Мария Барышева - Коллекция

• Название: Коллекция
• Автор: Мария Барышева
• Жанр: Ужасы и Мистика

УЖАСЫ, однако.

---

Несколько раз она, теперь бежавшая по самому краю высокого обрыва, видела людей — внизу, на мокрых скалах, похожих на темных молчаливых призраков. Прошел патруль, обшаривая окрестности лучами фонариков, и она спряталась от них за колючим кустарником в неглубокой пещерке, с хищной улыбкой наблюдая за их медленными передвижениями. Они сейчас казались здесь совершенным анахронизмом, нелепым и смешным.

Выбравшись из своего убежища, она взбежала по лестнице со стертыми бесчисленным количеством ног ступенями, миновала старый колокол, темневший на фоне серебристого неба, и замедлила шаг, обшаривая взглядом край скалы, спускавшейся в темнеющую воду почти отвесно.

Наконец, Кира нашла подходящее место и начала спускаться. Скользкие шлепанцы мешали ей, и она сбросила их вниз, потом начала осторожно сползать, цепляясь за скалу пальцами и босыми ногами. Скала была острой, шершавой и еще чуть теплой от солнца, часть ее была присыпана густым слоем пыли, и тут следовало проявлять большую осторожность, чтобы не сорваться. Добравшись до того места, где в скале была ниша высотой в метр, она спрыгнула, подобрала свои шлепанцы и осторожно перебралась на большой бугристый камень — почти островок, наполовину выступавший из воды. Камень был сухим, но скользким, и там, где об него тихо плескалось море, колыхалась длинная темная борода водорослей. Кира положила шлепанцы, села и закурила, глядя на серебряную от звезд водную гладь, постепенно тихо соскальзывая в свои мысли, далекие от оставшейся за спиной современности. Здесь о ней думать не хотелось, здесь даже самые мысли о ней казались чем-то чужеродным и даже грубым, и здесь, в этот тихий ночной час и мерный плеск она казалась себе удивительно на своем месте.

Громкий всплеск у подножия камня вырвал ее из затягивающей глубины размышлений. Кира повернулась и увидела, как за выступ ухватилась чья-то рука, потом вторая, следом появилась мокрая голова, потом плечи. Несмотря на звездный свет лицо человека рассмотреть было невозможно — оно казалось бледно-серым и каким-то смазанным, и Кира видела только живой блеск внимательных глаз. Вздрогнув, она вскочила, чуть не свалившись в воду и уронив сигарету, которая тихо пшикнула где-то внизу. Только сейчас она заметила, что на камне, неподалеку от нее, лежит кучка сложенной одежды.

— Не пугайтесь, Кира, — негромко произнес знакомый голос, — это всего лишь я.

— Господи, Вадим Иванович! — она прижала руку к груди, облегченно вздохнула и опустилась обратно на скалу. — Что вы здесь делаете?

— То же, что и вы, очевидно, — Князев повернулся к ней затылком, не став подниматься выше, — вероятно, с той стороны на камне был широкий выступ, на котором тот и устроился, так что Кира по-прежнему видела лишь его голову и очертания плеч. Было так тихо, что она слышала, как вода стекает с его тела.

— Как вы меня узнали?

— Вас сложно не узнать, — он усмехнулся. — Решили последовать моему совету и послушать море в другом мире?

Кира неопределенно пожала плечами. В этом жесте было легкое смущение — слишком хорошо она помнила обстоятельства их последней встречи и уже приготовилась дать ему отпор, если Князев вздумает что-нибудь съязвить по этому поводу. Но он молчал, глядя куда-то в сторону скал, и постепенно она успокоилась. Очарование абсолютного одиночества исчезло, но сейчас Кира почему-то не испытывала сожаления. Она была почти рада, что этот человек оказался здесь, хоть он и молчит и не смотрит на нее.

— Из-за вас я сигарету загубила, — пробормотала она зачем-то, отворачиваясь, и Князев фыркнул за ее спиной.

— Было б из-за чего сокрушаться! Вы могли загубить и гораздо большее, идя сюда в такой час в одиночестве. Вы, как дитя, Кира! Неужели вы не понимаете, насколько это опасно? Вам мало было того раза?

— Мне и следующего было мало, очевидно, — она закинула голову, глядя на звездное небо. На солнце так не посмотришь, а звезды только рады взглядам и в их мерцании, кажется, появляется что-то дружелюбное и затягивающее до бесконечности. — Говорят, что люди, побывавшие рядом со смертью, становятся чрезвычайно осторожны, но я не могу постоянно быть осторожной, сидеть в квартире и вечерами ходить под охраной. Мне нравится быть беспечной. Мне нравится жить, не шарахаясь от каждой тени! И мне нравится быть свободной… как сегодня!

Даже не видя Вадима Ивановича, она затылком ощутила, как он напрягся.

— Рядом со смертью? О чем вы говорите?

— А вы никому не скажете? — совершенно по-детски спросила Кира. Он промолчал, и это молчание было более красноречивым, чем утвердительный ответ, произнесенный вслух. Кира глубоко вздохнула и, глядя на слабо колышущуюся морскую гладь, рассказала ему о своей второй встрече с человеком, которого Князев когда-то отогнал от нее, — рассказала все — вплоть до той секунды, когда увидела на своем подоконнике пузырек с духами. Она не понимала, что заставляет ее так доверяться этому человеку, которого она, в сущности, совершенно не знает, и если все дело в том давнем полупьяном порыве, то это было плохо.

— Значит, вы не заявили в милицию? — хмуро спросил Князев. — Это зря.

— Стас так… мы со Стасом так решили, — пробормотала Кира чуть виновато. — Мне кажется, нам бы просто не поверили — трупа нет, ничего нет… и кроме того, мне хотелось…

— Не привлекать к себе внимания?

— Да, наверное. Ко мне и без того привлечено слишком много внимания, вам не кажется? — в ее голосе появился вызов.

— Я же говорил вам выкинуть из головы эти глупости!.. Но после этого… вам следовало бы быть вдвойне осторожной!

— Из-за этого пса? Или из-за того, что может появиться кто-то еще? Кто-то, кто… да? Вы ведь что-то знаете, правда? Вернее, знаете не что, а почему? Да? Или, может, вы мне не верите?

— Разумеется, я вам верю, — мягко ответил он. — Я верю, что вы видели то, что видели. Но пес, это одно, Кира, а его хозяин — совсем другое.

— Вы думаете, что у него есть хозяин? Почему?

— Ведь кто-то же убрал тело. Собака не стала бы этого делать.

— Вы думаете, кто-то специально натравил на него свою собаку? Увидел, что происходит и…

— … решил вас спасти таким образом, а потом испугался и замел следы. Ведь это, все-таки, убийство, как ни крути.

— Нет! — глухо и упрямо сказала Кира. — Там никого не было! И мне кажется, что этот пес…

— Вот мне кажется, что вам почему-то хочется верить, что собака действовала по собственной инициативе, — перебил он ее с невеселым смешком. — Что ж, может это и так. Мир полон загадок, и собаки, пожалуй, самые загадочные из всех существ.

— Это не повод для шуток, Вадим Иванович, — холодно произнесла Кира.

— Простите. Ужасно, что вам довелось пережить такой кошмар. Но вы живы — и это главное… Вы будете купаться? — вдруг резко сменил он тему, и Кира вяло пожала плечами.

— Да, наверное… Вода холодная?

— Да нет, ничего, но вам лучше бы было прихватить с собой полотенце. Если хотите купаться — идите сейчас. Скоро будет гроза.

Она удивленно обернулась и уткнулась взглядом в его затылок.

— Почему вы так решили? Ни ветерка, небо ясное…

— Я чувствую, — отозвался Вадим Иванович и потер ладонью мокрые серебристые волосы. — Я всегда чувствую приближение грозы.

— Любой? — насмешливо спросила Кира.

— Если б я чувствовал приближение любой грозы, то сейчас жил бы иначе.

Она отвернулась, сжимая и разжимая пальцы. Тишина древнего города, летящего сквозь теплую полынную ночь над морем, как-то незаметно превратилась в молчание двух людей. Внезапно присутствие Князева отчего-то стало ее тяготить, и Кире почти захотелось, чтобы он оделся и ушел как можно скорее, оставив ее в одиночестве и спокойствии. И он словно почувствовал это — она услышала, как Вадим Иванович тихо поднялся на камень, и ощутила, что он стоит за ее спиной. Едва слышно зашуршала поднятая со скалы одежда.

— Продолжайте смотреть на море, я хочу переодеться, — произнес он со знакомой насмешливостью. — Я, знаете ли, очень стеснительный.

Кира невольно засмеялась и щелкнула зажигалкой. Воздух был таким неподвижным, что острый лепесток огня почти не колыхался, и она обернулась, держа зажигалку в вытянутой руке.

— Вы просто…

Слова примерзли к ее раскрывшимся губам. Ее глаза широко распахнулись, потом сузились, и лицо исказилось в отчаянно-злой гримасе. Она смотрела на Князева снизу вверх — смотрела до тех пор, пока разогревшаяся зажигалка не обожгла ей пальцы. Кира уронила ее на камень и отвернулась, глухо сказав:

— Мерзавец!

За ее спиной раздался короткий вздох, в котором было что-то болезненное, будто слово было камнем, больно ударившим его в лицо, и этот звук оказался безгранично приятен вспыхнувшей в ней оскорбленной ярости.

Пламя зажигалки было слабым, но его оказалось достаточно, чтобы, слившись со светом звезд, оно вполне отчетливо высветило стоявшего позади нее человека — крепко и ладно сложенного, полного сил, и особенно его лицо, которое сейчас не скрывали темные очки с большими стеклами и сеть глубоких морщин. Нет, морщины остались, но теперь их было гораздо меньше — они разрезали лишь широкий лоб под темно-серебристой линией волос, да две складки залегли у уголков поджатых губ, в изгибе которых чувствовались смятение и ярость — чем-то очень близкая ее собственной. И этому Князеву, выхваченному из вечно скрывавшей его такой искусной тени огненно-звездным светом, на вид было от силы лет тридцать пять.