Хоуп Миррлиз - Луд-Туманный

• Название: Луд-Туманный
• Автор: Хоуп Миррлиз
• Издательство: Лабиринт
• Жанр: Фэнтези

"Луд-Туманный" – это роман-притча о том, какие опасности таит в себе попытка вытеснить из жизни все неизведанное, таинственное, не вписывающееся в традиционные рамки. Словно каменной стеной, отгородились жители маленького государства Доримар от мира волшебства и иллюзий древними предрассудками и придуманными принципами, которые они называют Законом. Много испытаний приходится им пережить, чтобы открыть свои души, умы и сердца мечте, фантазии, искусству...

Эта принципиально важная для фэнтези книга дважды издавалась в русских переводах, но, кажется, осталась почти не замеченной. Волшебная Страна, созданная автором – безгранична, неисчерпаема, хаотична, не подчинена ни моральному закону, ни единому сюжету.

---

Госпожу Жасмину не без основания считали самой глупой женщиной в Луде-Туманном. Свойственное всем гражданам этого города отсутствие воображения и неспособность испытывать глубокие чувства были особенно ей присущи и дошли до полного идиотизма.

Итак, мастер Амброзий остался наедине с Эндимионом Хитровэном. Этот человек никогда ему не нравился, но в данный момент он даже был рад представившемуся случаю проконсультироваться с ним. Мастер Амброзий знал, что доктор, несомненно, был лучшим в стране специалистом и к тому же умным человеком.

– Хитровэн, – мрачно сказал он, когда госпожа Жасмина вышла из комнаты. – В Академии происходят очень странные вещи… очень странные.

– В самом деле? – удивился Эндимион Хитровэн, – И что же там происходит?

Мастер Амброзий хмыкнул:

– Не то, о чем можно говорить даже в мужской компании. Но могу сказать вам, Хитровэн, что я, не будучи впечатлительным человеком, кажется, совсем бы потерял голову, если бы остался в заведении мисс Примрозы подольше. Там везде витает… Не знаю, как бы это назвать…

Эндимион Хитровэн заинтересовался.

– И что же вы видели? – спросил он.

– О, не стоит вспоминать об этом. Ну разве, как пример того, что фантазии глупых нервных женщин иногда могут быть заразительными. Мне там почудилось, будто я вижу портрет герцога Обри, отраженный в окне. А уж если мне что-то мерещится, значит, действительно происходит нечто подозрительное.

Выражение лица у Эндимиона Хитровэна стало непроницаемым.

– Оптические иллюзии были известны и раньше, мастер Амброзий, – ответил он спокойно. – Оптические иллюзии – это вполне узаконенный обман, таков уж этот мир.

Мастер Амброзий заворчал. Он терпеть не мог отвратительную манеру говорить, свойственную этому типу.

Но на сердце у него лежал тяжелый камень, гнетущее чувство беспокойства вынуждало его либо подтвердить, либо развеять собственные страхи. Поэтому, проигнорировав насмешку, он, тяжело вздохнув, сказал:

– Впрочем, это сущий пустяк. У меня есть серьезные опасения, что моя дочь… Моя дочь… Ну, в общем, говоря напрямик, я боюсь, что моя дочь отведала волшебных фруктов.

Эндимион Хитровэн в ужасе всплеснул рука ми, но потом недоверчиво засмеялся:

– Невозможно, мой дорогой сэр, невозможно! Ваша уважаемая супруга говорила мне, что вы чем-то глубоко обеспокоены, но позвольте мне уверить вас, что ваше подозрение вызвано только болезненной впечатлительностью. Это невозможно.

– В самом деле? – угрюмо переспросил мастер Амброзий и, вытащив из кармана вышивку, протянул ее врачу со словами: – А что вы на это скажете? Я обнаружил это рукоделие в гостиной у мисс Крабьяблонс. Я не очень разбираюсь в ботанике, но я никогда не видел пурпурной земляники в Доримаре… Клянусь Жареным Сыром! Да что с вами?

В этот момент Эндимион Хитровэн смертельно побледнел и уставился на вышивку с таким ужасом, словно увидел домового.

Мастер Амброзий воспринял его поведение как подтверждение своей теории и проворчал:

– Ну что, не так уж и невозможно, а? – И мрачно добавил: – Да, я очень боюсь, что именно эту штуку и дали попробовать моей девочке.

Тут его глаза сверкнули и, сжав кулаки, он закричал:

– Но это не ее вина! Не пройдет и нескольких дней, как я выкурю это осиное гнездо! Я выброшу эту жеманную старую идиотку из ее собственного дома. Клянусь Золотыми Яблоками Запада, я…

К этому времени Эндимион Хитровэн уже успокоился, по крайней мере, внешне.

– Вы имеете в виду мисс Крабьяблонс? – спросил он своим обычным тоном.

– Да, мисс Примрозу Крабьяблонс! – прогремел мастер Амброзий. – Эту глупую, бесстыдную, старую…

– Да, да, – с добродушным нетерпением перебил его Эндимион Хитровэн. – Смею сказать, что она действительно стоит всего того, что вы о ней сказали, и даже больше, но все равно я не верю, что она способна дать вашей дочери то, что вы думаете. Признаюсь, когда вы мне показали эту вышивку, я сначала испугался. В отличие от вас я немного разбираюсь в ботанике и, конечно же, никогда не видел подобных ягод в Доримаре. Но это не доказывает того, что они растут… за горами. Много необычных фруктов произрастает на Коричных островах или в оазисах Янтарной пустыни… Да ваши собственные корабли привозят их иногда. У дам Луда нет недостатка в экзотических цветах и фруктах, служащих им образцом для вышивания. Нет, нет, вы немного взвинчены, мастер Амброзий, иначе бы вы не позволили себе высказывать подобные мысли.

Мастер Амброзий застонал и довольно жестко сказал:

– Доктор Хитровэн, иногда много зла происходит от нежелания смотреть фактам в лицо. Как объяснить то, что моя дочь, словно одержимая, убежала на Запад? Кроме того, Черносливка Шантиклер почти сказала мне, что она… съела определенную вещь… и… и… я достаточно хорошо помню Великую засуху и знаю, как пахнет зло.

– Вы говорите, Черносливка Шантиклер? – осведомился Эндимион Хитровэн, делая ударение на последнем слове. В глазах его загорелся опасный огонек.

Мастер Амброзий удивился.

– Да, – ответил он. – Черносливка Шантиклер, одноклассница Лунолюбы и ее близкая подруга.

Эндимион Хитровэн пожал плечами.

– Эти Шантиклеры… довольно неприятные люди, – заметил он сухо. – А знаете ли вы, что Ранульф Шантиклер сделал именно то, что, по вашему предположению, совершила ваша дочь?

Мастер Амброзий уставился на него, открыв рот от удивления. Ранульф, конечно, всегда был странным и довольно угрюмым мальчиком, но… чтобы он и в самом деле съел волшебный фрукт!

– Вы имеете в виду?.. Вы имеете в виду, что… – задохнулся он.

Эндимион Хитровэн многозначительно кивнул головой.

– Один из самых тяжелых случаев в моей практике.

– А Натаниэль знает?

И снова Эндимион Хитровэн кивнул.

Мастера Амброзия захлестнула волна праведного гнева. Род Жимолостей был ничуть не менее древним и уважаемым, чем Шантиклеров. Но он, Амброзий Жимолость, готов навсегда запятнать свою репутацию и честь, готов, если надо, объявить о своем позоре с рыночной площади на весь город, пожертвовать деньгами, положением, семейной гордостью – словом, всем ради блага общины. А единственное о чем позаботился Натаниэль, – мэр города! – о благополучном сокрытии своего позора!

– Мастер Амброзий, – продолжал Эндимион Хитровэн очень торжественно, – если ваши опасения относительно дочери подтвердятся, то виновник этого – мастер Натаниэль. Нет, нет, выслушайте меня, – остановил он мастера Амброзия, протестующе поднявшего руку. – Мне довелось узнать, что несколько месяцев назад Мамшанс предупреждал мэра об участившихся за последнее время случаях потребления… определенного товара в Луде-Туманном, которое может принять угрожающие размеры. И я знаю по своей практике в менее аристократических районах города, что это правда. Поверьте мне, мастер Амброзий, вы, сенаторы, совершаете большую ошибку, не обращая внимания на происходящее в этих трущобах. У неприятностей есть свойство не оставаться все время на дне: вы же знаете – взмутишь водоем, и вся грязь поднимется наверх. В любом случае мастера Натаниэля предупредили, но он не принял никаких мер.

На несколько секунд Хитровэн умолк, а по том, не отрывая пристального взгляда от мастера Амброзия, спросил:

– Вам никогда не казалось, что Натаниэль Шантиклер довольно… странный человек?

– Никогда, – холодно ответил мастер Амброзии. – На что вы намекаете, Хитровэн?

Тот пожал плечами:

– Ну что ж, вы сами прибегаете в разговоре к намекам. Мастер Натаниэль – человек неспокойный, а это свидетельствует о том, что совесть его нечиста. Если человек хоть однажды отведал волшебных фруктов, он уже никогда не будет таким, как прежде. Я иногда размышляю о том, что, возможно, давным-давно, когда он был еще юношей…

– Попридержите язык, Хитровэн, – в ярости закричал мастер Амброзий. – Шантиклер – мой старый друг, и, более того, он мой троюродный брат. С Натаниэлем все в порядке.

Полно, так ли это? Еще несколько часов назад он бы посмеялся над этими словами. Но теперь, когда его собственная дочь…

Да, Натаниэль, конечно, всегда был неуравновешенным, обидчивым, вспыльчивым, капризным.

Воспоминания о тысяче вещей, которым он раньше не придавал никакого значения, роились в голове мастера Амброзия… Иррациональные поступки, двусмысленные замечания. И главное: однажды вечером, много лет назад, когда они были еще мальчишками… лицо Натаниэля при звуке старой лютни… Выражение его глаз было похоже на выражение глаз Лунолюбы сегодня.

«Нет, нет. Я никогда не буду подозревать всех и каждого, а особенно старых друзей», – решил Амброзий и прекратил разговор о мастере Натаниэле. Он стал расспрашивать Эндимиона Хитровэна о воздействии волшебных фруктов на организм и о возможности найти противоядие.