Павел Молитвин - Ветер удачи

• Название: Ветер удачи
• Автор: Павел Молитвин
• Издательство: Азбука
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2001
• ISBN: 5-267-00484-7

Тревога за судьбу друзей, перед которыми Эврих чувствует себя в неоплатном долгу, заставляет его покинуть Беловодье и вновь пуститься в путь. Господин Случай нарушает его планы, он попадает в рабство и вместо Саккарема оказывается в Мономатане. Сам Эврих считает, что Боги в очередной раз сыграли с ним злую шутку, однако находятся люди, убежденные в том, что к берегам империи, переживающей трудные времена, его корабль пригнал ВЕТЕР УДАЧИ.

---

— Эк чего вспомнил! — усмехнулся Гаслан и с чувством продолжал известнейшую в Саккареме «Мольбу Фатиаль»:

Казалось, пчела наклонилась и пьет
Из полураскрытого лотоса мед.
Припомню, как был он неистов тогда,
И жалкий мой разум горит от стыда.
От страстной тоски и сейчас я дрожу, —
Ну что я об этом еще расскажу?

— Погодите-ка, а что это за шум снаружи? — Эврих выглянул в открытую дверь каюты и, увидев толпящихся на баке мореходов, возбужденно гомонящих и указывающих друг другу на что-то справа по курсу «Ласточки», сообщил: — Чую, безмятежному плаванию пришел конец. Не стали бы гребцы так волноваться при виде стаи дельфинов, акул или китов.

Перекинув через плечо сумку с лекарственными принадлежностями, аррант поспешил на палубу, радуясь тому, что у него появился предлог отложить разговор с Иммамалом до лучших времен. Посланец шада крикнул ему вслед что-то неразборчивое, но Эврих не расслышал его, а мгновением позже забыл и о выдававшем себя за торговца тканями саккаремце, и о его престарелом слуге.

Ни с чем на свете он не спутал бы силуэт черной джиллы — судна с плоским днищем, вертикальными бортами, слегка заостренным носом и тупой, словно обрубленной, кормой. И хотя Эврих доподлинно знал, что «Рудиша», взявший на абордаж «Морскую деву», был впоследствии потоплен служившими Богам-Близнецам магами, на миг ему почудилось, будто он видит в солнечном мареве именно его. Идущий на веслах корабль, с убранными тростниковыми парусами и нарисованными на скулах, возле форштевня, глазами, был и впрямь удивительно похож на «Рудишу». Команда его была настроена столь же решительно, ибо знавшие язык морских вымпелов гребцы успели уже разъяснить столпившимся на палубе «Ласточки» купцам, что «стражи моря» требуют убрать паруса и немедленно остановиться.

— Они не имеют права! — возмущенно воскликнул, потрясая костистыми кулаками, Шерах.

— Капитан! Где капитан Арбал? Почему он не дает сигнала готовиться к бою?! — гневно вопрошал Хутаб, воинственно размахивая над головой длинным тяжелым мечом с расширяющимся к концу лезвием.

— Да поможет нам Змей! Мы таки встретились с этими негодяями… — Заметно побледневший Березат Доброта нервно теребил длинные, свисающие едва ли не до груди усы. — Мы не выстоим против зузбаров, а если сдадимся, они попросту перережут нам глотки! О, как жаль, что наша «Ласточка» не умеет летать!

Надобно было обладать недюжинной фантазией, чтобы окрестить «Ласточкой» пузатое купеческое судно, которому неизмеримо больше пристало зваться «Черепахой». Вместительный крутобокий корабль имел две мачты, вооруженные скошенными рейковыми парусами, и устаревшее рулевое устройство, состоящее из пары расположенных в кормовой части весел. Две дюжины гребцов, тридцать — сорок пассажиров и ни катапульты, ни баллисты, которыми можно встретить судно противника. На юрких сторожевиках Кешо, впрочем, тоже не было ни тарана, ни катапульт, да и численность команды едва ли превышала сотню человек, но Эвриха, видевшего зузбаров в деле, не могло ввести в заблуждение кажущееся равенство сил. Отважные, но мирные купцы, помощники их и мореходы, пусть даже и хорошо вооруженные, едва ли выстоят даже против такого же количества прекрасно обученных головорезов…

Донесшийся с бака хриплый звук рожка, призывавшего пассажиров и команду «Ласточки» к оружию, доказал, однако, что капитан Арбал не намерен сдаваться без боя. Сознавая, что тяжелогруженому судну нечего и пытаться спастись бегством от легкой трехмачтовой джиллы, он зычным голосом велел разобрать принесенные на палубу арбалеты тем, кто почитает себя сносным стрелком, а остальным вооружиться по своему усмотрению: пиками, копьями и боевыми топорами.

Некоторое время на палубе царило оживление: мускулистые нарлакские корабельщики в кожаных безрукавках, одетых на голое тело, обмениваясь шуточками и прибауточками, разобрали оружие и выстроились вдоль фальшборта. Те, что с копьями и топорами, образовали первый ряд, арбалетчики и несколько лучников заняли места за их спинами. Купцы со слугами, вооруженные кто вельхским остроконечным, плавно суженным посредине мечом, кто нарлакским — утончавшимся к концу, окружили Хутаба, более других, как и предполагал Эврих, сведущего в ратном деле.

Поглядывая на приближающуюся джиллу, могучий купец, быстро и толково отдавая приказы, распределил торговцев и их слуг так, чтобы те могли своевременно обрубать веревки, привязанные к крючьям, с помощью которых зузбары попытаются притянуть к своему судну «Ласточку», и отразить первый натиск атакующих, бегущих по абордажному мостику. Слушая четкие распоряжения Хутаба и сопоставляя их с собственным невеликим опытом морских сражений, Эврих, признавая их разумность, не мог избавиться от чувства обреченности, овладевшего им в тот самый миг, как он увидел зловещий силуэт джиллы, плавно скользящей по волнам, блистающим в солнечных лучах так, словно отлиты они были из черного стекла. Давно позабытые, казалось бы, картины резни на палубе «Морской девы» с поразительной отчетливостью вставали перед его внутренним взором, вселяя в сердце леденящий ужас. Толпа «стервятников Кешо», прозванных так за жестокость и устрашающего вида клювастые шлемы, израненные Бикавель, Томика и Ржав, бронзовая чушка, раз за разом обрушивающаяся на палубу обреченного судна, и медленно оседавшая на выбеленные доски Хатиаль, из перерезанного горла которой толчками выплескивалась неправдоподобно алая кровь…

Стискивая в разом вспотевшей руке обмотанную сыромятным ремнем рукоять извлеченного из кучи оружия меча, Эврих, двигаясь словно во сне, занял указанное ему место. Улыбнулся тучному Хилой, изумленно взиравшему на неведомо как оказавшийся в его руках боевой топор, подмигнул Ираму, тщетно силившемуся застегнуть пряжки покоробившегося и преотвратно вонявшего прогорклым рыбьим жиром кожаного нагрудника. Подумал, что надо бы снести в каюту лекарскую сумку и взять свой собственный, купленный в Галираде меч. Мысленно обругал себя за неумение унять предательскую дрожь в ногах, и тут до него донесся отчаянный крик стоящего в «вороньем гнезде», на вершине первой мачты, впередсмотрящего:

— Слева по курсу еще одна джилла!

Купцы и мореходы, покинув указанные им места, дружно подались к левому борту.

Уходящая на юг изломанная линия Рудных гор походила на цепочку гигантских валунов, накиданных сказочным великаном, дабы посуху перебраться с Восточного материка на Южный. Клубящиеся над горами облака образовали новый, призрачный кряж, на склонах которого, в недоступной смертным вышине, вполне могла располагаться чудесная обитель Небожителей. Словом, открывшаяся Эвриху картина была столь величественной, что он в первый момент даже не заметил крохотное суденышко, вынырнувшее из-за прикрытия серо-голубых скал и медленно ползущее наперерез «Ласточке» по темно-синей, фиолетовой почти что воде.

— Это конец, — пробормотал кто-то над ухом арранта безжизненным голосом, и чей-то меч с мертвенным стуком упал на палубу. За ним другой, третий…

— Что вы делаете! Неужто вы позволите перерезать себе горло, даже не попытавшись оказать сопротивление? — крикнул Ирам.

Стук падающего на палубу оружия смолк, и один из купеческих слуг неуверенно промолвил в наступившей тишине:

— Зачем «стервятникам» резать нам глотки? Если мы сдадимся, они всего лишь возьмут приглянувшиеся им товары…

— Конечно! Зачем им заниматься бесприбыльным душегубством? — поддержал его бронзовокожий корабельщик, расстегнутая безрукавка которого позволяла каждому любоваться не только красивыми мускулистыми руками, но и широкой, твердой, как две ясеневые доски, грудью.

Эврих вопросительно посмотрел на Хутаба, отметив, что и другие взирают на могучего купца в ожидании решающего слова того, кто должен был разбираться в сложившейся ситуации побольше их самих.

— Черные воины не станут резать трусов. Они просто превратят нас в рабов. Но я лично предпочитаю умереть свободным, чем жить рабом, — медленно проговорил Хутаб и, чуть помедлив, сурово добавил: — Поднимите оружие, если вы мужчины! Помните: павшие в бою угодны всем без исключения Богам. Место же трусов — в преисподней, вне зависимости от того, стоит ли там трескучий мороз или нестерпимая жара.

Он взмахнул мечом, будто надеясь видом своим вернуть мужество оробевшим, но тут капитан «Ласточки», швырнув на палубу обоюдоострый топор, крикнул:

— Не слушайте его, почтенные! Живая собака лучше мертвого льва! Нам не выстоять против двух джилл! Но мне известны случаи, когда зузбары отпускали ограбленные корабли с миром. Потерянное богатство можно вернуть, а новая голова ни у кого еще на плечах не вырастала!

— Он прав, — хмуро поддержал капитана Хилой, в свой черед бросая оружие на палубу. — Непоправима лишь смерть, и Мать Всего Сущего не одобрит тех, кто не умеет ценить ее дар.