Пат Бут - Беверли-Хиллз

• Название: Беверли-Хиллз
• Автор: Пат Бут
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-04-006912-X

В непримиримой борьбе за «Сансет-отель» сошлись две яркие личности – голливудский герой-любовник Роберт Хартфорд и обладающая магнетической силой Каролин Киркегард. Отель для них обоих – вожделенная цель, символ успеха, а не просто источник дохода. Соперники манипулируют судьбами и жизнями людей, используют в противоборстве все – любовь и ненависть, огромные деньги и шантаж.

---

– Честно говоря, я большой любитель белого бургундского «Кортон Шарлемань» и «Ле Монтраше». Я, кстати, собирался попросить тебя как-нибудь на досуге пополнить мои знания в этом предмете. Не знаю, устроит ли тебя то, что подадут нам сегодня. Я прежде всего позаботился о шампанском, и, боюсь, ты будешь разочарован.

Франсиско Ливингстон вскинул руки, изобразив ужас.

– О боже, нет! Пойло для девчонок! А как быть нам, старикам?

Роберт ободряюще похлопал его по плечу.

– Незачем так волноваться, Франсиско. У меня есть подозрение, что в своем номере в холодильнике ты обнаружишь все, что тебе нужно, и в достаточном количестве. Это на всякий случай… если ты сам не запасся заранее.

Ни от кого не было секретом, что Франсиско Ливингстон давно уже переселился бы в мир иной, если б не поддерживал немощную плоть и душевные силы красным французским вином, причем с определенных, рекомендованных врачом виноградников и соответствующей выдержки.

Вся экстравагантность в одежде и манерах прощалась Ливингстону потому, что за ним стояли неисчислимые миллионы. Их не могла нащупать и ухватить даже налоговая служба министерства финансов. Хартфорд никак не мог понять, как этот шут ловко выкручивается из лап федеральных чиновников.

Старичок был истинным волшебником в таких делах. Женщины, естественно, липли к нему, как мухи на разлитую патоку. Тридцать лет он уже вдовствовал, но ни одну ночь не проводил без женщин в своей постели. Неважно, происходило ли там, на смятых простынях, что-то существенное, но заключением брака это не заканчивалось.

Но не только деньги привлекали к Ливингстону голливудских красавиц. Многие из них были настолько богаты, что могли купить себе хоть дюжину сильных самцов. Роберт думал, что пергаментные ручонки ожившей мумии, облаченной в экстравагантный наряд, именно и возбуждают в них похоть.

Раздумывая о своем будущем, когда ему исполнится столько же, Хартфорд с горечью признавался, что взять несколько уроков у великого плейбоя ему бы не помешало… на тот случай, когда… Даже подумать об этом невозможно… стыдно… унизительно…

Франсиско Ливингстон был все-таки любопытной личностью. В пятидесятые годы он купил участок земли, построил «Сансет-отель» и организовал там самый престижный бордель для аристократии Голливуда, а прежде всего – для себя самого. Через его спальню прошло множество женщин, с каждым годом все моложе, и, наконец, он заинтересовался несовершеннолетними. Перепродав с выгодой свой пай, он все же стал обладателем «золотой» акции и личного номера «люкс», куда и доставлялось его любимое вино. Однако это была лишь виртуальная реальность, специально придуманная для министерства финансов. Истинным владельцем отеля оставался Ливингстон.

Вежливо расставшись с Франсиско, Роберт проделал еще с дюжину шагов и закончил свое шествие триумфатора у стола с закусками, куда гости ринулись разом, впрочем, соблюдая видимость этикета, не наступая друг другу на ноги и пропуская вперед дам. Роберт отломил кусочек хлеба, намазал его несоленым маслом, откусил крохотный кусочек и пожевал.

Женщины, глазеющие на него, были несколько разочарованы. Им хотелось видеть самца, вгрызающегося в сырое мясо и перемалывающего кости.

Он обманул их ожидания, но Роберт Хартфорд мог себе это позволить. Ливингстон опять почему-то оказался рядом. Он не смотрел на выставленные блюда, а изучал карточку вин и меню.

И молол языком, говорил, говорил, бормотал, не переставая. Хотелось стукнуть его по голове, чтобы он умолк.

– Ты, Роберт, малый не промах. Как я позволил тебе околпачить себя тогда – до сих пор жалею… Теперь это твой дом! Почти твой, и живешь ты здесь почти задарма!

Он махнул рукой официанту, и тот мгновенно материализовался рядом.

– Бутылку «Крюг». Да, да. Думаю, мистер Хартфорд одобрит мой выбор. Вино урожая 1969 года. И не вздумайте переохладить. Это будет равносильно убийству.

– Все, что ты говоришь насчет вин, для меня закон без оговорок, – сказал Роберт и обворожительно улыбнулся.

Расставшись наконец со стариком, он позволил себе чуть расслабиться и окинуть взглядом знакомый ему до мельчайших деталей интерьер ресторана. Гордое чувство будущего собственника переполняло его душу. Ресторан оставался самым фешенебельным местом сборищ на Беверли-Хиллз с тех пор, как Франсиско Ливингстон основал этот великолепный храм в честь бога (или богини) людского тщеславия почти сорок лет тому назад. Здесь тщательно продумывались и воздвигались незримые барьеры, рассекающие толпу посетителей на строго обособленные группы.

Центром Эдема был Звездный зал, где сейчас накрыли фуршет для избранных – всего пять столов. К главному подошли Хартфорд и Ливингстон. Однако все остальные посетители могли вполне свободно лицезреть выдающиеся персоны со своих мест.

Роберт ощущал, как устремленные на него взгляды впиваются в каждую его клеточку. Что выражали эти лица? Преклонение, зависть? Он надеялся, что не ненависть. Всю жизнь он изображал личность, приятную для всех без исключения.

Больше всего он боялся возбудить в ком-то злобу, чувство обиды. Он всегда вел себя как свойский парень, удобный для всех партнер и собеседник, ну а те, кого он считал равными себе, пусть относятся к нему с холодностью – его это не беспокоило. Вознесенные над грешным миром, сияющие, обледенелые вершины не вступают между собой в соревнование ради глупого тщеславия. На то они и возвысились, чтобы пребывать в гордом одиночестве.

Однако пробежаться глазами по цепочке так называемых «великанов», отметить их слабости и чуть внутренне позлорадствовать – такое удовольствие Хартфорд мог себе позволить. Он пригласил их, разместил близко от своей персоны и имеет право на вознаграждение. Слегка поворачивая голову, он как бы запечатлевал красочные слайды, которые будет потом перебирать в памяти.

Пианист за белым роялем, мягко касаясь клавиш, исполнял мелодии из фильмов с участием Хартфорда.

Ливингстон в паузе снова прилип к Роберту, как улитка к виноградному листу.

– Мне будет не хватать этого чуда! Но поверь… я подготовил себя к тому, чтобы с ним расстаться.

Роберт понял, что разговор уже принял деловой оборот, но следует еще немного поиграть вокруг да около.

– Уже год, как я слышал, будто ты собирался устроить торги, но сплетнями все и ограничилось. Неужели что-то изменилось?

Ливингстон мечтательным взглядом окинул окружающее его великолепие. Он был одним из тех, кто создавал волшебный мир Голливуда. Нет-нет, не студии, его материальную основу, не звезд – его рекламную обертку, а стиль жизни. «Сансет-отель» был символом Голливуда, его преуспевания, его блеска. У огромного Лос-Анджелеса с растянувшимися на сотню миль знаменитыми предместьями не было географического центра, но зато было сердце, и этим сердцем, через которое перекачивались живительные потоки крови, являлся «Сансет-отель».

– Да, ты не ошибаешься, я выставляю его на продажу. Я сыт по горло всей этой суетой, хочу покоя и хочу постранствовать по миру. Мне надо отдохнуть от Беверли-Хиллз. Наше местечко перестало быть таким райским уголком, как прежде.

– У тебя есть покупатель?

Франсиско загадочно улыбнулся в ответ.

– Еще нет.

– Ты давал объявление?

– Зачем? Ты же ведь знаешь, что отель продается. Этого достаточно.

Появилось шампанское. Пробка выскочила без вульгарного хлопка. Роберт поднес к губам бокал и проследил внимательно за Ливингстоном, как тот пробует напиток.

– Возможно, я заинтересуюсь покупкой, – вставил Роберт в паузе.

Ливингстон решился на небольшой глоток, потом вздохнул.

– Если уж я пью шампанское, то пусть это будет «Крюг». Я знаю, что все восхваляют «Дом Периньон» и «Луи Редерер Кристалл», но уверен, что только из-за красивых бутылок. Я пробовал с закрытыми глазами все эти марки – здесь и во Франции, и, на мой вкус, «Крюг» бесспорный победитель. В нем есть особая кислинка, придающая вину свежесть и вдохновение. А шампанское должно именно вдохновлять!

– Золотые слова, Франсиско. Я готов подписаться под ними.

Наступило молчание. Кто его нарушит первым? Кто больше заинтересован в сделке – продавец или покупатель? Излишняя настойчивость обойдется в немалые деньги.

– Прости меня за любопытство, Роберт, но какого черта тебе понадобилось покупать «Сансет-отель»?

Роберт понимал, что не сможет выложить старику свои мотивы, и даже пытаться это сделать было бы неразумно.

Как он признается, что им движет навязчивая идея? Как он опишет словами свои детские фантазии, которые будоражили и терзали его, наверное, с тех пор, как он начал ходить? Его приводили в «Сансет-отель» на праздничные утренники, и даже сейчас он ощущал во рту вкус тех волшебных пирожных с розовым кремом, которые ему довелось отведать в раннем детстве. Он сглатывал слюну при воспоминании о разноцветных шариках мороженого в хрустальных и серебряных вазочках.