Антон Вершовский - ДАТСКИЙ ДНЕВНИК

• Название: ДАТСКИЙ ДНЕВНИК
• Автор: Антон Вершовский
• Жанр: Прочая документальная литература

«А дневников никаких я никогда в жизни не вел. Просто в какой-то момент начал выдергивать куски из своих писем и копировать в один файл-из жадности, чтобы зря добро не пропадало. В результате получились эти записки — противоречивые, непоследовательные и субъективные — оценки датской реальности в них излишне зависят от количества и качества выпитого за день до того пива. Но, в конце концов, те, кому нужна объективность, могут обратиться к официальным источникам информации!». А. Вершовский

---

Жизнь в городе бьет ключом днем и ночью, наверное, веселее и интенсивнее, чем даже в Париже. Этакая северная Одесса, город, по которому когда-то с вечера до утра гуляли нетрезвые моряки…

…Dans le port d'Amsterdam
Y a des marins qui boivent
Et qui boivent et reboivent
Et qui reboivent encore
Ils boivent à la santé
Des putains d'Amsterdam
De Hambourg ou d'ailleurs
Enfin ils boivent aux dames
Qui leur donnent leur joli corps
Qui leur donnent leur vertu
Pour une pièce en or
Et quand ils ont bien bu
Se plantent le nez au ciel
Se mouchent dans les étoiles
Et ils pissent comme je pleure
Sur les femmes infidèles
Dans le port d'Amsterdam
Dans le port d'Amsterdam.
(Jacques Brel, Amsterdam)

(В порту Амстердам гуляют моряки, они пьют, пьют еще и пьют опять, они пьют за здоровье путан Амстердама, Гамбурга и всех остальных, они пьют за женщин, дающих им радость за золотую монету… а напившись вдоволь, они задирают нос к звездам и писают, и нас. ть им на неверных женщин, на все, о чем я плàчу… — Ж. Брель, попытка перевода моя — AV).

Теперь моряков из центра почти вытеснили туристы. Соответственно, все злачные места и притоны постепенно превратились в туристские аттракционы, но при этом ничуть не утратили своей функциональности. Имеется в виду примерно следующее: в городе Орхусе, например, в мексиканском ресторане еда готовится почти без перца и специй, потому что датчане никогда не пойдут в мексиканский ресторан, еда в котором не похожа по вкусу на датскую. И вы получаете еду, которая только выглядит, как мексиканская. В городе Амстердаме, — по принципу "what you see is what you get" ("что на витрине, то и в магазине"), — за что вы платите, то и получаете, нравится вам это или нет.

Дирк меня очень настойчиво предупреждал, что в Амстердаме в кошельке нельзя держать ничего, кроме нескольких мелких банкнот и старых телефонных карт, которые могут сойти за кредитные, и надо быть готовым с этим кошельком расстаться по первому требованию, и не заходить в маленькие улочки, примыкающие к большим туристским тропам — как он объяснил, трех его друзей, гостивших у него в разное время, три раза, соответственно, и ограбили (в третий раз, правда, "потерпевший", вместо того, чтобы отдать кошелек, просто отпихнул обкурившегося грабителя, и тот от удивления впечатался в стену. На этом ограбление и закончилось). И действительно, мелкие улочки в районе "красных фонарей" выглядят странноватенько — на них стоят, подпирая стенки на расстоянии метра друг от друга панкообразные темнокожие личности и как-то этак изучающе посматривают на прохожих.

Фотографировать витрины в этом районе, во-первых, запрещено — не властями города, конечно, а хозяевами заведений, — а во-вторых, небезопасно, за этим внимательно следят специальные люди. Но несколько снимков мне удалось сделать — с риском схлопотать по физиономии и лишиться фотокамеры.

В Амстердаме, кроме веселых кварталов, есть бессчетное количество музеев. Музеи ювелирного искусства, музеи марихуаны, музеи великих голландских художников, среди них, конечно, музеи Рембрандта, Вермейера, Хальса и музей Ван Гога — в него я сходил, хотя для этого пришлось отстоять утром часовую очередь за билетами на вечер.

В музее 200 картин Ван Гога, плюс еще работала выставка "Ван Гог и Гоген". К огромному моему разочарованию, по-настоящему почти ничего посмотреть не удалось из-за огромного количества народу, толпящегося вдоль стен сплошным барьером — с наушниками в ушах и магнитофонами—гидами в руках, с абсолютно зомбированным видом. Конечно, к каждой картине можно пробиться вплотную и посмотреть на нее. Но к картинам Ван Гога нельзя подходить ближе 2 метров — они превращаются в бессмысленное нагромождение мазков. Только три автопортрета в самом начале выставки были повешены так, что на них можно было смотреть с нормального расстояния, и я в первый раз в жизни испытал это ощущение присутствия, то, что выражается избитой фразой "как будто он сам глядит с портрета". Никакие репродукции этого и близко не передают — это какая-то безумная магия.

Весь город, как и большая часть Голландии, находится на уровне нескольких метров ниже уровня моря. Вода сдерживается системой плотин, и голландцы постоянно осушают все новые и новые земли — такой трудоемкий, но мирный способ экспансии. Центральная часть города прорезана семью основными концентрическими полукольцами каналов и несколькими десятками каналов поменьше, а по радиусам их пересекают улицы с мостами. Сколько в городе мостов, я не знаю, но не меньше нескольких сотен! Ага, вот путеводитель сообщает, что каналов в городе 600 (ну, это как считать), а мостов через них — 1200 (а вот это как ни считай)!

Практически у каждой семьи, живущей в центре, есть моторка или катер, на которых ездят в гости, магазины и кафе, и просто на вечерние прогулки. А сотни семей живут в плавучих домах—баржах, пришвартованных вдоль берегов каналов. Зелени в городе столько, что, говорят, каналов с воздуха не видно — деревья их скрывают. Великолепный свежий морской воздух (опять же, с примесью запаха травки).

Много велосипедистов, которые все поголовно ездят на двадцатилетней давности ржавом хламе, на который воры не польстились бы и в городе Урюпинске — и тем не менее, каждый велосипед приковывается к решетке набережной тяжеленным мотоциклетным замком, и отдельно двумя замками фиксируются седло и переднее колесо. Эти монстры стоят вдоль решеток набережных и мостов в несколько рядов. Ни одного не ржавого велосипеда среди десятков тысяч ржавых я не видел, наверное, их такими продают в магазинах. И во всем городе нет ни одной прямой линии — каналы все кривые, улицы кривые, дома все наклонены в разные стороны (на фотографиях это видно), личности, которые бродят по улицам, тоже немножко свернутые, а иногда не немножко. Каждый старый дом (а они почти все очень старые) — произведение искусства, каждый выкрашен в свой цвет, и все это вместе совершенно очаровывает. Много велосипедистов, которые все поголовно ездят на двадцатилетней давности ржавом хламе, на который воры не польстились бы и в городе Урюпинске — и тем не менее, каждый велосипед приковывается к решетке набережной тяжеленным мотоциклетным замком, и отдельно двумя замками фиксируются седло и переднее колесо. Эти монстры стоят вдоль решеток набережных и мостов в несколько рядов. Ни одного не ржавого велосипеда среди десятков тысяч ржавых я не видел, наверное, их такими продают в магазинах.

И во всем городе нет ни одной прямой линии — каналы все кривые, улицы кривые, дома все наклонены в разные стороны, личности, которые бродят по улицам, тоже немножко свернутые, а иногда не немножко. Каждый старый дом (а они почти все очень старые) — произведение искусства, каждый выкрашен в свой цвет, и каждый по-своему кривой.

На главной площади перед королевским дворцом по выходным работает огромная книжная толкучка, большинство книг на голландском языке — то есть жители Амстердама покупают книжки, а значит, наверное, читают их! А на соседней площади — блошиный рынок. И магазины не закрываются, как в Дании, по случаю церковных праздников! Нет языковых проблем — если вы собираетесь что-нибудь заказать или купить, с вами объяснятся, на каком бы языке вы не говорили.

Не надо, однако, ждать от голландцев вежливости — они натурально грубы, как трактирщик из "Швейка". Всяких там "спасибо", "пожалуйста" и прочих разговорных излишеств вы, скорее всего, не услышите не только от бармена в кабаке, но и от регистратора в отеле (если, конечно, платите за номер меньше пятисот евро за ночь). Зато с вами обязательно перекинутся парой шуточек, да так, что вы долго потом будете чесать репу, пытаясь понять — то ли с вами пошутили, то ли над вами… Говорят, этакое тяжеловесное чувство юмора присуще всем голландцам. Равно как и уникальное умение при необходимости пИсать (ударение на первом слоге) в любом месте и при любом стечении народу, так что властям города пришлось вдоль берегов каналов поставить этакие пляжные кабинки—загородочки, которые хоть и не оборудованы никакими системами стока, но зато частично заслоняют голландских "писающих мальчиков" от взглядов туристов.

Правил движения в центре города как бы и нету. Машины в основном ездят по трамвайным путям, велосипеды — по проезжей части и тротуарам, пешеходы — по велосипедным дорожкам (эти дорожки начинаются и исчезают без предупреждения, так что велосипедисты ленятся на них заезжать).

Только раскрашенные в разные веселые цвета трамваи — основной вид общественного транспорта — честно ходят где положено. Но и тут все непросто — по рельсам, по которым только что проехал трамвай вам навстречу, через минуту следующий трамвай догоняет вас сзади — на узких улицах рельсы проложены "одноколейкой" с развязками на каждой остановке. Есть и как бы пешеходные улицы, по которым трамваи пробиваются сквозь толпу, разгоняя пешеходов звонками.

Северная часть города отделена проливом, через который можно перебраться, сев на главном вокзале на бесплатный паром, перевозящий пешеходов и велосипедистов в район парков, шлюзов и маленьких, но невероятно дорогих частных домиков. Здесь можно посмотреть, как яхты в шлюзовом пространстве ждут открытия ворот шлюза, а пешеходы, наоборот, по верху закрытых ворот переходят на другой берег.