Сергей Сухинов - Вечно молодая Стелла (иллюстр. М. Мисуно)

• Название: Вечно молодая Стелла (иллюстр. М. Мисуно)
• Автор: Сергей Сухинов
• Жанр: Сказка
• Год: 1998

В пятой книге декалогии «Изумрудный город» драматические события разворачиваются в Розовой стране, куда прибыли Элли и Kорина, чтобы обсудить со Стеллой план борьбы против Властелина Подземного царства.

Одна из фрейлин доброй волшебницы — завистливая и властолюбивая Агнет — решила обманом завладеть Розовой страной. Воспользовавшись случаем, она выкрала Золотую Шапку, с помощью которой вызвала вождя Летучих Обезьян.

Летучие Обезьяны должны унести волшебниц в зловещий город Теней, в котором царствует король-призрак, верный слуга Властелина Подземного царства.

---

Дожан Болд, дворецкий, совершал обычный свой утренний обход, важно вышагивая с золотистой тростью в руке. Огромный Розовый дворец спал, утомленный вчерашним празднеством. Каждый месяц правительница Стелла устраивала большие концерты. Самые одаренные дети со всех концов страны в эти дни демонстрировали свои таланты. Вчера юные Болтуны соревновались в искусстве игры на различных инструментах, пении, танцах и конечно же в мастерстве рассказывания удивительных историй. А после концерта состоялся грандиозный бал. Дожану Болду пришлось нелегко — ведь во дворце кроме придворных было больше трех сотен гостей, и все заботы по проведению праздника, как всегда, легли на его плечи.

Дожан Болд был плотным, довольно высоким Болтуном с круглым лицом и вьющимися до плеч темными волосами. У него были приятные манеры, бархатистый голос и чарующая улыбка. Но слуг он умел держать в строгости. Особенно он следил за порядком в многочисленных дворцовых комнатах и за качеством блюд. Поваров Дожан Болд выбирал самолично и нещадно увольнял за малейшую оплошность или леность. К придворным он относился с заметным высокомерием — кавалеры и фрейлины казались ему пустыми бездельниками, создающими лишние хлопоты. Толку от них было меньше, чем от мебели. Зато к людям искусства Дожан Болд питал слабость и особенно ценил мастерство художников.

Поэтому он не стал метать громы и молнии, когда заметил в столь ранний час в салоне искусств мастера Стилга, стоявшего у мольберта с палитрой и кистью в руках. Это был, конечно, явный непорядок, но молодой художник заслуживал снисхождения.

Дожан Болд степенно направился к художнику. Взглянув на незаконченную картину, он укоризненно покачал головой.

— Ну сколько можно, уважаемый Стилг, — мягко сказал он. — Вы решительно хотите вызвать неудовольствие у нашей правительницы.

— Ничего не могу с собой поделать, — не оглядываясь, отозвался молодой художник. — Третий раз я переделываю портрет фрейлины Агнет, и опять он не получается.

Дожан Болд снисходительно потрепал его по плечу.

— Вернее, у вас все время получается портрет нашей дорогой правительницы, — заметил дворецкий, — Уже пятьдесят шестой по счету!

— Пятьдесят восьмой, — уточнил художник. — Стелла настолько прекраснее остальных женщин, что моя рука сама наносит на холст ее черты. Я в отчаянии, уважаемый Болд! Вот уже три года я живу во дворце, а рисую все хуже и хуже. Порой я начинаю ненавидеть себя за бездарность.

Пожилой дворецкий улыбнулся.

— Вы очень талантливы, молодой человек! — ободряюще сказал он. — Не случайно ваш пятнадцатый по счету портрет так пришелся по вкусу повелительнице, что она согласилась принять его в дар и поместила у себя в гостиной. До вас ни один художник не удостаивался такой чести! Но помните, какое условие поставила правительница?

Стилг смутился:

— Да. Отныне я должен писать портреты кого угодно — фрейлин, кавалеров, горожан, детей, гвардейцев, — но только не Стеллы. Поверьте, уважаемый Болд, я делаю все, чтобы выполнить это условие, — но не могу!

Дожан Болд нахмурился.

— Тогда вам придется покинуть дворец, — заявил он. — Фрейлины очень обижены вашим невниманием к своим особам. Среди них столько красавиц — разве они не достойны кисти Стилга? Мне уже приходилось слышать раздраженные реплики дам на ваш счет. Вторая фрейлина Агнет даже жаловалась правительнице! Но разве только дамы хотят увидеть свой портрет? Сладкоголосый певец Ялон багровеет от ярости, когда кто-нибудь упоминает ваше имя. Все остальные художники умоляют о чести написать его портрет, а вы, Стилг, смотрите на него словно на пустое место. А красноречивейший из Болтунов Цирон? А главный модельер Митрид? А полковник гвардии ее величества Норгон? Я уже не говорю о славном мэре Стелларии достопочтимом Даноре. Все они — достойные, знаменитые люди. Подумайте об этом, молодой человек. Я отвечаю за порядок во дворце, а вы вызываете у многих недовольство. О вас уже начали ходить сплетни, одна злее другой.

— Ну и пусть их, — сказал Стилг и вновь принялся вырисовывать золотистый локон на холсте. — Если этот портрет у меня опять не удастся, я сам уйду из дворца.

Дворецкий не знал, что и сказать. Он бросил последний взгляд на полотно и вынужден был признать: Стелла получилась словно живая. Она стояла в розовом атласном платье на берегу озера с белой гвоздикой в руке и улыбаясь смотрела на белок, резвящихся среди ветвей вековой лиственницы.

«И чего этим художникам надо? — с удивлением подумал Дожан. — Вечно они стремятся к совершенству, вечно недовольны собой. А это приводит к непорядку».

Дожан Болд заглянул на кухню, где повара уже заканчивали приготовление завтрака на двести персон. Здесь дворецкий дал кое-какие указания главному повару Уилбу, а затем вышел из дворца, чтобы подышать свежим воздухом.

Солнце только что поднялось над черепичными крышами Стелларии. Это был красивейший город, во многом превосходящий даже столицу Волшебной страны, Изумрудный город. Правда, в башнях Стелларии не сверкали изумруды, но зато все шпили были покрыты чистым золотом. Стены домов украшали затейливые орнаменты, отчего здания походили на огромные шкатулки. Улицы были широкими, площади просторными. По приказу Стеллы зодчие возвели несколько больших гостиниц, где гости столицы всегда могли найти свободную комнату. Кроме того, в городе было множество школ, в которых дети со всей страны обучались различным искусствам.

Дожан Болд постоял несколько минут возле парадных дверей и уже повернулся, чтобы возвратиться во дворец, как вдруг услышал чей-то низкий, чуть шепелявый голос:

— Болд, подойдите ко мне. Да куда вы смотрите, старый филин!

Дворецкий слегка вздрогнул. Оглянувшись, он увидел пожилую женщину, медленно поднимающуюся по широкой мраморной лестнице. Ее сопровождал молодой Болтун с длинными белокурыми волосами и удивительно красивыми чертами лица. Он был одет в бархатный костюм коричневого цвета с белым жабо и кружевными оборками на рукавах белоснежной рубашки. Глаза у юноши были большими и синими, а ресницы — черными и длинными. Красавчика звали Роголд, он был племянником первой фрейлины Шарлоты.

Старая Шарлота была самой умной, самой ворчливой и самой проницательной дамой Розовой страны. Она пришла во дворец Стеллы еще девочкой и быстро взяла верх над другими придворными. От ее властного, проницательного взгляда робел даже Дожан Болд.

Засуетившись, дворецкий хотел было позвать слуг, помочь Роголду вести старую фрейлину, но потом решил сделать это сам. Он торопливо спустился навстречу Шарлоте и взял ее под левую руку. Вместе с Роголдом они потихоньку, с несколькими остановками, поднялись к парадным дверям и вошли во дворец. Там Шарлота опустилась в первое же попавшееся кресло и, отдышавшись, заявила:

— Все, любезные государи, больше я за город не поеду и тем паче не стану ночевать в деревенской гостинице. Стара я уже трястись по проселочным-то дорогам. Да и к чему? Сколько сил я положила, чтобы найти невесту моему племянничку, а этот олух от всех красавиц нос воротит. Лорона из деревни Васильки — такая милая девушка, а ты толком и рассмотреть-то ее не пожелал. И чего тебе надо, дурачок?

Роголд принял одну из своих многочисленных изящных поз. Уперев левую руку в бок, он картинно откинул голову и приложил ладонь правой руки ко лбу.

— Ох, до чего же я несчастен! — простонал он. — Три года ищу я подругу жизни, но увы — ни одна не может сравниться со мной красотой. Ужель я виноват, что любая выглядит рядом со мной дурнушкой?

Дворецкий с легкой насмешкой посмотрел на племянника первой фрейлины.

— О ваших страданиях, дорогой Роголд, наслышана вся Стеллария, — с мнимым сочувствием произнес он. — Как тут не вспомнить мудрую поговорку: не родись красивым, а родись счастливым!

Юноша принял другую позу — позу глубокого отчаяния. Он чуть отставил назад левую ногу, слегка сгорбился, поник головой и закрыл лицо руками.

— О, как вы правы, уважаемый Болд! Я самый несчастный из Болтунов. В моем израненном сердце сокрыто имя моей возлюбленной, но увы — она слишком высоко вознесена над всеми нами. Нет, не просите назвать ее имя — эту тайну я унесу в могилу!

Дожан Болд нахмурился. О великой тайне красавчика Роголда в столице знала любая сорока. Юноша был влюблен в правительницу Стеллу — впрочем, как почти все кавалеры-придворные, не говоря уже о художниках, певцах, поэтах и всех остальных. И это был непорядок! Стелла ко всем своим бесчисленным поклонникам относилась по-дружески, но даже слушать не желала никаких любовных признаний.

Тем временем фрейлина Шарлота отдышалась. Она ударила племянника своей палкой, впрочем, не больно.

— Ты допек меня своими охами да ахами, балбес, — ворчливо сказала она. — Больше никаких невест искать не стану. А теперь убирайся с моих глаз, глупец!