Жозеф Рони-старший - Пришельцы ниоткуда (сборник)

• Название: Пришельцы ниоткуда (сборник)
• Автор: Жозеф Рони-старший
• Издательство: Мир
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1967

Сборник научно-фантастических произведений французских писателей. Предисловие Е. Брандиса.

---

— Можно подумать, что вы кого-то боитесь.

Назэр и Элуа пожали плечами.

— Объясните же мне, — настаивал Жюльен.

— Нечего тут объяснять, — пробормотал Назэр.

— Абсолютно нечего, — с грустью повторил Элуа.

Жюльен оглядел их, ничего не понимая. И тогда Элуа и Назэр многозначительно посмотрели на стоявших неподвижно возле двери роботов, приставленных к Жюльену. На этом острове фиксировалось все, кроме взглядов. Назэр и Элуа молча перевели взор на Жюльена, потом снова на его спутников.

— Значит, вами руководят роботы? — спросил Жюльен.

— Так оно и есть, — прошептал Элуа. — И нет ничего лучше их правления. Мы сами установили законы и выполняем их неукоснительно. Мы ни в чем не можем им перечить. В их распоряжении птицы.

— А если они испортятся?

— Мы заинтересованы в том, чтобы они не портились, — сказал Назэр. — Мы установили и приняли такой порядок, что при малейшем отклонении от нормы подвергаемся гневу птиц.

Этими словами, которые произвели на Жюльена тяжелое впечатление, разговор закончился. Элуа и Назэр до конца обеда не произнесли ни слова. Элуа неловким движением опрокинул бутылочку со специями, и она разбилась о плитки пола. Это его очень расстроило.

— Не убеждайте меня в том, что у вас нет никаких огорчений, — сказал Жюльен. — Что вас беспокоит?

Элуа мгновенно обрел беззаботный вид. Если эти люди и знали печаль, то она исчезала, как сновидение, и даже самого Жюльена словно обволакивало безмятежное счастье. Он снова принялся за работу, а когда выполнил задание, встал и, как все другие, отправился бродить по городу.

«И все же здесь есть какая-то тайна, которой нужно овладеть, — подумал он. — Чем дольше я здесь живу, тем больше проясняется для меня здешний образ жизни, подчиненный строжайшему распорядку, но само ощущение ясности и счастья создается какой-то таинственной силой. И прежде всего я должен разгадать, чем это вызвано и откуда все идет».

На верхнем этаже он дошел до террасы, предоставленной в распоряжение детей, — мальчики и девочки играли вместе. Взрослым разрешалось присутствовать только в качестве зрителей. Балюстрада из порфира отделяла гуляющих от большой группы детей, резвившихся без всякого надзора.

Прохаживаясь взад и вперед, Жюльен заметил ребенка, который отделился от остальных и стоял, прислонившись спиной к балюстраде. Ему было лет двенадцать. Жюльен подошел к мальчику и спросил, почему он не играет с остальными. Тот устремил на него свои красивые черные глаза.

— Вы иностранец, — сказал он. — Откуда вы прибыли? Из какой страны?

Жюльен рассказал, что жил в Бермоне.

— Какие там деревья? — спросил ребенок.

Жюльен попытался объяснить.

— Послушайте! — вдруг сказал мальчик.

До них доносились удары далекого колокола, похожие на звон колоколов в европейских деревнях. Жюльен спросил, откуда этот звон. Ребенок не ответил и пошел вдоль балюстрады. Жюльен последовал за ним. Так они дошли до угла террасы; в сотне метров под ними было море. Ребенок посмотрел на Жюльена, и юноше показалось, что он прочел в его взгляде отчаяние.

— Что тебя огорчает? — спросил он ребенка.

— Ничего, — машинально ответил мальчик. — Я хотел бросать в море камешки, а на меня налетела железная птица.

— Хорошенькое дело! — сказал Жюльен.

— Я хотел… — повторил мальчик. — А у вас другие птицы?

Жюльен перечислил и описал несколько видов птиц: зябликов, луней, чаек, жаворонков. Ребенок с жадностью слушал. Потом он подобрал под балюстрадой обломки гравия и уже собирался бросить их в море.

— Подожди. Сейчас я тебе покажу, — сказал Жюльен.

Он взял камешки из рук мальчика. Ребенок нисколько не противился. Он устремил на Жюльена глаза, полные невысказанной тоски. Жюльен принялся бросать камешки в море. Он подбрасывал их кверху, и ребенок с восторгом следил, как они описывали огромный круг, поднимались, затем летели вниз и поглощались волнами. Ребенок весело засмеялся.

Тотчас же раздался шум и воздух словно затрепетал. «Птицы», — прошептал Жюльен и обернулся. Но это были не железные птицы, а оба его спутника-робота. Они присутствовали при этой сцене и, казалось, из-за чего-то спорили. Стоя друг против друга, роботы дрожали всеми своими картонными членами. Еще несколько секунд — и они бросились друг на друга, размахивая немощными руками… и вдруг как подкошенные свалились на землю. Люди, гулявшие рядом, мгновенно отошли в сторону. И тут появились птицы.

Они, казалось, летели по длинной спирали из большого голубого отверстия в небе. Ребенок схватил руки Жюльена и сжал в своих. Птицы обрушились на них, покачивая грозными, как у грифов, клювами. Гнев этих автоматов вызвал, конечно, не ребенок, а Жюльен, но они не знали, как к нему подступиться, не задев мальчика. Жюльен, боясь за ребенка, вырвал руки и отошел на два шага. Птицы рывком устремились к нему.

В эту минуту кто-то, о чьем присутствии Жюльен и не подозревал, бросился к нему, бесцеремонно растолкав птиц. Жюльен почувствовал, что к его груди прижалось молодое тело, и увидел красивое лицо.

— Ирэн? — прошептал он.

— Не шевелитесь. Они пощадят меня, а потому не тронут и вас.

Жюльен обнял девушку. Как могло случиться, что она пришла ему на помощь? Он спросил ее об этом, теперь уже не заботясь об остальном.

— Случай, — сказала Ирэн. — Я и сама не знаю.

Круг, образованный птицами, стал расширяться. Несколько секунд спустя они снова взлетели и скоро исчезли из виду. Ирэн быстро отстранилась от Жюльена.

— Ну вот, — сказала девушка. — Они вас пощадили. Но если вы не расстанетесь с вашими фантазиями, вам не избежать их гнева.

— Это не имеет значения, — сказал Жюльен.

— Не говорите так, — возразила девушка.

— Тогда хоть вы объясните мне, что здесь творится.

Ирэн посмотрела на него. Во взгляде ее он заметил ту же тоску, какую только что видел в глазах ребенка. А мальчик снова побежал играть.

— Я не должна говорить, и все же я это сделаю, — сказала Ирэн.

После недолгого раздумья она решилась:

— На этом острове нет ничего, кроме жизни и света. Мы предусмотрели все опасности. Мы устранили всяческие суеверия. Идеальный порядок. Любой шаг сверх установленных и предписанных правилами автоматически исключается.

— Но какое это имеет значение? — упрямился Жюльен.

— Не нужно так говорить. Самый ничтожный шаг может все испортить.

— Значит, вы суеверны?

— Мы не суеверны. Правительство стоит на страже порядка.

Теперь Жюльен уже знал, что это за правительство. Он пожал плечами. Ему казалось, что Ирэн хочет еще что-то сказать. Выяснилось, что у островитян, как и у других народов на земле, был свой атомный завод. И они отлично понимали, что это иное дело, нежели изготовление шляпок или зонтиков. А раз так, значит, нужен абсолютный порядок, исключающий любое незапрограммированное слово, любое непредусмотренное действие.

— Понимаете, ничего незапрограммированного, ничего непредусмотренного! Никаких страстей, никаких чувств! Правительство роботов пресекает любое отклонение от установленных правил.

— Вы живете в страхе, ни на что не надеясь, — сказал Жюльен.

На глазах у Ирэн появились слезы.

Внезапно она повернулась и пустилась бежать. Она была так хороша в своем золотистом наряде, ее волосы легко падали на плечи… Жюльен вернулся в город и пошел обедать в ресторан. Все было спокойно, будто ничего не произошло, только Жюльена уже не сопровождал ни один из двух роботов. Но когда на следующее утро он вышел из своей каморки, возле дома его ждал Назэр.

— Они поручили мне понаблюдать за вами.

— Кто это owu?

— Вам хорошо известно, что этого никто не знает.

Назэр тотчас увлек Жюльена в нижнюю часть города.

Они вышли на улицу, где стояла вереница автоматических такси. Назэр велел Жюльену сесть в последнюю машину, занял место рядом с ним и нажал на кнопку с надписью «Деревня». Через несколько минут они достигли утеса на берегу моря, неподалеку от порта, и очутились среди группы небольших домов.

— Вот смотрите, — сказал Назэр, — это все, что осталось от деревни, построенной в XIX веке, задолго до того, как здесь появились мы, которые выровняли рельеф и основали город.

Деревушка состояла из пяти домов. Только у одного, более просторного, было несколько пристроек. Из ворот фермы виден был двор, где суетилась домашняя птица и бегали черные свиньи. На соседнем доме красовалась вывеска «Харчевня». Дома, как в колониальных странах, были с верандами, кровли покрыты черепицей, а стены, сложенные из камня, напоминали о суровой простоте европейской деревни.

— Пережитки старины, — пояснил Назэр, — деревушка едва насчитывает десяток жителей. Крестьянин с семьей, хозяин харчевни и его жена, престарелый рыбак да еще один человек, который живет в этом домике и носит кличку Старый Негодник.