Петр Врангель - Записки (ноябрь 1916 года - ноябрь 1920 года)

• Название: Записки (ноябрь 1916 года - ноябрь 1920 года)
• Автор: Петр Врангель
• Жанр: История

Для всякого, кто интересуется Гражданской войной в России, «Записки» генерала Врангеля станут незаменимыми документами. В них засвидетельствованы обстоятельства предшествовавшие падению монархии и то бессилие Временного правительства перед хаосом, которое в итоге приводит страну к октябрьскому перевороту. 

 Не только война с ее ужасами и жестокими нравами становится темой его повествования, но также анти-русская политика окраин некогда великой империи, самостийные устремления казачества наряду с бездарностью командования и коррупцией власть имущих вместе с их интригами, которые привели к полному краху самоотверженную борьбу тех, кто стремился к возрождению России

---

"Имея в виду окончательно ликвидировать остатки разгромленной вами 10 советской армии, дабы не дать возможность ей оправиться и, принимая во внимание невозможность выполнения этой задачи одними частями корпуса генерала Мамонтова, сильно переутомленными непрерывными боями и большими переходами, Главнокомандующий приказал теперь же, частью сил Кавказской армии, продолжать преследование красных. Что касается частей, подлежащих передаче в Добрармию, последние должны быть теперь же направлены в районы по указанию генерала Май-Маевского.

Харьков. 22/06. 3 часа. 08911. Романовский".

Основываясь на данном мне Главнокомандующим 8-го июня обещании предоставить армии возможность отдохнуть, я отдал целый ряд соответствующих распоряжений командирам корпусов, начальнику снабжения и прочим. Теперь все приходилось отменять. Я решил продолжать преследование главных сил красных, отходящих по Саратовскому тракту вдоль Волги, наиболее свежим 1-м Кубанским корпусом, оставив 2-й и 4-й в моем резерве эшелонированными вглубь. Продолжая преследование врага, 1-й Кубанский корпус овладел 22-го июня поселком Балыклея и, не давая противнику задерживаться, стремительно гнал его к Камышину. Однако 24-го июня на линии остров Большой - Варкин корпус неожиданно встретил упорное сопротивление красных.

Потерпев поражение у Царицына, противник лихорадочно стал сосредоточивать к Камышину подкрепление для своей разбитой армии, сняв для этой цели даже несколько дивизий с Сибирского фронта, где за последнее время красные одержали некоторые успехи над армиями адмирала Колчака. Эти подкрепления, приняв на себя отступающие части противника, 24-го июня стали на пути нашего наступления, преградив путь к Камышину. Противник, заняв сильную позицию, успел сосредоточить значительную массу артиллерии, опираясь, кроме того, на могучую поддержку Волжской флотилии. Фронтальная атака Варкинской позиции успеха не имела. Не имела успеха и атака обходной колонны 1-го корпуса, двинутой в направлении на Щепкин.

Предпринятые в последующие дни так же безуспешные атаки с фронта и фланга укрепленной красными позиции выяснили невозможность овладеть Камышиным силами одного лишь 1-го корпуса. Я решил выдвинуть на поддержку генерала Покровского 4-й корпус.

27-го июня армии была дана директива:

"а) 1-му Кубанскому корпусу генерала Покровского, протянув свой левый фланг до реки Иловли, временно, до выхода 4-го корпуса на указанную ему линию, - перейти к активной обороне; б) 4-му корпусу (1-я конная и Сводно-горская дивизии) под командой генерала Успенского (генерал Топорков еще не прибыл из Добровольческой армии) - выйдя через деревни Грязная Зензеватка к реке Иловля, развернуться между этой последней и рекой Медведицей на фронте Гусевка - Даниловка, имея задачей в дальнейшем наступлении выйти на фронт Камышин - Красный Яр; в) 2-му Кубанскому корпусу (2-я Кубанская дивизия и 9-й пластунский батальон)

под командой генерала Говорущенко, оставаясь в резерве командующего армией, перейти в район Дубовки".

Продвижение армии вперед при отсутствии меридиональных железных дорог в тылу армии чрезвычайно затрудняло снабжение. Для подвоза мы могли пользоваться лишь рекой Волгой. Для обеспечения движения нашей транспортной флотилии на восточный берег реки был выделен небольшой отряд 1-го Кубанского корпуса, который по переправе через Волгу 28-го июня занял Балыклейские хутора.

Все эти дни мне пришлось работать, не покладая рук; помимо оперативных распоряжений у меня был целый ряд забот по гражданскому управлению части Саратовской и Астраханской губерний. Под рукой не было никакого организованного аппарата. За продолжительное владычество красных была уничтожена подавляющая часть местных интеллигентных сил, все приходилось создавать сызнова.

Исправляющим должность Саратовского губернатора был назначен полковник Лачинов, бывший кавалергард, затем адъютант наместника Кавказа, одно время помощник губернатора Батумской области. Сообщая мне об этом назначении, генерал Деникин упомянул, что имел в виду сделать мне приятное, так как знает о близких моих с Лачиновым отношениях. Видимо, кто-то из лиц, выдвигавших Лачинова, ввел Главнокомандующего в заблуждение. Я знал Лачинова лишь по непродолжительной службе в одной бригаде молодыми офицерами. Он прибыл с несколькими лицами своего управления в Царицын на следующий день после отъезда Главнокомандующего. Как показало дальнейшее, он оказался не в состоянии справиться со своим делом.

Астраханским губернатором был назначен Б. Е. Крыштафович, по прежней своей службе хорошо знавший Астраханское войско. Подведомственная ему область пока ограничивалась лишь частью Черноярского уезда. В Царицын прибыл и Астраханский атаман Ляхов, честный и скромный человек. По приглашению его я посетил станицу Верхнецарицынскую, первой из астраханских станиц освобожденную от красного ига.

Станичный сбор поднес мне звание почетного казака.

Город Царицын, Красный Верден, как называли его большевики, оказался в ужасном состоянии. Все мало-мальски состоятельное или интеллигентное население было истреблено, магазинов и лавок не существовало. Зимой в городе свирепствовали страшные эпидемии, смертность была огромной, умерших не успевали хоронить, трупы сваливались в овраге у городской тюрьмы. По словам жителей, в овраге свалено было до 12 000 трупов. С весною трупы стали разлагаться, зловоние стояло на несколько верст кругом. Я отдал распоряжение сформировать рабочие команды из пленных и засыпать овраг. Работа длилась целую неделю. Улицы города представляли собой свалочное место. Одних конских трупов было вывезено из города и пригородов более 400. Уже через несколько дней по нашем приходе город стал оживать. Улицы наполнились народом. С левого берега Волги понавезли всякой живности и зелени.

Продукты быстро падали в цене. Постепенно стали открываться магазины.

Первые дни не было отбоя от посетителей. Большинство обращались с просьбами неисполнимыми. Были разные случаи. Какая-то дама настойчиво требовала от меня дать ей развод. Однажды доложили мне о том, что меня желает видеть отставной генерал от кавалерии Эйхгольц. Вошел крупный красивый старик в штатском костюме.

"Ваше превосходительство, я знаю, как вы заняты и не смею отнимать от вас времени. Я генерал Эйхгольц. В молодости служил ординарцем при Михаил Дмитриевиче Скобелеве. По смерти последнего его сестра, княгиня Надежда Дмитриевна Белосельская передала мне академический знак покойного. Я хранил его, как святыню. Большевики окончательно ограбили меня, однако знак мне удалось сохранить. Сам я уже одной ногой в могиле. Я хотел бы, чтобы этот дорогой мне знак украшал грудь достойную. Прошу вас не отказать его принять".

Он передал мне серебряный академический знак.

Я благодарил и спросил, не могу ли быть чем-либо полезен.

"Благодарю вас, я в настоящее время устроился и зарабатываю уроками достаточно для своего пропитания. Я привык служить, работая полным паром, теперь это особенно необходимо, однако здоровье и лета мне работать уже не позволяют, а обременять собой армию я не хочу. Долг же свой перед Родиной я выполнил, отправив в ряды армии трех сыновей. Двое из них уже погибли".

Генерал откланялся. Я был глубоко тронут его посещением.

29-го июня в Петров день был у меня официальный обед для епископа, начальников губернии, представителей администрации и города. В тот же день вечером я выехал в Екатеринодар. Я хотел добиться присылки мне наконец кубанских пополнений.

Главнокомандующий принял меня в присутствии генерала Романовского. Я доложил о ничтожном боевом составе полков, отсутствии необходимых пополнений, указал, что общая численность войск, входящих в состав армии, столь незначительна, что совершенно не оправдывает существование многочисленных штабов, и что если части не будут пополнены, то казалось бы необходимым свести некоторые из них вместе, расформировать ряд штабов и самую армию свести в корпус.

Главнокомандующий сослался на то, что "ничего не может поделать с казаками", что "самостийники помогать не хотят..." Присутствующий при разговоре генерал Романовский советовал мне самому переговорить с казаками. Я довольно резко ответил, что мое дело командовать армией, вести же переговоры с казаками не входит в круг моих обязанностей. Главнокомандующий, видимо желая прекратить разговор, предложил генералу Романовскому созвать совещание с участием моим, войскового и походного атаманов. Я просил генерала Деникина о замене полковника Лачинова более подходящим лицом. Главнокомандующий ответил согласием, предложив мне переговорить с временно исправлявшим должность начальника внутренних дел А. И. Пильцем.

Мы вышли от Главнокомандующего вместе с генералом Романовским. Неожиданно он обратился ко мне.