Рэй Брэдбери - Звезда по имени Галь. Земляничное окошко (сборник)

• Название: Звезда по имени Галь. Земляничное окошко (сборник)
• Автор: Рэй Брэдбери
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1999
• ISBN: 5-03-003347-5

Сборник рассказов, вошедших в сокровищницу мировой фантастики, в переводах замечательного мастера Норы Галь. В него включены произведения известных писателей — фантастов Великобритании и США — А. Азимова, П. Андерсона, Дж. Блиша, Р. Брэдбери,…

Содержание антологии:

* Предисловие редакции

* Звезда по имени Галь

* Что, если… / What If (1952) // Автор: Айзек Азимов

* Мой сын — физик / My Son, the Physicist (1962) // Автор: Айзек Азимов

* Сестра Земли / Sister Planet (1959) // Автор: Пол Андерсон

* День статистика / Statistician's Day (1970) // Автор: Джеймс Блиш

* Человек в картинках / The Illustrated Man [= Разрисованный] (1950) // Автор: Рэй Брэдбери

* Калейдоскоп / Kaleidoscope (1949) // Автор: Рэй Брэдбери

* На большой дороге / The Highway (1950) // Автор: Рэй Брэдбери

* Завтра конец света / The Last Night of the World (1951) // Автор: Рэй Брэдбери

* Кошки-мышки / The Fox and the Forest [= Лиса в лесу; Обратно в будущее; В будущее / To the Future; The Fox in the Forest; Escape] (1950) // Автор: Рэй Брэдбери

* Бетономешалка / The Concrete Mixer [= Мельница] (1949) // Автор: Рэй Брэдбери

* Урочный час / Zero Hour (1947) // Автор: Рэй Брэдбери

* Ракета / The Rocket [= Outcast of the Stars] (1950) // Автор: Рэй Брэдбери

* Здравствуй и прощай / Hail and Farewell [= Здравствуй — прощай!] (1953) // Автор: Рэй Брэдбери

* Убийца / The Murderer (1953) // Автор: Рэй Брэдбери

* Пешеход / The Pedestrian (1951) // Автор: Рэй Брэдбери

* Пустыня / The Wilderness [= Honeymoon on Mars] (1952) // Автор: Рэй Брэдбери

* Погожий день / In a Season of Calm Weather [= В штиль; В солнечный день; Бархатный сезон / The Picasso Summer] (1957) // Автор: Рэй Брэдбери

* Дракон / The Dragon (1955) // Автор: Рэй Брэдбери

* Конец начальной поры / The End of the Beginning [= Конец начала / Next Stop: the Stars] (1956) // Автор: Рэй Брэдбери

* Запах сарсапарели / A Scent of Sarsaparilla [= Scent of Summer] (1953) // Автор: Рэй Брэдбери

* Икар Монгольфье Райт / Icarus Montgolfier Wright (1956) // Автор: Рэй Брэдбери

* Были они смуглые и золотоглазые / Dark They Were, and Golden-eyed [= Золотоглазые; Они были смуглые и золотоглазые / The Naming of Names] (1949) // Автор: Рэй Брэдбери

* Всё лето в один день / All Summer in a Day (1954) // Автор: Рэй Брэдбери

* Берег на закате / The Shoreline at Sunset [= Арфа в лучах заходящего солнца / The Sunset Harp] (1959) // Автор: Рэй Брэдбери

* Земляничное окошко / The Strawberry Window (1954) // Автор: Рэй Брэдбери

* Превращение / Chrysalis [= Куколка] (1946) // Автор: Рэй Брэдбери

* И все-таки наш… / Tomorrow's Child [= Ребенок завтра; А ребенок завтра / The Shape of Things] (1948) // Автор: Рэй Брэдбери

* Машина до Килиманджаро / The Kilimanjaro Device [= Машина Килиманджаро / The Kilimanjaro Machine] (1965) // Автор: Рэй Брэдбери

* О скитаньях вечных и о Земле / Forever and the Earth [= Год Ракеты] (1950) // Автор: Рэй Брэдбери

* Лучезарный Феникс / Bright Phoenix (1963) // Автор: Рэй Брэдбери

* Гостиница вне нашего мира / The Inn Outside the World (1945) // Автор: Эдмонд Гамильтон

* Планерята / Volpla (1956) // Автор: Уаймен Гвин

* Первоисточники

---

Рев ракеты затих, и замечтавшийся Хоуторн очнулся.

— Да, сколько мы ни мудрили, сколько ни изобретали, а из всего, что нами создано, только одно прекрасно — межпланетные перелеты. Уж не знаю, сколько уродств и разрушений это искупает.

— Не будьте таким циником, — сказал Джевонс. — Мы создали еще и сонаты Бетховена, и портреты Рембрандта, и Шекспирову драму… и уж кто-кто, а вы могли бы восславить и красоту самой науки.

— Но не техники, — возразил Хоуторн. — Наука — чистое, строгое знание — да. Это для меня ничуть не ниже всего, что сотворили ваши Бетховены и Рембрандты. А вот всякая эта механика — перетряхнуть целую планету, лишь бы в мире кишело еще больше народу…

А славно вернуться, славно поговорить с капитаном Джевонсом! С ним можно позволить себе разговаривать всерьез.

— Что-то вы после отпуска захандрили, — заметил старик. — Он должен бы оказать на вас обратное действие. Молоды вы еще хандрить.

— Я ведь родом из Новой Англии, — Хоуторн через силу усмехнулся. — Такая уж наследственность, хромосомы требуют, чтобы я был чем-нибудь недоволен.

— Мне больше посчастливилось, — сказал Джевонс. — Я, как пастор Грундтвиг лет двести назад, сделал чудесное открытие: бог — добр!

— Хорошо, когда можешь верить в бога. Я не могу. Эта концепция никак не согласуется с мерзкой кашей, которую человечество заварило на Земле.

— Бог должен был предоставить нам свободу действий, Нат. Неужели вы бы предпочли оказаться всего лишь толковой и послушной марионеткой?

— А может быть, ему все равно? — сказал Хоуторн. — Если, допустим, он существует, разве весь наш опыт дает основание думать, что он к нам как-то особенно благоволит? Может быть, человек — это просто еще один неудачный эксперимент, наподобие динозавров: на нем уже поставлен крест и пускай обращается в прах и вымирает. Откуда мы знаем, что Оскар и его сородичи не наделены душой? И откуда мы знаем, что у нас она есть?

— Не следует чересчур превозносить дельфоидов, — заметил Джевонс. — Они в какой-то мере разумны, согласен. Но…

— Да, знаю. Но — не строят межпланетных кораблей. И у них нет рук, и, само собой, они не могут пользоваться огнем. Все это я уже слышал, капитан. Сто раз я с этим спорил и здесь, и на Земле. Но почем знать, что могут и что делают дельфоиды на дне океана? Не забудьте, они способны оставаться под водой по нескольку дней кряду. И даже здесь, на поверхности, я наблюдал, как они играют в пятнашки. Их игры в некоторых отношениях просто замечательны. Могу поклясться, что в этих играх есть система — слишком сложная, мне трудно ее понять, но тут явно система. Это вид искусства, вроде нашего балета, только они танцуют еще и в согласии с ветром, с течениями и волнами. А как вы объясните, что они так разборчивы в музыке? Ведь у них явно разные вкусы — Оскар предпочитает старый джаз, а Самбо на такие пластинки и не смотрит, зато платит самыми лучшими самоцветами за Букстехуде.[3] И почему они вообще торгуют с нами?

— Некоторым породам крыс на Земле тоже известна меновая торговля, — сказал Джевонс.

— Нет, вы несправедливы. Когда первая экспедиция, прибыв на Венеру, обнаружила, что дельфоиды хватают с нижней палубы всякую всячину, а взамен оставляют раковины, куски кораллита и драгоценные камни, наши тоже решили, что тут налицо психология стадных крыс. Знаю, отлично все знаю. Но ведь это развилось в сложнейшую систему цен. И дельфоиды по этой части очень хитрые — честные, но и хитрые. Они до тонкостей усвоили наши мерки и отлично понимают, какая чему цена, от конхоидной раковины до самоцвета-огневика. Вызубрили весь прейскурант до последней запятой, шутка сказать! И еще: если это просто животные, с какой стати им гнаться за музыкальными записями в пластиковой упаковке, работающими от термоэлемента? И на что им водоупорные репродукции величайших созданий нашей живописи? А что у них нет орудий труда — сколько раз мы видели, как им помогают стаи разных рыб: одна порода окружает и загоняет всякую морскую живность, другая убивает и свежует, третья снимает урожай водорослей. Им не нужны руки, капитан. Они пользуются живыми орудиями!

— Я работаю здесь не первый день, — сухо заметил Джевонс.

Хоуторн покраснел.

— Простите меня. Я так часто читал эту лекцию на Земле людям, которые понятия не имеют о простейших фактах, что это превратилось в условный рефлекс.

— Я вовсе не хочу унизить наших водяных друзей, — сказал капитан. — Но вы знаете не хуже меня, сколько за эти годы мы пробовали установить с ними общий язык, переговариваться при помощи каких-либо знаков, символов, сигналов — и все зря.

— Вы уверены? — спросил Хоуторн.

— То есть как?

— Откуда вы знаете, что дельфоиды по этим грифельным доскам не изучили наш алфавит?

— Но ведь… в конце концов…

— А может быть, у них есть веские причины не брать в зубы масляный карандаш и не писать нам ответные письма. Почему бы им не соблюдать некоторую осторожность? Давайте смотреть правде в глаза, капитан. Мы для них — чужаки, пришельцы, чудовища. Или, может быть, им просто нелюбопытно: наши лодки и мотоботы забавны, с ними можно поиграть; наши товары тоже занимательны настолько, что с нами стоит меняться; ну, а сами мы нудны и неинтересны. Или же — и это, по-моему, самое правдоподобное объяснение — у нас и у них слишком разный склад ума. Подумайте, как несхожи наши планеты. Если две формы разумной жизни настолько различны, у них и мышление едва ли может быть схожим — вам не кажется?

— Интересное рассуждение, — заметил Джевонс. — Впрочем, такое уже приходилось слышать.

— Ладно, пойду разложу для них новые игрушки, — сказал Хоуторн.

Но отойдя на несколько шагов, остановился и круто обернулся.

— А ведь я болван! — сказал он. — Оскар вступил с нами в переговоры, и не далее как вчера вечером. Самое недвусмысленное послание: самоцвет-огневик.

Хоуторн прошел мимо тяжелого пулемета, заряженного разрывными пулями. До чего гнусный порядок — мы держим в постоянной боевой готовности целый арсенал! Как будто Венера когда-нибудь угрожала людям. — Разве только без чьей-либо злой воли, безличными опасностями, которых мы не умеем избежать просто по собственному невежеству.

Он прошел дальше по торговой пристани. Металлическая поверхность сверкала почти вровень с водой. За ночь с пристани опустили плетеные, вроде корзин, контейнеры с обычными ходовыми товарами. Тут были музыкальные записи и картины, уже хорошо знакомые дельфоидам, но видно, никогда им не надоедавшие. Может быть, каждый хотел обзавестись собственным экземпляром? Или они распространяют эти вещи у себя под водой в каком-то подобии библиотек и музеев?

Затем тут были небольшие пластиковые контейнеры с поваренной солью, нашатырным спиртом и другими веществами, которые, видимо, служили для дельфоидов отменным лакомством.

Венера лишена материков, которые мог бы омывать океан, поэтому он гораздо меньше насыщен различными минералами, чем земные моря, и все эти химические вещества здесь в диковинку. И однако от пластиковых мешочков с иными составами дельфоиды отказывались, например от соли марганцевой кислоты, и последние биохимические исследования обнаружили, что для всех форм венерианской жизни марганец ядовит.

Но как дельфоиды это узнали, ведь ни один не раздавил непроницаемый пластиковый мешочек зубами? Они просто знали — и все тут. Человеческие существа и человеческая наука еще далеко не исчерпывают возможных во Вселенной способов познания.

В стандартный список товаров постепенно были включены кое-какие игрушки — например плавучие мячи, которыми дельфоиды пользовались для каких-то свирепых игр, и особым образом изготовленные перевязочные материалы, чтобы накладывать на раны…

«Никто и не сомневался, что Оскар куда разумнее, чем шимпанзе, — думал Хоуторн. — Вопрос в том, настолько ли он разумен, чтобы сравняться с человеком?»

Хоуторн вытащил корзины из воды и извлек обычную, установившуюся плату, оставленную дельфоидами. Тут были самоцветы-огневики либо маленькие, но безупречные, либо большие, нос изъянами. Один был большой и притом безукоризненно круглый — словно большая круглая капля радуги. Были и особенно красивые образчики кораллита, из которого на Земле выделывают украшения, и несколько видов раковин удивительной красоты.

Были здесь и образчики подводной жизни для изучения, почти все — еще не виданные человеком. Сколько миллионов разновидностей живых существ населяют эту планету? Были кое-какие инструменты, когда-то оброненные за борт и погребенные в иле, а сейчас вновь открытые переменчивыми подводными течениями; был какой-то непонятный комок — легкий, желтого цвета, жирный на ощупь, возможно, вещество биологического происхождения, вроде амбры; быть может, оно малоинтересно, а быть может, это ключ, открывающий совершенно новую область химии. Добыча со всей планеты болталась сейчас в коробках Хоуторновой коллекции.