К. Блом - Кто-то дает сдачи

• Название: Кто-то дает сдачи
• Автор: К. Блом
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 1982

Писатель завоевал признание как автор детективных произведений - он лауреат премии имени Шерлока Холмса. Большинство книг Арне Блома написано в репортажной манере. Он стремится создать у читателя впечатление, что рассказываемые им истории произошли на самом деле, а он их просто записал.

---

Хольмберг хмыкнул. Они помолчали.

- Так вот, Соня. Мне хотелось бы кое о чем тебя спросить.

- Да?

- Видишь ли, между убийством Фрома и покушением на Бенгта существует некая связь. Во-первых, они друг друга знали, а кроме того, в обоих случаях стреляли

одинаковыми пулями, точнее, пластмассовыми.

- Пластмассовыми?

- Да. То есть холостыми патронами.

- Странно…

- Мы тоже так считаем. Мало того, в обоих случаях фигурирует темный «вольво-седан сто сорок четыре». Значит, стрелял один и тот же человек. Слишком уж много сходства, чтобы все эти совпадения оказались случайными и преступников было двое. Но что между ними общего? Почему один и тот же человек стрелял в обоих? Вот что непонятно. Ведь они знали друг друга шапочно.

- Пожалуй,

- Ты не помнишь, возле вашего дома ни разу не появлялся темный «вольво»?

- Нет, не помню.

- Бенгт говорил с тобой об убийстве Фрома?

- Немного. Вчера вечером.

- Ты можешь повторить его слова?

- Он, вернулся домой после восьми… около половины девятого. Точно я не помню. Мы сразу сели ужинать, потому что он проголодался.

Ее пальцы машинально теребили ремешок сумки. Хольмберг пробормотал что-то невразумительное.

- За ужином он кое-что обронил насчет убийства. Сказал, что устал и что все жутко запуталось, прямо каша какая-то… вдобавок убит именно Фром, его знакомый.

- А насколько хорошо они друг друга знали?

- Как тебе сказать… Довольно-таки поверхностно. Я, например, ни разу не видела его жену… Семьями мы не встречались. Фром и Бенгт - знакомые, но не больше… Клубные знакомые, если ты понимаешь, что я имею в виду.

- Да… клубные знакомые…

- Ну вот, вчера вечером сидим мы, разговариваем, тут он и сказал, что Фром не так давно ему звонил и беседа вышла весьма занятная.

Хольмберг с любопытством вскинул брови:

- Правда?

- Похоже, Фром собирался взять кого-то на работу и спрашивал, нет ли у Бенгта сведений о соискателях.

- Ну и ну! - воскликнул Хольмберг не то удивленно, не то с сомнением. И отрывисто спросил: - Ты точно помнишь?

- Да, точно.

- Когда же это было?

- Кто его знает… Бенгт только сказал, что, дескать, Фром звонил не так давно. Кажется, да: не так давно.

- Забавно. Бенгт вчера упоминал про вакансию. А вечером говорил, что нам не мешало бы получить список соискателей. Но тут зазвонил телефон, и больше мы к

этому уже не возвращались. Однако, судя по твоим словам, у Бенгта, видимо, возникла какая-то мысль в связи с этой вакансией. Что же он говорил? Может,

вспомнишь поточнее?

- Сейчас… как будто припоминаю… «Фром звонил мне на днях». Вот. Не «не так давно», а «на днях».

- На днях. В принципе это может быть когда угодно.

- Похоже, что так. «Звонил на днях и спрашивал, нет ли у меня сведений о нескольких парнях, которые откликнулись на их объявление…» Это его собственные

слова.

- Ага…

- «Вот как»,- говорю. А он на это: «Фирма дала объявление о замещении какой-то важной должности, потому что он спрашивал, известны ли полиции политические взгляды соискателей».

- Политические взгляды?

- Да.

- Господи боже, что ты говоришь!

- Это он говорил.

- С ума сойти…

- Я поинтересовалась, сумел ли он помочь Фрому, и он ответил, что дал ему кое-какие сведения об одном из соискателей. Если не ошибаюсь, тот участвовал в каких-то политических выступлениях, был замешан в уличных беспорядках… Еще Бенгт упомянул про какую-то конференцию, на которой разразился грандиозный скандал, и о выступлении молодежного ансамбля в церкви по случаю демонстрации против ЮАР.

- Он назвал имя парня? - с надеждой спросил Хольмберг.

- Нет, не назвал.

- Ну а что-нибудь еще говорил?

- Нет. Об этом, во всяком случае. Говорил, что вы зашли в тупик… точнее, что у вас нет ни одной конкретной зацепки и что, наверное, придется идти на поклон в Центральное управление.

- Ага…

- Потом мы посмотрели телевизор, и он пошел гулять с Сарделькой, и…

Ее голос дрогнул.

Хольмберг растерянно смотрел на нее.

- Прости,- всхлипнула Соня.

9

В управлении Сольвейг Флорен разговаривала с Улофс-соном.

Хольмберг позвонил ему из больницы и обрисовал ситуацию. А затем попросил Сольвейг зайти к Улофссону в управление.

Севед Улофссон сгорал от любопытства: какая же она, эта другая женщина в жизни Турена.

Прежде всего, он обратил внимание на ее грудь. И прямую осанку. И что она будто освободилась от какой-то тяжести.

- Когда вы в последний раз видели Бенгта?

- С неделю назад.

- А точнее не вспомните?

- Ну… в прошлый… нет… поглядим, какое это число. Сегодня третье, а мы виделись в позапрошлую пятницу. Значит, было двадцать первое. Пятница, двадцать первое апреля.

- Ага. И с тех пор он не давал о себе знать?

- Нет.

- А тогда, в пятницу, двадцать первого апреля, он не упоминал ни о чем, связанном с директором Фромом? Не называл имени Фрома?

- Называл.

Она уже догадалась, в чем тут дело.

- В какой же связи? - спросил Улофссон.- Вы не припомните?

- Он говорил, что директор звонил ему несколько дней назад и просил дать сведения о кое-каких людях.

- Когда же он звонил? Бенгт не сказал?

- Нет.

- Продолжайте.

- Да в общем, это все.

- Значит, он не сказал, о ком шла речь?

- Нет. Бенгт сказал «о кое-каких людях». Фром спрашивал, нет ли у Бенгта сведений о них, об их политических взглядах, причастны ли они к стычкам с полицией, можно ли им доверять. Бенгт еще добавил: мол, вообще-то противно, что полицию используют как источник подобной информации. Но поскольку он знает Фрома, то…

- Больше он ничего не сказал?

- Нет. Мы заговорили о другом.

- О другом?

Она чувствовала, что внутренне Улофссон весь ощетинился. Казалось, ему стыдно допрашивать ее, приятельницу Бенгта. Точно он ступил на запретную территорию. А враждебность - что ж, своего рода защитная реакция. Он держался, натянуто и официально, в глубине души испытывая к ней неприязнь. Может, потому, что она была не в его вкусе.

- Значит, он не сказал, сколько их было и как их имена?

- Нет. Несколько человек - вот и все.

- Студенты? Речь шла о студентах?

- Скорее всего, да, потому что он вскользь обронил, дескать, эти бедолаги студенты сами во всем виноваты. Лучше бы учились как положено и занимались своим делом, а не лезли в разные там заварухи.

- Та-ак…

- И потом добавил: мол, вообще-то их жалко. Никто их не понимает, а что ни говори, они зачастую и впрямь нащупывают больные места, только, наверное, к этим местам пока не следовало бы прикасаться.

- Он так говорил?

- Да.

- Но ни слова о просьбе Фрома?

- Нет.

Вид у Сольвейг был грустный и усталый - из-за Улофссона. И вместе с тем пристыженный.

10

- Будь я проклят,- сказал Эмиль Удин, когда Хольмберг с Улофссоном изложили, что им удалось выяснить за день.

Потом он поковырял пальцем в ухе и зевнул.

- А сам ты что-нибудь узнал? - спросил Хольмберг.

- О, я попытался разведать, что тут за народ и как обстановка. Понятно? Главное в нашей работе - хорошенько разобраться, с кем имеешь дело, и попробовать ближе познакомиться и с людьми, и с их жизнью.

- Вот как?

- Я потолковал с вдовой Фрома, с его сыном и с секретарем, фру Йонссон. Обворожительная женщина, доложу я вам.- Удин довольно хихикнул.

- Да-да,- сказал Хольмберг.- Ну и как, назначил ей свидание?

- Что?

- Назначил, говорю, свидание?

- Нет. Она занята, так что не обессудь, дорогой Мартин.

- Все-таки чего же ты добился?

- Выяснил, что Фром был жуткий грубиян и реакционер- не дай бог стать ему поперек дороги! И тем не менее он ловко скрывал свои пороки. Хуже всего, что он был чертовски высокомерный и властный. Отъявленный реакционер старой закваски. Жена, по всему видать, женщина мягкая и покорная, преданная ему душой и телом. Она его прямо-таки обожала. Сын как будто большой зазнайка и чистоплюй, студент-медик. А вот секретарша - умная и весьма симпатичная особа, я бы даже сказал - очаровательная. Пять лет назад она разошлась с мужем-алкоголиком - он был коммивояжер - и теперь живет одна.

- Так. Ну а что-нибудь, так сказать, съедобное добыл?

- Да. Фром любил набрасываться на людей и унижать их.

- Что же из этого следует?

- Будь я проклят… Что некий безропотный подчиненный вполне мог возненавидеть его настолько, чтобы решиться на убийство.

- А при чем тут Бенгт? - поинтересовался Улофссон.

- Господи, боже мой, так ведь это очевидно, дорогой Севед! Будь я проклят! Бенгт явно погорел на том, что слишком охотно вызвался снабдить Фрома информацией кое о ком и этот кто-то явно обо всем пронюхал. Во Фрома стреляли из ненависти, а в Бенгта - из самой настоящей мести.

- Ты думаешь?

- Да точно, ребята! Так оно и было, будь я проклят!

- А тот, кто стрелял? Где его искать? - спросил Хольмберг.

- Для начала побеседуем с соискателями должности в фирме у Фрома. По-моему, это обязательно кое-что даст.