Мария Барышева - Коллекция

• Название: Коллекция
• Автор: Мария Барышева
• Жанр: Ужасы и Мистика

УЖАСЫ, однако.

---

Громкий телефонный звонок перебил ее мысли, и Кира недовольно сняла трубку. Почему-то она была уверена, что это Вика. Со дня их ссоры от Мининой не было никаких известий, и Кира несколько раз звонила ей, сама не зная зачем, может быть, даже с мыслями о неких обходных путях к примирению, потому что, несмотря ни на что, скучала по бывшей подруге. Но Вика не снимала трубку, а ее сотовый все время был отключен.

Но это конечно же оказалась не Вика. Незнакомый мужской голос, пожелав ей доброго утра, рассеянным тоном, каким говорят о погоде, затребовал подтверждения ее паспортных данных, после чего предложил найти время и зайти сегодня в отделение милиции, располагавшееся неподалеку от рынка, для уточнения кое-какого вопроса.

— А что случилось? — спросила она не без испуга, сразу же вспомнив о пропавшем слесаре. Потом в голову тут же прыгнула другая мысль — не касается ли это Вадима? И почти одновременно подоспела третья — не натворил ли Стас чего-нибудь?

— Я думаю, это лучше выяснить на месте, — все так же рассеянно ответили ей. — Часиков в одиннадцать или в шесть вечера — когда вам удобней?

— В двенадцать.

— Подойдет. Запишите — шестой кабинет, Касенко Александр Васильевич.

Кира записала и положила трубку, глядя на написанное. В голову опять полезли всякие ужасы, но она раздраженно разогнала их и отправилась на работу.

* * *

Касенко оказался светловолосым, круглолицым, пухлым молодым человеком с необычайно меланхоличным взглядом, и садясь на указанный им стул напротив его стола, Кира машинально про себя тут же окрестила его «печальной рыбой-солнце», вспомнив старый мультик. Кроме Касенко в кабинете был еще один человек, он сидел в углу, откинувшись на спинку стула, и читал газету, развернув ее, так что его лица не было видно. Из-за газеты поднимался сигаретный дым.

— Да, да сейчас… — пробормотал Александр Васильевич, роясь в каких-то бумагах, хотя Кира ни о чем его не спросила — она сидела молча, разглядывая стоящую на столешнице большую чашку, разрисованную толстыми щенками и незабудками и стараясь унять легкую нервную дрожь. Кто-то говорил ей, что большинство людей, оказавшись в отделении милиции по каким-то пустякам, сразу же чувствуют себя виноватыми, хотя ровным счетом ничего не сделали. — Ах, да… Так вот, Кира Константиновна… — он пронзительно взглянул на нее, и Кира поспешно кивнула, подтверждая, что она — именно Кира Константиновна, — по нашим сведениям, вы являетесь близкой подругой Виктории Николаевны Мининой, проживающей…

— Что случилось?! — тут же вырвалось у нее, и в глазах Касенко появилось неодобрение.

— А почему вы решили, что что-то случилось?

— Но ведь сюда просто так не вызывают. Что с Викой?!

— Это мы и хотим выяснить. Вы…

— Что?!

— Не перебивайте меня, пожалуйста, — кротко заметил Александр Васильевич, ощупывая взглядом ее напряженное лицо и сжавшиеся в кулаки пальцы. — К нам поступило заявление о ее пропаже, поданное ее двоюродной сестрой.

Кира была так ошарашена, что даже не сразу поняла, о ком идет речь. Потом вспомнила, что у Вики действительно была сестра, Света, жившая в этом же городе. Она видела ее пару раз — невзрачное, вечно всем недовольное создание лет тридцати. Света была единственной более-менее близкой родственницей Вики — ее мать умерла шесть лет назад, а отец, пытаясь по пьяни починить антенну, сорвался с крыши и разбился насмерть, когда Вике было четыре года. Дяди и тети тоже давно не было в живых, и Вика иногда мрачно шутила, что в их роду не принято надолго задерживаться в этом мире, за что получала от Киры подзатыльники.

— … вы последний раз встречались с Мининой или говорили с ней? — ворвался в ее сознание голос Касенко, и Кира глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки, потом отчаянно наморщила лоб.

— Это было… в начале июня, в самом начале… когда еще однозначные числа… знаете?

— Мне известно, что такое начало месяца, — заметил Александр Васильевич. — А точно число?

— По-моему, второе… Да, это совершенно точно было в пятницу!

Он взглянул на календарь и кивнул.

— Продолжайте.

— Это было утром, она ждала меня в сквере возле моей работы.

— Вы договаривались о встрече?

— Нет, и я удивилась, увидев ее там, да еще в такое время, но Вика сказала, что она сейчас на больничном…

— Минина не появлялась на работе с тридцатого мая, но больничного ей никто не давал, и на работе она ничего не объяснила, — Касенко пододвинул к себе чашку и печально заглянул в нее, потом отодвинул на прежнее место. — И как же получилось, что вы, ее близкая подруга, за все это время ни разу не поинтересовались, где она и что с ней?

— Я звонила ей недавно, но она не брала трубку, — Кира почувствовала, что в ее голосе невольно зазвучали оправдывающиеся нотки. — Но я… дело в том, что в то утро мы очень сильно поссорились и перестали общаться.

— Причина ссоры.

— Ну… — Кира посмотрела на свои пальцы. Было совершенно очевидно, что, узнай они причину, бедняге Стасу придется несладко, пусть Вика и возвела на него напраслину. И дернул ее черт сказать, что они поссорились! Мало ли, по какой причине люди не видятся?! Некогда, в конце концов! — … в сущности, это и причиной-то не назовешь. Обе нервные… слово за слово… ну и понеслось. Наорали друг на друга да и разошлись! Да мы с ней за двадцать лет еще не так ссорились! — она попыталась улыбнуться, но улыбка больше походила на гримасу боли.

Вика, Вика, что с тобой случилось… где ты?.. ты мерзавка, но что с тобой случилось?.. ты ведь жива, правда, жива?.. ох, Вика…

— И с тех пор она вам не звонила?

— Нет, ни разу.

— Понятно, — пробормотал Касенко, и Кира моментально вцепилась взглядом в его лицо, пытаясь выяснить, что ему понятно. Но прочесть что-то по беспредельно грустным чертам Александра Васильевича было решительно невозможно. — С кем встречалась ваша подруга? Ведь у нее были… хм-м… приятели?

«Чтобы у Вики да не было приятелей?!» — подумала Кира почти с негодованием и начала осторожно вытирать кончиком пальца поплывшую тушь, лихорадочно размышляя. Он пока ничего напрямую не спросил про Стаса, так может и не знает о нем? Не следует ли вовсе удалить брата из всего этого, он все равно здесь не при чем?

Но тут сидевший в углу человек сложил газету, коротко приветственно кивнул Кире, и она поняла, что скрывать Стаса бессмысленно. Это был Дашкевич.

— Она встречалась с моим братом, — сказала она. — Но недавно они расстались.

— Вам известна причина?

— Нет. Но, по-моему, Стас к ней просто охладел. Вика… она… — Кира запнулась, в ужасе осознав, что только что чуть не заговорила о подруге в прошедшем времени, словно Вики уже не было в живых. Но она, конечно же, жива, жива! — Она очень темпераментная девушка, а Стас больше флегматик.

Александр Васильевич с минуту разглядывал ее с печальной задумчивостью, постукивая по столешнице кончиками пальцев, а затем неожиданно начал забрасывать Киру короткими вопросами: собиралась ли Вика куда-нибудь уезжать, с кем встречалась еще, круг ее общения, интересы, упоминала ли о каких-то неприятностях на работе, о неприятностях вообще, когда обычно возвращалась домой, часто ли употребляла спиртное, что она вообще была за человек? — отвечайте честно, откровенность только на пользу делу и вашей подруге… и тому подобное — и Кира старательно отвечала — по возможности честно, и когда она уже начала барахтаться в этих бесконечных вопросах, Касенко неожиданно сказал:

— Ну, думаю, достаточно. Если что-то еще вспомните или узнаете, обязательно сообщите.

— Вы ее найдете?! — с отчаяньем спросила Кира, вставая.

— Мы работаем, — обтекаемо ответил Касенко и снова пододвинул к себе кружку. — Работы-то знаете сколько… летаем из угла в угол… Всего доброго.

— А слесаря вы нашли? — неожиданно поинтересовалась она, и сквозь печаль на лице Александра Васильевича проглянула озадаченность.

— Какого слесаря?

— Насчет которого Максим Михайлович к нам как-то приходил… еще в апреле, — она махнула рукой в сторону Дашкевича. Касенко переглянулся с ним и пожал плечами.

— Ах, ну… в общем… это уже… это к делу совершенно не относится. В общем, до свидания.

Кира пристально взглянула на Дашкевича, повернулась и вышла из кабинета, и едва за ней затворилась дверь, как Касенко тут же печально осведомился:

— Макс, о чем это дамочка толкует? О том алкаше из ремонтки? Я же сам им тогда звонил, узнавал… Чего ты инициативу развел? Сериалов насмотрелся? Заняться нечем?! Он вообще не по нам проходит!

— Но ведь его не нашли, не так ли? — заметил Дашкевич.

— Без нас найдут. И так работы по горло! — он фыркнул. — Серию ограблений раскрытую помнишь — бухгалтерш торговых павильонов трясли… с тяжкими телесными? Красавцы полгода сидят — уже третью апелляцию строчат! — Касенко взял со стола пачку листов. — Прибегала сегодня одна из пограбленных, опять скандалила. А пишут-то — умора! Читаю с выражением: «…я был осужден районным судом по такой-то статье к четырем годам восьми месяцам свободы… суд не взял во внимание, а я являюсь единственным своей семьи кормильцем и длительное время находился на свободе…» И каждый раз такое пишут… прямо не мудаков, которые бабам челюсти сворачивали, а инвалидов войны и труда посадили! Кстати, каждая жалоба на шести листах…