Наталия Рощина - В двух шагах от рая

• Название: В двух шагах от рая
• Автор: Наталия Рощина
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-022413-3

Неужели могла подумать Юлия, что, прожив двадцать лет в браке с любимым человеком, услышит от него жестокое: «Я не люблю тебя больше. Я ухожу…» И все рухнет в один миг — счастливая жизнь, семейные хлопоты, все то, чем она жила.

Кажется, выход один — маленький шажок из распахнутого окна в вечность. Но надо заставлять себя жить — ради дочери, внука, ради самой жизни. Или хотя бы ради того, чтобы проверить, насколько справедливо утверждение, что в сорок лет жизнь только начинается…

---

— Я должна была приехать сразу, сразу, а не сегодня, — всхлипывала Наташа. — Прости меня, мамочка. Прости, что оставила тебя один на один со всем этим.

— Ну что ты, девочка, — Юлия Сергеевна гладила волосы дочери, целовала ее пахнущую шампунем макушку. Они стояли, плача, время от времени вытирая глаза, застилаемые слезами. — За что ты просишь прощения? Я тебя благодарить должна, потому что только мысль о тебе, малыше удержала меня на этом свете. Слава богу, тебе не пришлось видеть, во что я превратилась за несколько часов отчаяния. Сейчас все по-другому. Я поняла, что мне есть для кого жить на этом свете, а на тот торопиться не стоит. Теперь все зависит только от меня. Я повторяю эту фразу, как заклинание. И хотя мне невероятно тяжело, но я могу скрыть это, спрятать ото всех достаточно глубоко. Это моя пожизненная боль, только моя.

— Я с тобой, мы с тобой, — сильнее прижимая мамину ладонь к своему животу, горячо произнесла Наташа. — Милая моя, я так тебя люблю!

— И я тебя. Давай пройдем в комнату. Наташа, тяжело переваливаясь и неся впереди себя огромный живот, вошла в гостиную и осторожно села на диван. Ее отечное, но не потерявшее привлекательности лицо раскраснелось от выплаканных слез, помада слегка размазалась. Юлия Сергеевна поспешила вытереть выходящие за контур разводы, поцеловала дочь в нос, села рядом. Наташа опустила взгляд, почувствовав сильный толчок внутри.

— Что, дорогая, тяжело? — понимающе спросила Юлия Сергеевна.

— Сплю практически сидя, дышать тяжеловато. Малышу явно надоело его убежище.

— Потерпи, осталось совсем чуть-чуть. Как это Сева отпустил тебя в такую даль одну? — спохватилась Щеголева, округлив глаза.

— Я должна была тебя увидеть, а он не знает, что я у тебя. Сегодня у него тяжелый день, невероятно загруженный. Правда, — и глаза Наташи засветились от счастья, — он успевает сто раз позвонить, справиться о моем самочувствии. Я поговорила с ним, и к тебе. В ближайшие пару часов он не станет меня разыскивать. Мне кажется, так нельзя любить, как он.

— Кому это дано знать — как нужно? — грустно улыбнулась Щеголева. — А ты его любишь?

— Я? Тоже, разумеется, но важнее, чтобы мужчина был от тебя без ума. Тогда есть большая вероятность стабильности, верности, — гордо произнесла Наташа и тут же сконфузилась. — Прости меня, пожалуйста. Я не должна разговаривать с тобой об этом?

— Что за чепуха, — справляясь со снова нахлынувшей безнадежностью, ответила Юлия Сергеевна. — Наоборот. Такие разговоры для меня как вакцина: помогает переболеть в более легкой форме. Не извиняйся, Натуля.

— Я действительно могу говорить на эту тему?

— Конечно.

— Я вообще о многом передумала за эти несколько дней. Мир словно перевернулся. Он стал другим. Или я? Мне стало страшно и… Одним словом, знаешь, мам, — в голосе Наташи послышалось беспокойство, — я вдруг представила, что Сева тоже однажды придет домой и скажет, что больше не любит меня. Он такой преуспевающий, талантливый, привлекательный, а я превратилась в толстозадую, отекшую утку. Его взгляд может остановиться на более красивой, эффектной женщине. Она даже может быть старше его. Сейчас это модно.

— Наташа, что ты такое говоришь? Что за больная фантазия?

— Мамочка, это гораздо реальнее, чем мы думаем. Какова будет моя реакция?

— Господи, что за глупости лезут тебе в голову сегодня? Я все отношу на счет твоего непростого состояния.

— При чем здесь моя беременность?! Я говорю о реальных вещах. Сева далек от идеала, я-то знаю. Но мне всегда хотелось думать, что ради наших отношений он готов измениться.

— Ты ничего не скрываешь от меня? — Юлия Сергеевна взяла лицо дочери в ладони. — Говори правду! Он не пьет? Не дебоширит, не наркоман? У него нет темных пятен в прошлом? Все-таки он на восемь лет старше, а вы поженились так быстро после знакомства. Говори немедленно, в чем дело?!

— Мамуля, я имела в виду не пороки, а состояние души! Мы с ним разные настолько, что иногда кажется, разбежаться нужно. А потом я поостыну и понимаю, что мы — две части одного целого. Мы нужны друг другу, как бы трудно или легко нам ни было.

— Вы прожили вместе всего полтора года.

— Какая разница? Можно прожить всю жизнь и не знать, что за человек с тобой рядом.

— У меня именно этот случай, — вяло улыбнулась Юлия Сергеевна.

— Вот видишь. Ведь я тоже никогда не думала, что отец способен на предательство.

— Оставь его в покое, прошу тебя, девочка. А вообще — сердцу не прикажешь. Он поступил честно и по отношению ко мне, и к той женщине, которая, надеюсь, будет любить его так же беззаветно, как это делала я… Пусть хотя бы они будут счастливы.

— И ты не будешь за него бороться? Просто так уступишь? Ведь это ты сделала его таким, какой он сейчас. Она воспользуется твоим трудом, твоими заслугами. Неужели ты действительно так думаешь? — щеки Наташи раскраснелись, она ощущала взволнованные толчки малыша, но не могла остановиться. Она не дала матери возможности ответить, медленно поднялась с дивана и стала, опершись о спинку стула. — Я не могу поверить! Ты так просто отказываешься от того, что составляло смысл твоей жизни! Ты всегда делала только то, что нужно ему. Ты была еще одной его парой глаз, рук, ног. И вот что я тебе скажу: ты напрочь забывала о себе, поэтому и ему самому было несложно забыть о тебе. Ты настолько растворилась в нем, в его успехах, проблемах, болезнях, что перестала существовать как личность, как женщина. Тебя было так легко не замечать, а ты и не настаивала. Поэтому ты сейчас одна.

Наташа выпалила свой монолог на одном дыхании. Она чувствовала, что способна говорить еще в таком же духе, но что-то сдерживало ее. Хотелось наконец услышать хоть что-нибудь в ответ.

— Я знаю, — тихо сказала Юлия Сергеевна, поднимая на дочь повлажневшие глаза. — Я поняла это на днях. Серьезно. Раньше не задумывалась, а теперь знаю, что ты права. Ты не открыла для меня Америку. Несколько дней назад, до ухода отца я бы рассорилась с тобой за подобные речи. Ты ведь всегда так думала, только вслух не произносила. Так вот, снова скажу, что ты права. Все дело в том, что я жила им, а он просто жил. Кстати, о тебе я всегда заботилась не меньше. Если тебя это, конечно, не унижает в столь взрослом возрасте.

— Ты путаешь заботу о ребенке и любовь к мужу. Ты все валишь в одну кучу! — Наташа понимала, что должна говорить совершенно иные слова, но они срывались с губ совершенно помимо ее воли. — Ты еще скажи, что никогда не забудешь его, потому что любишь меня — плод вашей любви!

— Как своеобразно ты решила утешать меня, На-тала, — улыбнулась Юлия Сергеевна и скрестила руки на груди. Внимательно глядя на дочь, она добавила уже серьезнее: — Ты злишься на меня, я вижу. В нашей семье царило благополучие, доверие, открытость, и ничего этого больше нет. Тебе обидно, что я не смогла удержать твоего отца, что он предпочел мне другую. Это изменило твое доверительное отношение к нему, ты считаешь, что лишилась друга. И во всем ты предпочла обвинить меня. Я принимаю на свой счет все, что ты сказала. Но вот тебе мой совет: оставь свои обиды, ведь он ушел от меня. Он меня больше не любит, а тебя по-прежнему боготворит.

— Ну уж нет! Я сказала ему, что не желаю его видеть! Я дала понять, что готова изредка участвовать в телефонных разговорах — все! И внук у него будет только формально.

— Наташенька, так нельзя. Он набрался смелости и пришел к тебе, чтобы все рассказать. Ему было нелегко, — Юлия Сергеевна говорила, сама не понимая, почему так настойчиво защищает Щеголева. — Ты ведь знаешь его характер.

— Мне двадцать лет, а ты все время поучаешь меня, как школьницу!

— Ты всегда останешься для меня ребенком. Родишь — сама поймешь, а пока давай остановимся на этом, чтобы не сказать что-нибудь лишнее.

— Ты слишком трезво рассуждаешь для женщины, от которой неделю назад ушел муж, — тихо, с каким-то злорадством произнесла Наташа. — Ты так рассудительна! Наверное, уже успела пригласить психоаналитика на дом?

— А тебя, я вижу, это не радует? Ты хочешь увидеть внешние проявления того, что творится в моей душе? — Юлия Сергеевна вскипела. Она совершенно не понимала настроения дочери. — Тебе нужны зрелища? Нужно было записать на пленку прекрасный момент отчаяния, когда один шаг с подоконника отделял меня от вечности! Ты об этом хотела услышать?

— Мама! — Наташа протянула к ней руки, не сдерживая слез. — Прости меня. Я не знаю, что говорю. Гони меня, я такая дрянь!

— Не нужно, — Юлия Сергеевна подошла к дочери, обняла ее. — Всем больно, никто не ожидал, что все сложится именно так. Но жизнь продолжается. Мы обречены на то, чтобы преодолевать невзгоды, обретать пресловутый жизненный опыт. Хотя, видит бог, мне было не скучно в той жизни, которую я вела. Я ни о чем не жалею.

— Совсем?

— Совсем.

— Так не бывает.

— Бывает, девочка.

Они проговорила еще около часа. Это был разговор обо всем и ни о чем. Юлия Сергеевна чувствовала усталость — общение с дочерью сегодня отняло много сил. Она ощущала немощь каждой клетки своего тела. Боясь показать это, Юлия Сергеевна попыталась уговорить дочь погостить еще, когда Наташа собралась домой. Но та категорически настаивала на том, что ей пора. Вызвав ей такси, Щеглова почувствовала облегчение. Еще несколько минут, и она останется одна. Как быстро она привыкла к этому состоянию.