Анатолий Днепров - 220 процентов свободы

• Название: 220 процентов свободы
• Автор: Анатолий Днепров
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Таких, как он, на моем веку еще не было. Именно он и предложил новый метод использования свободных нуклонов. Просто невероятно!

- А вам известно, профессор, что парень ненормальный?

- Что-о-о?

- Ненормальный. Не то чтобы идиот, а скорее... как бы вам сказать...

Гудмейер вопросительно посмотрел на Кегля.

- Урод, - подсказал вице-директор фирмы.

Эдвард Геллер испуганно присел на край стула. Герр Кегль, как бы успокаивая Гудмейера, пояснил:

- Такое среди ученых бывает. Например, у французского математика Блеза Паскаля до конца его жизни не зарастало темя. Говорят, там, в мозгу, был еще и нарыв. А у Пастера вообще не хватало половины мозгов...

- Может быть, вы объясните мне... - пролепетал Геллер.

Ни слова не говоря, Гудмейер вытащил из бокового кармана какой-то предмет в виде трубки и протянул его физику.

- Откровенно говоря, я в этом ничего не понимаю. Но те, кто разбирается, я имею в виду врачей, говорят, что здесь черт знает что.

Предмет оказался не чем иным, как свернутой в трубку рентгеновской пленкой. Когда Геллер рассматривал ее на просвет, его руки слегка дрожали.

- Я ничего не вижу...

- Эту пленку мне передала мать Леонора. Вернее, не мне, а моей дочери Эльзе. Мы собирались в Америку, и она пришла к нам и сказала: "Я очень вас прошу обратить внимание на здоровье моего сына. Дело в том, что в детстве он страдал головными болями, и ему тогда сделали этот снимок. Врачи говорили, что с возрастом все будет в порядке".

- Право, я ничего здесь не вижу, - продолжал бормотать Геллер, рассматривая пленку со всех сторон. На ней был четко изображен человеческий череп, снятый в профиль.

- Для того чтобы вам было понятно, в чем дело, я вам покажу аналогичный снимок головы нормального человека.

Кегль протянул профессору вторую пленку, и, когда тот взглянул на нее, а затем на первую, из его горла вырвался странный шипящий звук. Он вдруг увидел, что едва заметная тень, представляющая мозговое вещество у нормального человека, занимает всего около половины объема черепной коробки. В голове Леонора тень была значительно плотнее и распространялась на всю переднюю, затылочную и заднюю части. Если судить по снимкам, то его мозг по объему был раза в два больше.

- Когда я отдал рентгеновский снимок Леонора специалистам, они пришли в ужас. Они не только установили, что его мозг больше и плотнее, чем обычно, но что в нем совершенно отсутствуют подкорковые области. А это значит, что парень совершенно свободен от каких бы то ни было эмоций. Вы представляете, что это значит?

В этом пункте в разговор вмешался директор Роберт Гудмейер.

- Это значит, дорогой, что он может только рассуждать и ни черта при этом не чувствовать. Побольше бы нам таких уродов, а, Геллер!

Он разразился громовым хохотом.

- Странный случай, - сказал Геллер и вопросительно посмотрел на Кегля.

Тот пожал плечами.

- Ничего странного нет в том, что фрау Гейнтц родила урода. Ведь она пережила атомную бомбардировку Нагасаки.

- Ах, вот оно что...

- А всякие пацифисты вопят о том, что атомная война антигуманна! продолжая хохотать, рычал Гудмейер. - Теперь ясно, что только благодаря войне может возникнуть более совершенная раса людей. Вот таких толковых парней вроде Леонора. Теперь понятно, как возникли современные люди. Эволюция по Дарвину чушь. Просто обезьяны откуда-то получили хорошую дозу радиоактивности и стали рожать уродов, то бишь нас! Ха-ха-ха! Представляю, как чувствовала себя мамаша-обезьяниха, родив бесхвостого, безволосого, головастого малыша, который вскоре стал повелевать всем обезьяньим царством. А ведь есть такая теория происхождения людей!

Геллер молча кивнул головой.

- Так вот, следующим этапом будет раса леоноров. Ух как заработают все наши научные учреждения и конструкторские бюро! Вот будет любопытный мир! Просто мурашки по телу бегают. И на кой черт тогда будут нужны всякие электронные машины? Один Леонор заменяет сто таких машин. Представьте себе, что наша фирма располагает десятком леоноров...

И директор пустился в пространные рассуждения на тему о процветании его фирмы, если в результате будущей термоядерной войны будут возникать живые мыслящие машины.

VI

Они сидели рядом на веранде пустынного загородного кафе. Эльза курила сигаретку и иногда насмешливо поглядывала на Леонора, который рассеянно смотрел куда-то вдаль.

- О чем вы сейчас думаете, Леонор?

- О том, как странно устроен мир.

- Странно? Что же в нем странного?

- Мне совершенно не понятно, как вы, люди, так страстно любящие жизнь, делаете все возможное, чтобы приблизить смерть.

- Я что-то не очень хорошо вас понимаю. Кто стремится приблизить смерть? Я?

- Нет, не вы. Роберт Гудмейер, ваш отец герр Кегль, профессор Геллер.

- Ну, не обращайте на них внимания. Что касается моего отца, то он просто выжил из ума.

Эльза залилась громким веселым смехом и положила руку на плечо Леонора.

- Он просто старый дурак. Все деньги, деньги, еще раз деньги. И страх, что эти деньги отберут у него какие-то коммунисты.

- А зачем ему деньги? Разве вам не хватает?

- Что вы, Леонор! Если бы мой милый глупый папочка в один прекрасный день взял бы их все из банка, то ими можно было бы оклеить все двадцать комнат нашей виллы в Горовитце и еще осталось бы на приличную жизнь десяти поколениям его потомков.

- Так в чем же дело?

- А вот в чем... - Эльза повертела пальцем у лба. - Историческая традиция, наследственный идиотизм, беспричинный страх. И еще черт знает что. Но только не думайте, что я такая. Наше поколение совершенно иное. И мне так противно, что мой отец впутался в эти грязные атомные дела из-за денег.

Эльза вдруг обняла Леонора и, прижавшись к его щеке, шепотом произнесла:

- Мне так не хочется умирать от атомного взрыва, Леонор...

Он осторожно отстранил девушку от себя.

- А какая разница, от чего умирать. Ведь умирать все равно придется.

- Но лучше позже, значительно позже. Хочется пожить, многое увидеть, многое почувствовать. Жизнь интересна и прекрасна, ведь правда, Леонор?

- Н-наверное, - неуверенно произнес он.

Эльза резко отодвинулась от него и сказала:

- Вы какой-то странный, Леонор. И в гимназии вы были странным. И здесь. Неужели вам безразлично, когда умирать?

Он ничего не ответил.

- Скажите, вам не страшно умереть?

- Нет, - едва слышным шепотом произнес Леонор.

- И даже от атомного взрыва?

- Нет.

- Боже мой, вы врете!

- Нет, не вру. Я просто не знаю, что такое "страшно".

Глаза девушки наполнились ужасом. Леонор смотрел на нее спокойно.

- И вы не пожалеете расстаться с этим голубым небом, с этими цветами, с этой аллеей?

- Я не знаю, что такое "пожалеть"...

-- И вам безразлично то, что рядом с вами я?

- Я не понимаю, что такое "безразлично"...

- Ну допустим, вы не понимаете. Но ведь любили вы кого-нибудь?

- Я не понимаю, что такое "любить"...

Эльза поднялась из-за столика и сделала несколько шагов в сторону.

- Боже мой. Вы ужасный человек. Вы страшный человек. Для чего вы живете?

- Чтобы решать сложные задачи. Чтобы разбираться в запутанных технических и научных проблемах.

- Для чего все это?

- Я просто иначе не представляю смысла жизни.

- И вам не кажется, что это...

- Я понимаю, что я не похож на всех. Но я ничего не могу поделать. Есть слова, которые я понимаю. Я так же, как и все люди, понимаю, что такое теорема, что такое логика, что такое доказательство, что такое машина, что такое реакция... Но есть слова, смысл которых для меня не ясен. Я не знаю, что такое любить, что такое привычка, что такое страх...

- Ну а свобода? Вы понимаете, что такое свобода? Я больше всего на свете люблю свободу.

Леонор на мгновенье задумался.

- Недавно я видел это слово на плакате, который перед зданием института носила толпа людей. На нем было написано "Свобода от атомной опасности". Я долго думал, что это значит. Мне кажется, что я понял...

- Что?

- По-видимому, - начал он неуверенно, - это такое положение, когда атомная война не помешает людям любить, увлекаться, наслаждаться жизнью... Когда смерть наступит не от взрыва, а от чего-то другого, например от болезни или просто от старости... Когда вы сможете жить без того, что вы называете страхом.

- О, да вы все прекрасно понимаете, Леонор, - обрадовалась Эльза и снова села с ним рядом. - Вы просто оригинальничаете, правда?

Он покачал головой.

- Я это выучил, как учат слова иностранного языка.

После длительного молчания Эльза вдруг спросила:

- Какие минуты вашей жизни для вас самые приятные?

- Когда я пойму что-нибудь очень сложное или когда решу какую-нибудь очень запутанную задачу.

- Наверное, все из области физики и математики?

- Почти да. Правда, сейчас я стараюсь понять нечто другое.

- Что?

- Может быть, это для вас будет смешно. Я стараюсь понять смысл существования людей. В моей голове не укладывается, как они могут жить, будучи такими противоречивыми существами, такими, я бы сказал... неразумными.