Илья Деревянко - Пуля убеждает с лёту (Сборник)

• Название: Пуля убеждает с лёту (Сборник)
• Автор: Илья Деревянко
• Жанр: Боевик

Новое задание, полученное полковником ФСБ Корсаковым, казалось простым и, по мнению начальства, было чисто формальным. Полковнику поручили проверить работу спецподразделения МВД по борьбе с сатанизмом в городе Сосновске. Городок удивил Корсакова тишиной и покоем. Однако в первую же ночь взорвался грохотом стрельбы и заалел заревом пожаров. Оказалось, что Сосновск целиком под властью сатанистов, и Корсакову пришлось в одиночку вступить с ними в жестокую, неравную борьбу…

В сборник вошли повести "Абсолютное оружие", "Инквизитор", "Тени прошлого" и "Последний выбор".

---

– Итак, проклятый вешатель убит. Вы, мадам, присутствовали в зале Киевской оперы. Опишите его последние минуты. – Длинный палец с грязным ногтем указал на Новохлевскую. Геддес говорил по-русски вполне свободно, с небольшим акцентом.

«Быстро обучился, сукин сын! – зло подумал я. – А скорее всего, он знал наш язык и раньше, но скрывал».

– Злодей стоял у рампы, когда мужественный Богров дважды выстрелил в него, – басовито забулькала «Новохлевская». – Одна пуля попала в грудь, другая в левую руку. Столыпин пронзительно взвизгнул, заскулил – «По-мо-ги-и-ите!», шлепнулся об пол как мешок с дерьмом и издох в страшных судорогах!

– Брешешь ты все… жирная потаскуха! – собрав волю в кулак, прохрипел я из своего угла. – На самом деле раненый премьер даже не пошатнулся. Он повернулся к ложе, в которой находился царь, и перекрестил ее дрожащей рукой. Потом неторопливыми движениями Столыпин положил на оркестровый барьер фуражку, перчатки и лишь тогда упал в кресло. Кроме того, он тяжело ранен, но еще не мертв![116]

– Врешь! Мерзавец! Подлец! Черносотенец! Жандармская морда! – по базарному завопила «Новохлевская».

– Заткнись, ушам больно, – оборвал ее Геддес и по-английски обратился к «Бабайсу»: – Ты тоже был в опере. Правду ли сказал ротмистр?!

– Правду, – неохотно сознался тот. – Валерия хотела сделать Вам приятное, но переборщила по скудоумию. Безграмотная содержательница борделя, из потомственных проституток… Чего с нее взять?

– Та-а-ак! – Низколобое лицо с оттопыренными ушами налилось кровью. – Выходит, операция провалилась! Вам, дорогие мои, придется ответить за бесполезную растрату выделенных нами финансов!

Веснушчатая физия «Бабайса» мертвенно побледнела, покрылась испариной.

– Нет, нет! Не надо репрессий! – трусливо зачастил он. – У меня есть достоверная информация от наших врачей. Раны премьера не совместимы с жизнью! Первая пуля (та, что в грудь) попала в крест святого Владимира, раздробила его и ушла в сторону от сердца. Тем не менее она пробила грудную клетку, плевру, груднобрюшную преграду и печень. Вешатель отправлен в клинику Маковского. По словам работающего там доктора Воронова (члена ложи «Северная Звезда»), Столыпин проживет три, максимум четыре дня. А уж Воронов специалист первоклассный! Он никогда не ошибается в прогнозах!

– Черт с вами, живите, – смягчился «английский друг». – Однако придется отложить мой отъезд. Я должен лично удостовериться в смерти нашего заклятого врага! Тем более последнее время загадочные вещи происходят. – Поправив пенсне на остром носу, Геддес впился изучающим взглядом в мою скромную особу. – Вот, например, этот жандармский ротмистр! Попав в засаду, он в одиночку уничтожил двадцать шесть ваших головорезов, используя не только револьвер, но и какие-то непонятные, невиданные досели приемы рукопашного боя. И благополучно бы выскользнул из ловушки, если б не меткость полковника Казначеева (того самого офицера-предателя! – Д.К.)…

…Находясь в подземной камере, он словно видит на расстоянии мельчайшие подробности происходящего в Киевском оперном театре… Чудеса!.. Дай-ка огоньку. – Взмах длинного пальца в сторону «Бабайса». Тот рванулся к заморскому спонсору и старательно помог ему раскурить потухшую сигару.

– Кто ты?! – выпустив клуб дыма, по-русски спросил меня Геддес. – Отвечай! В противном случае горько пожалеешь. Я знаю толк в пытках! Сам прошел сквозь зверские истязания в Мукденских и Харбинских застенках вашей охранки!

Я хотел послать лживого подонка куда подальше, но распухший от жажды язык отказался дальше повиноваться. Изо рта вырвалось неразборчивое сипение.

– Ему не давали пить три дня, – вкрадчиво доложил «Бабайс».

– Но как же он смог рассказать о покушении на Столыпина?! – наморщил низкий лоб «английский друг». – Не понимаю!

– Вероятно, последний всплеск энергии, – заискивающе улыбнулся рыжий лакей. – Такое случается… иногда.

– Ладно. Так и быть, – грязный ноготь указал на графин с водой.

Спустя секунды шустрый «Бабайс» уже поил меня из горлышка.

– Кто ты?! – вновь повторил вопрос Геддес. – Маг? Чародей? Но тогда ты должен быть на нашей стороне. Слуги Люцифера не сражаются в рядах православных фанатиков!

– А ты угадай… Хосе Мари Гидис! Он же Гайдес, он же Годдес, он же мнимый португалец, он же шпион-двойник! – криво усмехнулся я. – Кстати (так, из любопытства), японцы простили тебе те морские транспорты, потопленные русскими крейсерами по твоей наводке?!

Геддес страшно переменился в лице и отшатнулся назад вместе с креслом. Тлеющая сигара выпала изо рта прямо на ковер. Пенсне сползло на кончик носа, а в маленьких глазках отпечатался животный ужас. «Байбайс» с «Новохлевской» пораженно уставились на иностранного спонсора.

– А в «пытках» ты действительно знаешь толк! – никем не прерываемый, продолжал я. – На гауптвахте в Мукдене тебя стегнули четыре раза ремнем по голой заднице и легонько пнули сапогом в бок. Ты тогда весь обоссался в процессе «зверского истязания». А помнишь, как ты целовал ботинки Персицу и его напарнику, чтобы не попасть в одну камеру с пленным японцем? Помнишь, как орал: «Смилуйтесь, Ваши Величества! Косоглазый злодей сперва изобьет меня, потом изнасилует, потом сожрет!» И в придачу в штаны наложил с перепугу…

– Замолчи, чудовище!!! – бешенно взревел опомнившийся Геддес, выхватил револьвер и несколько раз выстрелил мне в лицо. Голова разорвалась от дикой боли. Я вновь пронесся по темному тоннелю и… услышал человеческие голоса.

– Не иначе солнечный удар, Василий Иванович! – взволнованно говорил приятный баритон. – Когда же врач явится?! Вечно их ждать приходится: и на войне, и в пансионате… А если он умрет?!!

– Не волнуйтесь! Полковник Корсаков живуч как кошка. Это вся Контора знает, – спокойно отвечал тяжелый бас. – Тем не менее давайте-ка сделаем ему искусственное дыхание, для профилактики… Майор Соловец!

– Я!!!

– Приступайте!!!

– Отс-тавить! – прохрипел я, медленно открыл глаза и понял, что лежу на прохладной простыне, под тентом, на закрытом пляже С-кого пансионата ФСБ. Мои голова и шея были заботливо обмотаны мокрыми полотенцами. Рядом сидели на корточках трое мужчин: в плавках, со следами недавно заживших ранений на бледных телах.

– Очнулись, слава богу! – радостно пробасил старший из них (тот самый Василий Иванович) и, приложив к моим губам флягу с холодной водой, представился: – Полковник Глянцев, а это, – он указал подбородком на товарищей, – майор Горохов и майор Соловец.

– Что… со мной… произошло? – слабым голосом спросил я.

– Вы загорали (то сидя, то лежа), иногда купались в море, но в основном читали книгу. Затем (минут пять назад) вдруг вскрикнули и уткнулись лицом в песок. Мы заподозрили неладное, вызвали по мобильнику врачей, а вас отнесли в тень и постарались оказать первую медицинскую помощь.

– Спасибо, – прошептал я, – но неужели прошло всего пять минут? Не может быть!!!

– Хотите еще попить?! – участливо осведомился Глянцев.

– Нет, благодарю… А скажите, полковник, где тот… четвертый…

– ??!

– В камуфляже, с сумкой пива, подполковник Мазаев.

– Что-о-о?!! – лицо Василия Ивановича вдруг сильно переменилось. В голубых глазах плеснулось смятение. – Как… как вы сказали?!!

– Подполковник Вадим Мазаев, – повторил я. – По крайней мере, так он представился, а документы я не спрашивал…

– Внешность… можете описать??!

– Конечно. – Почувствовав себя значительно лучше, я уселся на простыне. – Рост выше среднего, широкие плечи, узкие бедра, русые волосы, прямой нос, подбородок с ямочкой, зеленые глаза. На правой скуле небольшой белый шрам…

– Когда… и сколько времени… вы общались?! – полковник побелел как полотно.

– Минут сорок, после вашего ухода в столовую. Он, в частности, рассказывал про свой еженощный сон, как подрывает себя вместе с подбитым вертолетом.

– Господи Иисусе! – Глянцев торопливо перекрестился.

Оба его товарища казались крепко озадаченными.

– Мы ни на минуту не отлучались с пляжа, – растерянно сообщил майор Горохов.

– Можем поклясться чем угодно! – добавил майор Соловец.

В следующий миг на пляже возникли два молодых врача и два здоровенных санитара с носилками. Меня внимательно осмотрели. Переговорили с Глянцевым, Гороховым и Соловцом. Вкололи какие-то лекарства, уложили на носилки и умчали в пансионатскую «больничку»…

* * *

Вечером, после ужина, ко мне в палату зашел полковник Глянцев.

– Как вы себя чувствуете? – поставив на тумбочку сумку с гостинцами, вежливо спросил он.

– Прекрасно! – сладко потянулся я и предложил: – Давай перейдем на «ты». Разница в возрасте небольшая, звезды на погонах одинаковые…

– Давай, – с ходу согласился Василий, поерзал на табуретке и, пряча глаза, шепнул: – Дмитрий, ты точно уверен, что беседовал с Вадимом Мазаевым?