказуемые правители Мойзельберга, никогда не пропускавшие через свою территорию балийскую армию, почему-то позволили пройти ольвийцам, те обрушились на незащищенные внутренние области герцогства, и, пока армия добиралась обратно по краю подковы, методично превращали города и деревни в пытающие руины – чтобы впредь лезть неповадно было! Вернувшаяся, наконец, армия прижала противника к предгорьям, но и только: для победы ни сил, ни умения у них не было. Ольвийцы со всеми удобствами сидели в обороне, грабили местное население, охотились и горя не знали. Балийский герцог оказался в глухом тупике.

…Барон Девиль, осведомленный в этой истории более прочих – не считая, конечно, Энтони – кивнул с легкой усмешкой:

– О первом шаге, действительно, догадаться нетрудно – он позвал на помощь вас.

– Ну, разумеется. Только это не первый шаг, а второй. Но он действительно подрядил нас, в обмен на кусок призового пирога. Трогармарк получит часть рудников Трира, беспошлинное судоходство по рекам и, насколько мне известно, двух чистокровных жеребцов-производителей для королевских конюшен.

– Я одного не понимаю, – в голосе Крокуса слышалось искреннее удивление, – разве ты сам не справишься?

– Уберите его отсюда, – поморщился Энтони, – от его шуток разит казармой. Мне и так предстоит провести лето в обществе солдат, не надо начинать сейчас.

Длинное породистое лицо барона даже не дрогнуло, лишь уголки губ чуть искривились от сдерживаемого смеха. Нехитрая ловушка сработала.