Эдмон Лепеллетье - Мученик англичан

• Название: Мученик англичан
• Автор: Эдмон Лепеллетье
• Издательство: Дайджест
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1992
• ISBN: 5-7685-0010-3

В этих романах описывается жизнь Наполеона в изгнании на острове Святой Елены – притеснения английского коменданта, уход из жизни людей, близких Бонапарту, смерть самого императора. Несчастливой была и судьба его сына – он рос без отца, лишенный любви матери, умер двадцатилетним. Любовь его также закончилась трагически…

Рассказывается также о гибели зятя Наполеона – короля Мюрата, о казни маршала Нея, о зловещей красавице маркизе Люперкати, о любви и ненависти, преданности и предательстве…

---

Несмотря на эти неоткровенные ответы, Шарль несколько раз делал движение, как бы желая схватить руку женщины и поднести ее к своим губам. Но Лидия мягко уклонялась и говорила, что если он не хочет выздороветь, то ему только стоит постоянно так ворочаться и двигаться в кровати.

– Мое единственное желание действительно только и состоит в том, чтобы оставаться так с вами вечно, – отвечал Шарль.

Молодая женщина принимала при этом возмущенный вид.

Наконец Шарль не выдержал и начал говорить ей о своей любви, клянясь, что сорвет все перевязки и истечет кровью, если она не согласиться выслушать его.

– Вы безумец, – ответила она, – вы опять начинаете бредить и мне опять придется ухаживать за вами! Неужели вы хотите, чтобы я снова не спала ночи из-за вас?

Шарль обещал быть благоразумным и не делать никаких попыток к объяснению, чтобы не волновать себя. Лидия снова стала весела и дружески распрощалась с ним, послав ему воздушный поцелуй.

Мало-помалу молодой человек приобрел благосклонность своей сиделки и уже можно было предвидеть, что между ними не замедлит возникнуть полная интимность, как только силы больного вполне окрепнут. Тем не менее ему не удалось раскрыть тайну его хозяйки. Ее прекрасные глаза оставались мягкими и нежными, но непроницаемыми. Лидия по-прежнему оставалась загадкой, и мрак, среди которого все это время жил Шарль, до сих пор не рассеялся. Но настоящее не внушало ему никаких опасений. Однако ему все-таки хотелось разгадать тайну, он не мог оставаться вечно в этом непроницаемом мраке.

Прошла приблизительно неделя и Шарль уже настолько окреп, что мог передвигаться кое-как по комнате. Он решил ускорить ход событий и, снова объяснившись в любви, настаивал, чтобы Лидия снизошла к его мольбам. Лидия ответила, что подумает, и прибавила, что если она будет принадлежать ему, то он также должен быть весь безраздельно ее.

Она ушла, поставив ему на прощание как бы ультиматум:

– Если вы свободны, как свободна я, друг мой, то я буду вашей. В противном случае я постараюсь вытравить из своего сердца воспоминания об очаровательных днях, проведенных вместе с вами.

Эти слова заставили Шарля глубоко задуматься.

Конечно, Лидия была очаровательна, и окружающая ее тайна придавала ей особенно манящий ореол, Но разве мог он забыть ради случайной любовной авантюры свою нежную Люси? А его ребенок? Его Андрэ? То были узы, какие нельзя рвать ради какой-нибудь авантюры, о которой он, быть может, через несколько дней забудет. Его поединок, рана, перенесение в этот неизвестный ему дом, таинственное присутствие очаровательной хозяйки, – все это, конечно, носило известный пикантный оттенок. Шарль был признателен за все заботы о нем и хотел доказать, что он не был неблагодарным. Лидия казалась богатой и независимой. Он не знал, как ему отблагодарить ее за причиненные хлопоты. И, конечно, другого выхода не было, как только отблагодарить ее дружбой и доказательством своей привязанности. Но это отдавало романом, романом приключений. Неужели он мог отдаться романтическим увлечениям и забыть действительность? Как бы то ни было, но действительность имеет также свои прелести.

С Люси у него тоже началось с романа, но продолжительность связи, появление Андрэ придало ей более серьезный характер. Имел ли он право вырвать целую страницу своей жизни? Нет, это было невозможно, и Шарль говорил себе, что как только поправится, немедленно же вернется в объятия Люси и к своему Андрэ.

По-видимому, у него было достаточно обширное сердце, чтобы там еще было место для Лидии. Но имел ли он право обманывать таким образом эту женщину, которая выказала столько заботливости по отношению к нему во время его болезни? Он готов был принести ради нее какие угодно жертвы, но в границах законности; он решил предупредить ее, что не может вполне отдаться ей, но если она хочет и любит его, то должна примириться с тем, что его привязанность к ней будет делиться между нею и той, которая является матерью его ребенка.

Случай для объяснений представился вскоре, когда доктор предписал Шарлю прокатиться по городу, чтобы подышать свежим воздухом. Но, к его удивлению, Лидия, выслушав его признание, не выказала ни малейшего возмущения; она только отвернулась и украдкой провела платком по глазам, словно желая смахнуть набежавшую слезу. Шарль заметил это движение, и в его сердце сладкой мукой отдалась мысль, что Лидия любит его и оплакивает невозможность совместного счастья – невозможность, вставшую перед ней вместе с вестью о его несвободе.

Перед тем, как сесть в карету, Лидия спросила молодого человека, действительно ли он желает, чтобы она поехала вместе с ним, и не предпочитает ли он проехаться в одиночестве? Затем она спросила, не позволит ли он, чтобы она наметила его маршрут.

Шарль, удивленный тем ударением, которое она сделала на последних словах, ответил, что он всецело полагается на нее. Он не понимал – что значат эти остатки таинственности, которую она вносит даже в прогулку? Ведь теперь, раз он выезжает на улицу, ему все равно придется узнать, в какой части города и в каком именно доме ему был дан приют. А это уже было половиной пути к разрешению всех остальных недоумений.

Садясь в карету, Шарль пытался ориентироваться. Он находился во дворе большого, красивого дома, но в какой части Парижа помещался последний – на это не было ни малейших намеков.

Лидия села рядом с ним, опустила шторки окон, и карета покатилась, громыхая по мостовой.

– Мы отправляемся в Булонский лес, друг мой, – сказала Лидия.

– О, нет, нет! Только не туда! – перебив ее, воскликнул Шарль – он боялся встретить Люси, которая любила подолгу гулять там с Андрэ.

Но Лидия с кроткой настойчивостью продолжала:

– Необходимо слушаться доктора, а доктор велел вам подышать чистым воздухом. Вот когда мы въедем в лес, мы сможем отдернуть шторки и опустить окна. Вы обещали слушаться меня, так позвольте мне делать так, как нужно для вашего здоровья.

Открывая грудь и сердце новым чувствам, Шарль не переставал думать и помнить о Люси и Андрэ. Желание вновь увидеть их росло в нем все сильнее и сильнее.

Когда они покатались в течение получаса по аллеям Булонского леса, Лидия сказала Шарлю, жадно вдыхавшему смолистый запах леса:

– Может быть, у вас имеются в Париже такие люди, которых вам хотелось бы повидать хотя бы издали? Ведь это так легко сделать в карете, где наблюдаешь из-под спущенной шторки, оставаясь сам невидимым? Если хотите, мы можем проехать мимо какого-нибудь маленького домика, где вы оставили друзей, близких… женщину, быть может? О, я не ревнива, да и не имею права отказывать вам в таком удовольствии, которое может ускорить ваше выздоровление!

Когда же смущенный Шарль пробормотал несколько несвязных фраз, в которых говорил что-то вроде того, что когда она с ним, то ему никого не нужно видеть, Лидия сказала:

– Я все-таки хочу, чтобы вы проехали мимо маленького домика улицы де Винь, в Пасен, к которому все время рвется ваша мысль…

– Как? Вы знаете? – окончательно смутившись, пролепетал Шарль.

– Я все знаю, друг мой, и умоляю позволить мне успокоить вас, дав возможность поглядеть на этот домик! – И, склонившись мягким движением к Шарлю, она взяла обеими руками его голову, страстно прижалась на мгновение пламенеющими губами к его лбу и шепнула: – Я хочу, чтобы ты был счастлив!

Шарль замер в восторге. Так, значит, Лидия любит его, она будет принадлежать ему! Значит, блаженство разделенной любви уже сторожит его, уже ожидает в скором времени, быть может, на днях… даже сегодня?

Карета остановилась, и это прервало его радужные мысли. Шарль пригнулся к вновь спущенной шторке, заглянул в оставленную там щель и жадным взглядом впился в фасад так хорошо знакомого ему, полного таких нежных воспоминаний домика. Вдруг он с тревогой обернулся к Лидии и, задыхаясь, крикнул ей:

– Бога ради… Я должен посмотреть. Дом заперт. Что случилось?! Все заперто, никого нет…

Лидия, не говоря ни слова, открыла дверцу, не делая ни малейшей попытки удержать Шарля. Но он еще не оправился от раны и не мог выйти без посторонней помощи из кареты. Видя это, Лидия сказала ему:

– Не хотите ли, чтобы я пошла и узнала, в чем там дело?

– О да, – ответил он, – умоляю вас, сделайте это!

Лидия легко спрыгнула на землю, подошла к дому, осмотрела его со всех сторон, постучала в запертые ставни и подергала за звонок, но никто не откликался. Тогда Лидия, вернувшись, сказала:

– Там никого нет! Надо будет спросить у кого-нибудь из соседей, в чем тут дело. Впрочем, вот там стоит какой-то крестьянин. Хотите, я спрошу его?

– О, да, да! – ответил Шарль. – Я умираю от беспокойства!

Лидия подозвала знаком крестьянина.

– Вы не из этого дома? – спросил Шарль, когда тот подошел.

– Нет, хозяин, я садовник вот из того имения, – он указал пальцем куда-то в сторону. – Да и там-то я недавно: всего месяц.