Мартин Кейдин - В плену у орбиты

• Название: В плену у орбиты
• Автор: Мартин Кейдин
• Издательство: Мир
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1967

Самый заголовок книги — «В плену орбиты» — невольно привлекает внимание читателя. Перед нами трагедия вымышленного американского космонавта Ричарда Пруэтта, который чуть было не стал пленником космоса.

---

По расчету двигатель должен был придать кораблю дополнительную скорость почти в две тысячи метров в секунду, а нужное направление движения для перехода в новую плоскость орбиты обеспечивалось ориентацией корабля, которую строго выдерживала автоматика.

Срок работы двигателя — пятьдесят секунд — истек; счетчик обратного хода времени показал нуль, и Яковлев от ощущения почти шестикратной тяжести мгновенно возвратился в состояние полной невесомости.

Его тело содрогнулось от этой невероятной встряски. Он глубоко вздохнул и зажмурился. Тишина еще не наступила — автоматика продолжала выполнять программу: с треском сработали взрывные болты, освободившие корабль от опустевшей переходной ступени; хрипло взревели четыре небольших коррекционных двигателя, оттащившие «Восток» от бесполезной теперь оболочки. Резко нажав большим пальцем кнопку, Яковлев включил ручное управление, накренил и наклонил корабль таким образом, чтобы видеть отстающую оболочку ступени. Он мысленно считал, и через восемь секунд увидел, как вдоль оболочки рванулся небольшой острый язык пламени. Отработавшая ступень круто развернулась и ушла в сторону, очистив путь ему (и американцу тоже!) на последующих витках.

Оператор радара взволнованно дышал. Он прошептал почти благоговейно:

— Ты видел, как русский свернул? Господи, он справился, СПРАВИЛСЯ! Он перешел в плоскость орбиты «Меркурия»… точнехонько!

Антенна радара на Бермудах обозревала черное небо. Невидимые лучи летели в вышину со скоростью света и возвращались обратно…

— У нас на экране объект раздвоился. Да — да, точно… На этих высотах раздвоение мы отмечаем при расстоянии между объектами в двадцать — двадцать пять метров. Что? Очевидно, это отработавший ускоритель, он удаляется под углом. Нет, нет. Насколько можно судить отсюда, он не выйдет на самостоятельную орбиту, наверняка не выйдет. Он отлетит по касательной. Да-да, Годдард уже, наверно, передает на Мыс новые данные по обоим. Подожди-ка… вот еще пара точек на экране. Сигнал слабый. Это, очевидно, соединительные кольца. Видимо, отброшены взрывными болтами или пружинами.

Просто какие-то железки. Они уходят далеко в сторону от основной цели… Ручаюсь, это русский! С самого начала было ясно — он идет точно по орбите «Меркурия», словно мы сами его запустили. Ну и машина же у этого малого! Сильна как черт!

Яковлев нажал пальцем кнопку, стрелка хронометра начала двигаться. Затем он перевел взгляд на циферблат, показывавший время с момента старта с Байконура. Прошло триста сорок шесть минут. Второй хронометр, только что включённый, начал отсчет времени с нуля. С этого момента космонавта интересуют только его показания — это мост, связывающий его во времени с американцем.

Точно через четыре минуты Яковлев включает еще один счетчик времени; в это мгновение «Восток-9» пролетает над Бермудами. Высота полета русского корабля сто семьдесят километров.

Точно через шесть минут Яковлев выключает этот счетчик: над Бермудами пролетел «Меркурий-7». Высота полета американской капсулы точно сто семьдесят километров.

Теперь оба корабля разделяет отрезок времени в две минуты — сто двадцать секунд. Его можно выразить и расстоянием, которое корабли пролетают за это время, почти тысяча километров.

Если русские рассчитали свой маневр с точнейшим учетом орбитальной механики, то на следующем витке этот двухминутный разрыв будет сведен на нет над той же самой точкой земной поверхности.

Корабли удаляются от Бермудских островов. Расстояние между ними быстро увеличивается. «Восток-9» движется с большей скоростью и оставляет «Меркурий» позади.

Через двадцать минут с начала нового отсчета времени корабли уже над Центральной Африкой.

Приблизительно через шестьдесят минут внизу Австралия. Корабли находятся далеко друг от друга, когда «Восток» проходит на высоте свыше пятисот километров над американскими станциями слежения.

Андрей Яковлев ждет благоприятного момента. Инстинктивно он еще раз окидывает взглядом приборы. Все в полной готовности.

Космонавт бросает взгляд вниз, на Тихий океан. На площади в несколько тысяч квадратных километров бушует свирепый шторм, устрашающе сверкают молнии в верхних слоях облаков; зрелище это удивительно похоже на далекие разрывы зенитных снарядов. Но у космонавта нет времени созерцать явления природы. Сейчас он пройдет над судном слежения в Тихом океане, после чего передаст доклад и, конечно, примет последние инструкции с Байконура.

Два корабля несутся над планетой. Начинает проявляться действие неумолимых законов строго рассчитанного орбитального полета. На экране пункта управления на мысе Кеннеди это можно проследить по светящимся точкам, воспроизводящим движение американского и советского кораблей.

Они заканчивают первый виток по совместной орбите.

Оба корабля проходят почти в ста пятидесяти километрах южнее Гуаймаса, в Мексике. «Восток-9» мчится под другим углом к Земле, апогей его орбиты выше, поэтому у него выше и скорость, и ускорение на участке перехода к перигею. Южнее Гуаймаса русский корабль чуть впереди и выше «Меркурия-7».

Затем путь его пролегает между Уайт-Сэндсом, в штате Нью-Мехико, и мысом Кеннеди. Для Андрея Яковлева вновь наступил решающий момент — он готовится еще раз вмешаться в действие сил, удерживающих его на орбите.

Уайт-Сэндс позади… «Меркурий-7» догоняет «Восток-9», а затем уходит вперед, опережая советский корабль.

— Станция Эглин, я — Седьмой. О'кей, слышу вас хорошо. Вижу ли я его? Как на ладони. Могу даже различить его детали невооруженным глазом. Погодите…

Я сейчас возьму бинокль. Бог мой, ну и громадина! Ясно вижу хвостовое кольцо. Мне кажется, он всего в полутора километрах от меня…

— Он очень близко от тебя. По нашему радару между вами чуть меньше двух километров. А что он там делает, твой дружок?

— Трудно сказать. С виду вроде бы ничего… Ч-черт!

— Дик! Что случилось?

— У-у-ух… прямо будто по глазам ударило! Ну и резануло!

— Что с тобой, Дик?

— Порядок. Без паники. Наш друг включил наружный свет, только и всего. Я смотрел на него в бинокль, и в этот момент он включил несколько очень, очень ярких фар. Светят как дуговые лампы. Чертовски яркие. Свет голубовато-белый. Очень часто включаются и выключаются. Похоже на праздничную иллюминацию. Фар, по-моему, четыре, они включаются не одновременно. Передай ребятам, пусть не беспокоятся, что я не замечу этот корабль — с такими огнями его не прозеваешь.

— Ясно, Седьмой. Ты начинаешь затухать. Переключайся на Мыс. Станция Эглин связь закончила.

— Мыс, я — «Меркурий-7».

— Седьмой! Слышим тебя громко и ясно.

— Привет, Спенс. Мой друг по-прежнему примерно в полутора километрах от меня. Ничего нового после доклада на Эглин. Хотя нет — погоди! Что-то там виднеется в свете фар. Кажется… ну, конечно же — он включил двигатели. Струи в свете фар похожи на снопы сверкающих искр. Он меняет ориентацию корабля. Ага… опустил нос, а сейчас начинает разворачиваться. Расстояние как будто то же. Но расположение фар изменилось. Он… кажется, он повернул корабль носом на меня. Отсюда фары образуют кольцо вокруг корабля. Похоже, он собирается что-то предпринять… Сопла снова заработали. Короткие вспышки. Видно, он пытается зафиксировать новую ориентацию. Чертовски хочется поговорить с этим парнем… В моем положении его компания весьма кстати.

Когда американская капсула скользнула вперед, Яковлев с превеликой осторожностью готовится к тому, чтобы поравняться с ней. При ориентации он руководствуется показаниями гироскопических приборов, визуальным наблюдением за горизонтом, а также инфракрасными датчиками горизонта. Наконец, перед ним американская капсула — самый важный ориентир для его маневра.

Пока Яковлев заканчивает подготовку, «Меркурий» уходит на еще большее расстояние и продолжает удаляться. Именно в этот момент, в этой точке пространства Яковлев ввел в игру двигатель маневрирования. Он должен уничтожить расхождения во времени и высоте апогея, которые еще оставались между «Востоком» и «Меркурием».

Космонавт сдвинул черную рукоятку и быстро развернул корабль в положение для торможения. Теперь двигатель направлен в сторону движения. Яковлев внимательно считывает показания бортовой вычислительной машины, устанавливает в нужное положение указатели на двух контрольных шкалах. Ему нужно снизить скорость движения на пятьдесят метров в секунду — сейчас, немедленно.

Реле времени щелкает, в вакууме беззвучно вспыхивает зеленовато-фиолетовое пламя.

Когда корабли снова проходят над Бермудами, они идут уже гуськом, один за другим.

На экранах радаров между кораблями зафиксировано расстояние всего в полтора километра.

Теперь «Восток-9» оказался впереди американского корабля. Андрей Яковлев уже видит маленькую капсулу. Правая рука его твердо сжимает желобчатую рукоятку управления, осторожными движениями он все время подправляет ориентацию корабля, а левой рукой то и дело передвигает рычаг управления двигателем маневрирования. И после каждого такого движения из сопла двигателя вырывается пламя и скорость корабля меняется незначительно, очень незначительно.