Виктор Федотов - Закон моря

• Название: Закон моря
• Автор: Виктор Федотов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1980

Герои большинства рассказов, вошедших в книгу, — наши современники, чьи судьбы прямо или косвенно связаны с морем, с морской службой. В острых ситуациях раскрываются лучшие качества их характера — находчивость, мужество, верность флотскому товариществу.

---

    — Вы хорошо знаете этот городок?

    — Признаться, не очень, — вежливо улыбнулась она. — Я ведь из Бухареста, здесь бываю только проездом, с экскурсиями. А что вас интересует?

    — Особняк. Такой, знаете ли, старинный двухэтажный особнячок должен здесь быть неподалёку. Очень приметный. С башенкой. Улица немножко в гору, булыжником выстлана.

    — Вы разве бывали здесь? — с любопытством спросила переводчица.

    — Очень давно. Многое позабылось.

    — Нет, к сожалению, не видела такого особняка.

    — Жаль, — сказал Сергеев, — очень жаль.

    — Садитесь же, вы простудитесь. — Она заботливым взглядом тронула его поредевшие седые волосы. — Нам пора ехать в гостиницу, садитесь.

    — Вы поезжайте, я приду позже.

    — Не забудьте: завтра утром отправляемся дальше по маршруту.

    Сергеев дружески кивнул ей, поднял воротник плаща и направился в город. Автобус с туристами обогнал его через минуту, и переводчица приветливо помахала ему рукой.

    Все улицы здесь сбегали вниз, на набережную, как горные речки к морю. Та, которую он разыскивал, помнится, была правее, круче других поднималась вверх. «Кажется, вот эта», — неуверенно определил Сергеев, пройдя в самый конец набережной. Он не был убеждён, что это именно и есть нужная ему улица, но другие ещё меньше походили на ту, которая вроде бы запечатлелась в памяти.

    Он не спеша шёл по тротуару, с удивлением и беспокойством приглядываясь к высоким белым домам. В мокром асфальте отражались чуть шелестевшие под дождём каштаны, журчала в сточных решётках вода. Прикрывшись зонтами, торопливо проходили редкие прохожие. Нет, старинного двухэтажного особняка Сергеев не нашёл. И всё-таки сердце подсказывало: где-то здесь, на этой улице.

    Городок был отстроен заново, не виделось ни одного старого дома — можно подумать, что это совсем другое место и никогда он, Сергеев, не бывал здесь. Не осталось никаких прежних примет, и если бы не узкий проход в бухту, в котором кипели волны и который он узнал сразу, можно и в самом деле усомниться: да здесь ли всё это было?

    Он зашёл в тихое, полупустое кафе, заказал крепкий кофе, но садиться за столик не стал. Пока усатый раздобревший буфетчик нацеживал в чашечку ароматный напиток, Сергеев спросил его, почти не надеясь, что тот понимает по-русски:

    — Вы давно живёте в этом городе?

    Но буфетчик, к немалому удивлению Сергеева, довольно бойко — видно, советские туристы были в этом городке нередкими гостями — объяснил, что живёт здесь целых двенадцать лет, с той поры, как из этого неприметного местечка сделали прелестный городок-курорт. А до той поры он с женой и четырьмя дочурками жил в ста километрах от Бухареста, но там ему нравилось меньше, хотя тоже жилось неплохо. Он был словоохотлив, скучал в полупустом кафе, добродушно поворчал на погоду — дескать, торговля идёт неважно, явно обрадовался случаю поболтать с заезжим русским туристом. И даже рассказал Сергееву, что дочурки его с удовольствием изучают русский язык — они называют его «советским».

    — Очень мило. И очень похвально. — Сергеев улыбнулся этому жизнерадостному добряку, с наслаждением отпивая кофе. Выдержав паузу, спросил: — Скажите, а что было на месте этой улицы до того, как здесь поставили эти высокие дома?

    — Тоже улица. И тоже были дома, только ниже ростом. Как это по-вашему? — Подбирая слова, буфетчик пощелкал пальцами возле виска. — Ах да, Гулливеры и лилипуты! — Он остался очень доволен своей меткой шуткой, раскатисто засмеялся.

    — Кажется, вот здесь, напротив, стоял двухэтажный особняк? — сказал Сергеев не совсем уверенно. — С башенкой. Вы не помните?

    — Княжеский дом! — воскликнул буфетчик. — Но вы ошибаетесь: он стоял на месте вон той гостиницы. Его снесли позже других. Жалели. Я ещё застал его: прелестный был особняк, хоть и очень старый. Он нарушал общий архитектурный ансамбль...

    — Понимаю, — сказал Сергеев, приглядываясь к восьмиэтажному белому зданию с изящным козырьком и широкими лоджиями. — В особняке кто-нибудь жил в последнее время! Не помните?

    — Там никто не жил, был маленький местный музей, — пояснил буфетчик, уловив волнение в голосе и на лице Сергеева. — А «Княжеский дом» — прозвище. Говорят, когда-то он принадлежал князю. Но ведь князей давно нет. И не похоже, чтобы они появились опять. Не так ли?

    — Да, это так, — согласился Сергеев. — Их время давно прошло и у нас, и у вас.

    — Теперь они только в сказках, — засмеялся буфетчик.

    — Пожалуй. — Сергеев поблагодарил его и отошёл от стойки.

    Он сел за свободный столик возле окна, откуда было хорошо видно здание гостиницы. Ему захотелось побыть одному.

    «Княжеский дом» — прозвище...», «Когда-то он принадлежал князю...». Вот уже как говорят. А пройдёт ещё столько, а то и меньше — и совсем позабудут. О самих обитателях и говорить нечего — будто и не жили на свете. Но неужели каких-нибудь тридцать лет — это уже «когда-то»? Точно в какой-то страшно далёкой дали. А ведь было-то это в сорок четвёртом году, осенью, рукой, кажется, подать...»

    Сергеев, вспоминая это не такое уж далёкое прошлое, смотрел на новое современное здание гостиницы. Отдалённый гул шторма докатывался сюда приглушённо, и гул этот опять, как и там, на причале, возле автобуса, напоминал Сергееву орудийный грохот, и ему вдруг почудилось, что вот сейчас он увидит врывающиеся в бухту катера с десантниками и вода в узком проходе закипит от взрывов...

    ...Он, командир взвода морской пехоты лейтенант Сергеев, не знал, кто в ту ночь сумел развести боны при входе в бухту — наши ли разведчики, местные ли партизаны. Но он знал, насколько сложно и рискованно выполнить такую работу, и потому, когда катера без ходовых огней, под вспомогательными двигателями подошли к проходу, мысленно поблагодарил этих неизвестных людей и порадовался за них. Всё шло пока хорошо, значит, сработали ребята превосходно, своё дело сделали, и теперь слово за ними, за десантниками. Катера призрачно скользили по тихой воде узкого прохода, стиснутого тёмными скалистыми берегами, но было ясно, что вот-вот немцы обнаружат их, не могут не обнаружить, и тогда наступит та критическая минута, которая может решить судьбу всего десанта.

    Но немцы хватились слишком поздно, когда уже была наполовину пройдена горловина. Разрывая ночную тишь, мощно взревели главные двигатели, и катера рванулись на полных оборотах вперёд. Но тут же с берега, пронзая предрассветную темь, кинжально хлестнули навстречу прожекторы, плотно ударили орудия. А катера, точно стая гончих, уже мчались, врывались в бухту, и в ней стоял сущий ад — вода кипела у бортов, дыбились в огненных отблесках фонтаны, слепили, судорожно метались над поверхностью нервные щупальца прожекторов, расчерчивали темноту колючие трассы пулеметных очередей. И невольно хотелось вжать поглубже голову в плечи, точно они могли защитить, точно были бронированными.

    Катер, на котором был Сергеев со своим взводом, вырвался вперёд, но внезапно сбавил обороты, и Сергеев почувствовал, как проскребло килем по грунту. До берега оставалось метров двадцать-тридцать. У самого борта ухнул снаряд, катер круто завалило на левый борт, и тут же командир рявкнул что есть мочи с ходового мостика в мегафон:

    — Давай, ребята, а то накроет! Глубина полтора метра!

    — Поше-е-ел! — крикнул своим Сергеев и, вскинув над головой автомат, первым прыгнул с бака в воду.

    Они и на берег, на осклизлые прибрежные валуны, выбрались первыми. Рванулись было с ходу вперёд, но вскоре залегли: дальше продвигаться было опасно — неподалёку полыхнул взрыв, раздался чей-то отчаянный крик. Сергеев понял: дорога заминирована. Буквально на какую-то долю секунды он оглянулся назад и обомлел: десантники с других катеров, выбравшись на берег, лапиной бежали следом. «Дорога заминирована, другого прохода нет, — обожгла мысль. — Что же делать? И здесь оставаться нельзя, сметут фрицы огнём как пить дать».

    Сергеев хотел уж было крикнуть: «Ложись!», понимая, что тогда атака захлебнётся и неизвестно, что станет со всем десантом, но в это самое мгновение взгляд его скользнул по едва приметной мокрой тропинке. «Значит, по ней ходят, раз протоптана! Не зря же её на дороге протоптали!» Он знал, что и в этом случае риск слишком велик. Но надо попытаться исключить его хотя бы для других...

    — Дорога заминирована! — крикнул он, обернувшись. — За мной, по тропинке! Ни шагу в сторону! — И кинулся вперёд, резким рывком уходя от товарищей: если он подорвётся, они поймут, в чём дело.

    Десантники теперь уже цепочкой бежали следом за ним.

    Словно обнажённое, колотилось сердце: только бы миновать эту страшно длинную тропинку, только бы она не подвела! Ещё каких-нибудь пятнадцать-двадцать шагов, всего лишь пятнадцать-двадцать шагов по этой тропинке, а там поворот за угол дома — и конец дороге, там можно расслабиться, хотя бы шаг в сторону сделать...